Елена Кречет - Йега

Ярв чуть заметно сощурил глаза от удовольствия и еще пристальнее уставился на воина.

– Как я сюда попал? – не унимался мужчина.

– На метле… – вот, ничуть не соврала, и лишнего не сказала.

– ?!

– Заплутал ты, милый. Багульника нанюхался, в болото попал, чуть не потонул. Пришлось тебя сюда взять, а то совсем плох был, – не вся, конечно, правда, но пока ему и этого достаточно.

– Куда «сюда»? – ну, вот опять он за своё…

– Куда надо! Теперь сам отвечай, – ведунья перехватила инициативу, – Как в лесу оказался? На кой на ночь глядя попёрся? Почему пеший? Что за кисет?

Теперь уже опешил от напора воин.

– Ну, старая, совсем из ума выжила? Забыла, что гостя надо напоить – накормить, да баньку истопить. А потом уже вопросы разговаривать.

– От таких гостей – не собрать костей, – по-старушечьи проворчала Йега и поморщилась – придётся ребра барсучьим жиром намазать. Не слабо саданул.

– Грибы в сметане стушились, овощи тоже. Да, не морщись ты! Курицу тоже для тебя достала, в углях томится. Как раз в баню успеешь. Она поди уже готова. Одежда твоя на улице высохла почти. Не ждала, что до вечера очухаешься. Развяжу тебя, коли кидаться сызнова не станешь.

– Не стану, – мужчина мотнул головой.

– Ладно тогда, не дури, -и ведунья ослабила узлы

Воин стряхнул с себя путы и снова поморщился.

– Снимай рубаху, подлатать надо, да и тебя тоже, – скомандовала Йега тоном, не терпящим возражений.

– Рассказывай, -пока смазывала царапины и укусы давешней мазью потребовала она – Дальше меня твой сказ не уйдет.

– Что ж. Коли так, то слушай. Белый город и Черноречье породниться хотят, чтобы вечные свары прекратить. Князь Белого города Святобор послал свой перстень для невесты Рады в Черноречье. В кистене он был. Если до полной луны не получит Рада перстень, на капище брачный союз не закрепит, отец ее Борислав дружину на Белый город направит. Больно суровый он и не любит, когда слово даденое не держат.

– До полной луны семь дней, до Черноречья вкруг леса – восемь. Вот ты в лес и поперся…

– Путь хотел сократить, – но голову виновато не опустил, гордый.

– Сократил? – не удержалась съязвить Йега. – Хорош твой князюшка – задачку по силам дал, – кустистая бровь издевательски изогнулась.

– День целый потерял. Коня. Теперь точно напрямки надо, а то не поспею до полной луны.

– Два. Сегодня не пойдешь. Завтра с утра. Клубок тебе дам путеводный, до тропы горной доведет. А там, коли поспешишь, то и доберешься вовремя.

– Благодарствую, бабушка. Звать то тебя как?

– Зови как хочешь, всё одно – не свидимся более.

– Ягою тебя кличут. Вот… только… нога? Бородавка? Да и не лохматая ты… – воин еще раз бегло осмотрел Йегу.

– Брешут. Пусть – Яга. Сам то поди Святополк или Борислав, не меньше? – предположила ведунья по внешнему виду воина.

– Иван, – просто ответил тот.

– И то ладно. Ступай, Ванюша, на дворе рубаха да штаны твои, веник под крышей. Можжевеловый бери, заговоренный. Сил предаст, мысли и тело очистит. Как попаришься – возвращайся. А я пока в дорогу тебя снаряжу. Поди все добро на лошади, сбежавшей было?

– Прости меня, бабушка – от сердца попросил Иван.

– Рано прощаться. Утром. Иди покуда, – отмахнулась она от лишних фраз.

Иван ушел во двор за одеждой и веником, а Йега осталась у котла.

Она бы и сама с удовольствием попарилась. После болотной сырости забраться на верхний полок – самое то. Но сейчас надо быть в образе. Вот спровадит гонца княжеского и затопит себе баньку, да и выпарится как следует.

А сейчас надо кой-чего сделать без посторонних глаз. Меньше знает – крепче спит.

Ведунья подошла к котлу, подкинула в него горицвета, для более четкой картинки. Жидкость стала зеленее, запахла лесом.

Йега пристально начала глядеть в бурлящую жидкость и внимательно осматривать обзор. На сей раз цель была конкретная. Не легко найти лешего в лесу. Но если настроится именно на него, то вполне возможно.

Спустя четверть часа она заметила Алесия. Леший помогал барсукам расширить нору к зиме. Сам остервенело выгребал землю и чуть ли не весь залезал вовнутрь от усердия.

В этом весь Алесий – для зверюшек он отец родной. Берлогу медведю утеплить, лосихе помочь разродиться, волкам больного зверя подогнать – это всегда запросто. А к людям ровно, лишний раз не высунется. Только татей и душегубцев не чествует. Да и тех, кто закон охоты нарушает наказать может. С остальными вредничает редко. И то по осени, ближе к спячке.

Со спины леший больше похож на угловатого подростка: руки – ноги непропорционально длинные, ступни и ладони большие, а сам сухонький, плечи узкие, волосенки жидкие. Коричневые брюки и кафтан, рубаха цвета летней листвы, да лапти – вот его бессменная одежда.

А вот как повернется лицом, так уже с человеком и не спутаешь. Живые черные глаза на древесном морщинистом личике, нос – что тот сучок, да рот – трещина. Как прижмется к дереву, так мимо пройдешь и не заметишь даже.

Леший почувствовал пристальный взгляд ведуньи. Не торопясь встал, отряхнулся и повернулся лицом к небу. Черные глазки беспокойно бегали из стороны в сторону как у провинившегося мальчишки.

– Йегинюшка?.. – прошелестел безгубый рот.

– Алесий…

– Йегинюшка, что-то случилось?

– Да. Ты кое-что забыл отдать!

– Так ведь… Все… Вроде… – промямлил леший, глаза забегали еще сильнее.

– Всё, да не всё! Кисет с печатью княжеской не видал?

Рука лешего невольно дернулась к широкому поясу. Так и есть, у себя оставил!

– Вернуть надо, Алесий.

Леший начал переминаться с ноги на ногу, от взгляда Йеги спрятаться не мог, но видно, что очень хотел. Понятное дело что-то скрывает. Сказать не может, а самого гнетёт.

– Ты ведь не по своему уразумению воина на болото завёл? – помогла ему Йега.

Леший чуть заметно кивнул лысоватой головой.

– Да и про кисет ты не случайно забыл, – очередной едва заметный кивок, – Кто-то тебя надоумил, – леший крупно вздрогнул.

– Да, кто мог, Йегинюшка? Один я… – врал он совсем не складно.

– Боишься…

Леший с мольбой в глазах взглянул наверх. И рад бы сказать, но страшно.

– Вот что, Алесий. Ты кисет то верни. Кота направить, или своих кого пошлешь?

Тут же на плечо лешему с дерева спрыгнула крупная пушистая белка.

– Хорошо. Знаешь. Алесий. Дам я тебе амулет. Сильный. Но ты и сам не плошай: схоронись в тайное логово, о котором даже я не знаю, да след разрыв-травой со зверобоем замети! Если что – помогу чем смогу.

Леший судорожно сглотнул и с глубоким вздохом достал из-под полы кафтана красный кисет, шитый золотом. Кисет привязывал долго, все раздумывал дальнему ли сильному перечить, или против слова хранительницы пойти… Но Йега не один раз выручала из многих бед, авось, и на сей раз сдюжит?