Ольга Петерсон - Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа

Маленький Джон и Вилли Скарлет с интересом наблюдали за состязанием.

Прыжок, еще прыжок, скачок вправо, скачок влево, взмах вверху, взмах у самой земли, удар, удар, удар и, как Маленький Джон и предсказывал, Робин оказался на земле.

— Вот тебе пошлина, бери! — сказал толстый гончар, отдуваясь.

Он уже было собрался снова вскарабкаться на свою тележку, как из кустов вышли двое, одетые в зеленое линкольнское сукно.

— Ну что, господин мой, выиграл я свои пять серебряных? — смеясь, спросил Маленький Джон Робина, с кряхтеньем поднимавшегося на ноги. — Я же тебя предупреждал!

— Клянусь, если бы я спорил и на сто золотых, я бы тебе их отдал! — весело отозвался Робин.

— А не попробовать ли и мне? — сказал Маленький Джон, поднимая дубинку Робин Гуда с земли.

— Нет, не надо, — сказал Робин. — Мастер–гончар уже показал себя, хватит с него на сегодня. У меня родился другой план.

И, обращаясь к Тэму–горшечнику, он спросил:

— Послушай–ка, друг, а сколько бы ты попросил за весь свой товар?

— Давай мне четыре серебряных марки и забирай все это хозяйство, — сказал гончар. Победа сделала его ласковым и сговорчивым. — Если хочешь, я одолжу тебе и лошадь и тележку, только верни их вовремя, ладно?

— Договорились, — сказал Робин. — Только вот еще что. Я тебе дам не четыре, а пять серебряных марок, но за это поменяйся со мной одеждою.

— Согласен, согласен, — затараторил Тэм–горшечник, полагая, что встретил большого простака, который, не дай Бог, одумается и очень скоро пожалеет о своей глупой сделке.

Минут через пять переодетый Робин Гуд прыгнул в тележку и, тронув вожжи, двинулся в Ноттингем на ярмарку под дружный хохот Маленького Джона и Вилли.

— Эй, Робин, — крикнул Вилли Скарлет. — Если распродашь свои горшки, прикупи штуку линкольнского сукна!

— Хорошо! Хорошо! — отозвался Робин.

И цокот копыт замер в отдалении.

Тем временем погода разгулялась, серые облака сдвинулись к западу, выглянуло солнышко, и у всех на душе повеселело.

Ярмарка шумела на рыночной площади и на мощенных булыжником улицах Ноттингема.

Каждый продавец расхваливал свой товар. Робин Гуд, совершенно не думая о том, что рискует головой, ездил со своей тележкой по тесным улочкам и, увлекшись ролью гончара, выкрикивал:

Женщины толпились возле его тележки, и Робин действительно продавал очень дешево. Не прошло и часа, как он расторговал почти весь свой глиняный товар.

А над Ноттингемом в это время несся веселый колокольный звон.

— Эй, братец, — остановил он прохожего. — Чего здесь сегодня так веселятся? Вроде бы по случаю ярмарки в колокола трезвонить не положено. Или ваш каноник сбрендил от обжорства?

— Может, и сбрендил, — меланхолично отозвался тот. — Но звонят–то сегодня не поэтому. Господин шериф сегодня женится. Вот только–только поехали из церкви к шерифову замку — пировать.

— Клянусь святым Кутбертом, вот новость так новость! Сделаю–ка я этой старой лисе свадебный подарок. Не сказано ли в Писании, чтобы мы прощали врагам нашим и молились за них!

И Робин, исполненный веселой отваги, быстренько развернул лошадь и укатил с базарной площади. Это новое приключение — лично отвезти шерифу в качестве свадебного подарка оставшиеся у него большие глиняные блюда и тарелки — очень его увлекало.

Мнимый горшечник свернул в роскошный норманнский квартал и вскорости остановил свою тележку у дома шерифа. Сложив весь товар в корзину из ивовых прутьев, он, не долго думая, двинулся к парадному крыльцу и громко постучал.

Служанка, приоткрывшая дверь, тут же велела ему убираться прочь.

— Погодите гнать меня, мадемуазель, — вежливо обратился к ней Робин. — Я принес маленький свадебный подарок для высокочтимой леди де Жанмер.

И надо же было такому случиться, что у молодой хозяйки как раз не хватало блюд и тарелок, потому что гостей на свадебный пир ожидалось великое множество. Служанка велела Робину подождать, а сама кинулась к госпоже объявить ей, что гончар из Мэнсфилда как раз и принес ей в подарок недостающую посуду.

— Пригласи этого человека на кухню и угости его, — распорядился шериф, который в это время оказался рядом с молодой супругой и слышал, что сказала служанка.

«Удача! — подумал Робин. — Главное, попасть в дом к шерифу, а там уж судьба подскажет, как пойдут дела».

И когда он сидел и уплетал жареное мясо, которое в огромном количестве ему навалили на деревянную тарелку, в кухне появился сам шериф.

— Не хочешь ли остаться и посмотреть на соревнования лучников, добрый гончар? — предложил он. — Сегодня прибудут сильнейшие стрелки. Состязания устроены в честь нашей свадьбы.

— С великой радостью, сэр, — отозвался Робин Гуд. Сердце его ликовало.

После того как гости отобедали, все, во главе с молодыми супругами, отправились на стрельбище, устроенное недалеко от городской стены.

Выстрелили первые несколько лучников. Ох как чесались руки у Робин Гуда — вот бы показать всем, что такое настоящая стрельба из лука! Но у него в голове уже созрел другой план.

Через некоторое время он обратился к шерифу.

— Будь у меня лук, ваша милость, я бы показал им всем, как надо стрелять! — заявил он с глуповатой улыбкой.

Гости шерифа и лучники подняли его на смех.

— Уж не чересчур ли ты напробовался хорошего эля в доме его милости? Иначе ты не решился бы так рассуждать в присутствии лучших стрелков Ноттингема!

— Пусть попробует! — распорядился шериф.

И «горшечнику» тут же предложили на выбор полдюжины луков. Робин осмотрел их по очереди, кое–где подтянул тетиву, снова осмотрел.

— Слабоваты, — сказал он, и все опять засмеялись.

Затем он, приладив стрелу к луку, натянул тетиву и нарочно выстрелил мимо цели.

Тут же раздался оглушительный хохот, и Робин Гуд, сделав вид, что очень расстроился, сказал, обращаясь к шерифу:

— Если бы у меня был с собой лук, который мне однажды подарил Робин Гуд, вот тогда бы я им всем показал!

— Что такое, господин гончар? — сказал шериф. — Ты знаком с Робин Гудом?

— Очень хорошо знаком, — быстро ответил Робин. — Однажды он подарил мне замечательный тисовый лук. Между прочим, завтра я как раз должен с ним встретиться. Он поручил мне купить штуку линкольнского зеленого сукна в Ноттингеме. За эту услугу он заплатит мне две золотые марки.