Александр Белов - Русь арийская. Наследие предков. Забытые боги славян

Однако зададимся вопросом: как же изначально выглядело божество праиндоевропейцев, которому затем поклонялись множество поколений кочевников? Складывается весьма противоречивая картина. Вроде бы божество это имело огненную природу, что связано с сакральной функцией огня. С другой стороны, огненному божеству противостоит некий трехголовый дракон, который, по идее, и сам изрыгает пламя. Но этот дракон почему-то оказывается хозяином подземелья, а то и вовсе отправляется на самое дно глубин.

В весьма упрощенной и, очевидно, поздней версии мифа перед нами предстает некий богатырь – сын солнца. Он восседает на белом коне, а голову его окружает сияние. Его красный плащ свидетельствует о его связи с солнечным божеством. В руках у богатыря копье, которым он безжалостно поражает в грудь или шею мерзкую тварь с крыльями летучей мыши и с телом змеи. Тварь эту зовут Змей Горыныч или, по-простому, – дракон. Но и сам дракон явно имеет огненную природу, несмотря на то что обитает в воде. В иранской трактовке чудовище есть порождение злого божества Ахримана. Чудовище является заклятым противником богоподобного героя-избавителя Атара, чей образ ассоциируется с огнем. Очевидно, это упрощенная схема и перекочевала в иконографию Георгия Освободителя.

Несомненно, в древние времена огню поклонялись не только древние иранцы, но и скифы, парфяне, хорезмцы, индоарии, славяне, русские, германцы, италики… да и кто только не поклонялся. В древнеперсидском календаре фигурировал месяц поклонения огню. Очевидно, это был первый месяц года и первый месяц весны – март. Именно в это время совершались огненные ритуалы, отблески которых мы можем видеть практически у всех индоевропейцев. Во времена масленичной недели пылали костры возле русских сел и городов, в которых сжигали ненужную ветошь вместе с чучелом Масленицы. В Риме в это время торжественно провожали огнем старого Марса и встречали нового. Может быть, эти ритуалы были отголосками огненного человеческого жертвоприношения. В Средние века инквизиция на кострах сжигала ведьм, и это был некий ремейк древнего ритуала. Впрочем, церковь тогда это воспринимала по-другому.

У исследователей XIX века, изучавших древние ритуалы поклонения огню, был большой соблазн объяснить значение сакральных ритуалов и обрядов мотивом подражания природным явлениям. Впоследствии этот посыл подхватили атеисты. Образ огня идентифицировался знатоком фольклора А. Н. Афанасьевым как образ весеннего солнца, а образ черного дракона – как грозовая туча, скрывающая свет солнца. Очевидно, это весьма упрощенная схема, приписывающая древним желание подражать природным явлениям. Атеисты пошли еще дальше. Они говорили и писали, что древние люди, мол, не могли объяснить явления природы, боялись грома и молнии и напридумывали себе разных богов.

Однако не будем никого критиковать, а лишь заметим, что более внятную картину мы видим в мифологиях древних индоевропейцев. Сохранился иконографический образ индуизма, в котором показан союз воды и огня. Огонь выглядит, как крепкий юноша, а вода, как юная девушка. Их объятия рождают страсть. При этом каждый из участников любовной драмы не может поступиться своей природой и окончательно побороть, сломить противника.

Похожий образ мы видим в славянских мифах. Огненный Змей оборачивается прекрасным молодцем и вступает в брак с красной девицей. В результате рождается существо, имеющее змеиную природу. Повзрослев и возмужав возле своей матушки, Огненный Змей – сын отправляется искать своего батюшку. Когда же он находит его, то вступает с ним в кровопролитную битву и побеждает его. Можно воспринимать эти мифы с фрейдистской точки зрения и видеть в них Эдипов комплекс: неприятие сыном отца. Но думается, все гораздо глубже. Персонаж Огненный Змей изначально содержит в себе противоречие. С одной стороны, он является воплощением необузданных сил природы: солнечного света и тепла, молнии; с другой стороны, он воплощает огонь домашнего очага. Кроме того, он содержит в себе и инертное начало – влагу и хлад. Примерно так расценивали индоарии три функции бога Агни. В традициях ариев Агни изображался трехликим божеством. Один его лик являлся воплощением солнечного света, другой – молнии (небесного огня), третий – домашнего очага. Смена поколений огненных змеев символизирует собой смену календарного года.

В русских сказках встречается и иной сюжет. Царь Огонь – воплощение Перуна – вместе со своей женой царицей Молоньей (Молнией) преследуют царя Змиулана. Сначала они сжигают его стада, а затем пытаются сжечь и его самого. Царь укрывается от разящих стрел-молний в подземном мире, где становится царем над мертвыми. Очевидно, окончательная победа огня над Змиуланом откладывается только потому, что божество огня не в силах преодолеть замогильный хлад и влагу.

Стада же Змиулана сжигаются в той самой последовательности, в которой происходит жертвоприношение домашних животных богу грозы – Перуну. Во время жертвоприношения произносится древний русский заговор: «Огонь, огонь, возьми свой огник!» С точно таким же призывом обращались индоарии к своему богу огня Агни. Этот заговор сопровождал жреческие ритуалы принесения богу Агни в жертву пяти видов домашних животных. Нетрудно убедиться, что Огонь и Агни – слова, имеющие один корень. Очевидно, они образованы от древнего имени божества огня. Балтийское и литовское наименование бога огня имеет тот же самый корень. Латинское имя огненного бога Игнис весьма похоже по своему произношению на русское слово «огонь» и имя индуистского бога Агни. Оно фигурировало у латинян в специфическом выражении «священный огонь Весты» во время проведения огненных ритуалов.

Обожествление огня и предание огню жертвенных животных указывает на единство культа огня у всех индоевропейцев.

А. Н. Афанасьев в своей книге «Древо жизни» указывает, что у славян были жертвоприношения огню очага. Так, у чехов был исстари заведен обычай бросать в огонь кусочек от каждого блюда. Считалось, что тот, кто не соблюдает этот обычай, прогневит огонь и его дом может сгореть. Когда чехи пекут блины из новой ржи, они по обыкновению бросают в огонь очага кусок теста, чтобы хлеб не пригорел. Чтобы дом не сгорел от пожара, в Каринтии специально кормят огонь – бросают в затопленную печь кусок сала.

Истрийские славяне кормят возжженный на Иванов день чурбан, обсыпая его хлебными зернами. Сербы при зимнем повороте солнца зажигают в печи дубовый обрубок, пень или ветку – Бадняк. В разведенное с его помощью пламя бросают деньги, сыплют хлебные зерна, муку, соль, льют вино и масло. При этом сербы молят о плодородии, стадах, урожае, обилии в доме и богатстве. По горящему полену ударяют кочергой и приговаривают: «Сколько искр, пусть будет столько детей, коров, коней, овец, свиней, ульев, счастья и удачи!» Болгары сжигают Бадняк в ночь на Коледу. Иногда Бадняку придают вид старца. При помощи топора или ножа из дерева вырезают нос, усы, бороду. Сжигая Бадняка, его называют старым богом, в противоположность Божичу – богу молодому. Как считал исследователь мифов В. Н. Топоров, Бадняк – это образ Огненного Змея, отправляющегося в конце года в преисподнюю. Он соотносится с образом индийского «змея глубин» – Ахи Будхнья. В поздних ведийских мифах змей отождествляется с богом огня Агни Гархапатьей.