Кирша Данилов - Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым

Если не все тексты былин из «Сборника Кирши Данилова» являются столь же совершенными в целом , как перечисленные, то во многих из них можно найти немало интересных и высокохудожественных частностей , которые прекрасно иллюстрируют силу и поэтичность русского эпоса.

Так, среди многочисленных вариантов былин о Калине-царе текст Кирши Данилова выделяется потрясающей по яркости и эмоциональности изображения картиной татарского нашествия:

Собирателю удалось запечатлеть в записях те основные особенности эпического стиля, которые характеризовали былинную традицию XVIII века, и, по-видимому, не только в Западной Сибири. Былинные тексты в Сборнике в гораздо меньшей степени связаны теми условностями, какие характерны для северорусской эпической традиции. В них меньше проявляется ретардация: повествование идет свободнее, динамичнее; характерные образцы в этом отношении дают эпизоды драки в Новгороде («Василий Буслаев») или ряд эпизодов из былины «Три года Добрынюшка стольничал». Заметно, что сказители, ценя конкретность описаний, в то же время не увлекаются детализацией. Одно из немногих детальных описаний — снаряжения Дюка — полностью оправдано художественным замыслом былины; его можно смело причислить к образцам поэтической изобразительности русского эпоса.

Свойственные эпосу троекратные повторения применяются в текстах Сборника, как правило, с тактом и к месту. К тому же они почти никогда не повторяются буквально, но всегда более или менее варьируются, что придает им особую выразительность (сравните, например, рассказ о метании жребиев в былине «Садков корабль стал на море»).

В композиционном отношении былинные тексты Сборника не являются равноценными. Здесь есть песни с исключительно выдержанной композицией, в которых целое и отдельные части гармонически объединены одной художественной идеей и в которых каждый поворот сюжета хорошо мотивирован («Василий Буслаев», «Ставер Годинович»). Но есть и песни с неудачными и неоправданными контаминациями («Соловей Будимирович», «Алеша Попович»), с явными пропусками и немотивированными эпизодами. Композиционные слабости характеризуют уровень мастерства отдельных певцов, представленных в Сборнике (если они не являются результатом неудачной редакторской обработки текстов), но не относятся к состоянию эпической традиции в целом. Изучение сюжетов и композиционных особенностей былинных записей Сборника позволяет как раз сделать вывод, что традиция эта в Западной Сибири в середине XVIII века находилась в полном расцвете. Об этом говорят и примеры великолепной художественной разработки образов. Характеристики богатырей отличаются последовательностью и выдержанностью. Среди них надо выделить образ Васьки Буслаева — замечательный пример глубокой психологической характеристики средствами эпической поэтики. Буслаев в двух былинах Сборника предстает как сложный и богатый характер. Показательно, что Белинский, опираясь исключительно на материалы Кирши Данилова, дал известное истолкование Буслаева как социального типа . В былинных текстах Сборника неоднократно встречаются прекрасно разработанные эпизоды и картины. Мы найдем здесь и подлинно трагические описания (смерть жены Дуная и самоубийство Дуная), и сцены, в которых историческая конкретность описаний сочетается с напряженным драматизмом (таков рассказ о приходе татарского посла в Киев в былине «Калин-царь»).

Здесь есть эпически величавые картины (образ корабля Соловья Будимировича) — и рядом с этим описания, полные острого юмора (бегство незадачливого любовника — Змея Горыныча из дому Маринки; ссора Блудовой жены и Чесовой жены).

Великолепны в былинах Сборника диалоги: они редко носят эпически бесстрастный характер; чаще всего они по-настоящему экспрессивны и психологически содержательны. В былинах разговаривают, спорят, ссорятся, объясняются живые люди , и речи их, предельно сжатые, полны большого художественного смысла. Показательны в этом отношении все диалоги в былине «Три года Добрынюшка стольничал»: Маринки с Добрыней, Добрыни со Змеем, Маринки с Анной Ивановной. У каждого персонажа своя манера говорить, свои особые интонации, свой тон. Столь же выдержанны диалоги в былине об Иване Годиновиче.

Нельзя не отметить также разнообразия стилистических приемов, обнаруживающихся в былинах. Здесь множество сжатых формул, образных выражений, которые отличаются меткостью и своеобразной художественной точностью. Нередко они также экспрессивны. Какой иронии, например, полна фраза, с которой обращаются — в одном случае Соловей Будимирович, в другом Добрыня — к своим незадачливым соперникам: «Здравствуй, женимши, да не с кем спать».

Трудно лучше передать состояние Ивана Гостиного сына, который побился «о велик заклад» — «о своей буйной голове» — и теперь надеется только на своего коня:

Здесь же — чеканная формула, почти пословица:

Вот примеры былинной образности, сохранившиеся, по-видимому, исключительно в текстах Сборника: «Потащил он Настасью, лишь туфли звенят»; «А рвет на главе кудри черные и бросает о кирпищат пол»; «А и буйные ветры не вихнут на нее»; «А и я бы на свете был попрыжея и полутчея в семь семериц тебя». Отдельные образы строятся здесь на игре слов, иногда — на игре собственных имен. Так, в нескольких текстах действуют два персонажа — Спиря и Сема. Их испуг, растерянность передаются словами:

Исследователи нашли в былинах Сборника много отдельных сюжетных подробностей, ситуаций, характеристик, которые дают возможность говорить иногда о самостоятельных версиях, чаще же о специфических вариантах известных сюжетов. Однако все такие отличия ни в коем случае не противоречат общему характеру русских былин и полностью согласуются с ним. В идейном отношении былины из Сборника Кирши Данилова представляют органическое и нерасчленимое целое со всем русским эпосом. В них выражены народная героика и патриотизм, народные представления о справедливости. В былинах о борьбе с иноземными захватчиками и насильниками — «Алеша Попович», «Калин-царь», «Первая поездка Ильи Муромца в Киев» и других — богатыри выступают как носители народного героизма, сберегатели родной земли. Яркий демократизм Сборника выявляется, в частности, в том, что Кирша Данилов в своих записях нигде не затушевал, а быть может, даже и подчеркнул обличительные, антикняжеские и антибоярские тенденции. Князья и бояре рисуются здесь чаще всего осудительно, нередко в пренебрежительном и насмешливом тоне, они противопоставляются богатырям. Так, когда Алеша Попович побеждает иноземного врага Змея Тугарина, княгиня бранит его: «Деревенщина ты, засельщина! Разлучил меня с другом милым, с молодым Змеем Тугаретиным!». Возмущенный богатырь отвечает: «А ты гой еси, матушка, княгиня Апраксевна! Чуть не назвал я тебя сукою, сукою-то волочайкою». В былине «Добрыня чудь покорил» богатырь открыто укоряет князя в вероломстве: «Диво князю Владимеру, хочет у жива мужа жену отнять!». В былине «Ставер боярин» так же сильны по сравнению с другими вариантами мотивы унижения князя Владимира женой Ставра. После удачного выстрела Василисы Микулишны «Владимир князь окорачь наползался»; оказался побежденным он и в игре в шахматы: «шах да и мат да и под доску».