Лори Форест - 6e325473ededd6dd5956a26f7af57957

– Она ликанка!

– Да, я знаю, – спокойно произносит Тристан, возвращаясь к своей книге. Можно подумать, его ничуть не волнует, что родной брат гуляет где-то с оборотнем!

Мне вспоминается тот вечер, когда мы сидели в столовой, как Рейф и Диана сразу же оказались на одной волне. Она так смотрела на него, когда мы расставались…

– Тебе не кажется, что это немного… странно? – интересуюсь я.

– Жизнь вообще странная штука, – пожимает плечами Тристан.

А тут есть о чём побеспокоиться! Рейфу нельзя увле­каться ликанкой! На него обрушится гнев сразу двух рас! И на неё тоже.

– Они… нравятся друг другу? Как ты думаешь?

– Может быть, – безразлично отвечает Тристан.

– Она оборотень! – чуть ли не по слогам произношу я, пытаясь объяснить причину моей тревоги.

– Ты хочешь сказать, она Исчадие Зла? – поднимает брови брат.

– О Древнейший! Нет! – Я едва не срываюсь на пронзительный визг. – Я ничего не сказала о зле, но… Рейфу нельзя быть с ней. Наши расы… в плохих отношениях, мягко говоря.

– Любви чужды дипломатические глупости, –

ухмыляется Тристан.

Какой сарказм! Младший братик решил меня по­злить!

– А зря! Особенно если это может лишить тебя будущего.

Тристан закатывает глаза и продолжает читать.

– Почему тебя это не волнует? – допытываюсь я. Не знаю, зачем я задаю ему этот вопрос. Тристан никогда ни о чём не волнуется. И сейчас его спокойствие меня бесит.

– Рен, а может, они просто друзья?

– Ты её видел? – фыркаю я.

– Нет, никогда, – быстро отвечает он.

– Она легко может вывести из себя кого угодно. А ещё она высокомерная. – И храбрая. И добрая, хочу добавить я. Но с ней наш брат оказывается в очень опасном положении. – И она частенько бегает нагишом! – перечисляю я пороки Дианы. – А теперь ещё и пытается украсть нашего брата.

Мне многое нравится в Диане, я ею даже восхищаюсь, но сейчас об этом лучше забыть. Меня несёт не в ту сторону, мне стыдно за свои слова, но, если ничего не изменить, произойдёт непоправимое. Иначе и быть не может.

Тристан на мгновение отвлекается от книги и смотрит на меня как на сумасшедшую:

– Ты что, правда думаешь, что кто-то может украсть… Рейфа?

– Она его околдовала!

Тристан нетерпеливо закатывает глаза.

– Они просто гуляют, Рен!

Да он ослеп!

– Нет. Она хочет запустить в него свои когти… настоящие когти!

Тристан растягивает губы в скептической улыбке.

Я плюхаюсь рядом с ним на кровать и, скрестив руки на груди, яростно сверлю его взглядом. Тристан спокойно возвращается к чтению, не обращая на меня ни малейшего внимания, пока я сижу и киплю от гнева.

И тут входит Айвен с тяжёлой сумкой книг на плече и кипой учебников под мышкой. Заметив меня, он будто примерзает к месту, а на его лицо наползает знакомое напряжённое выражение, как всегда, когда я рядом.

– Что? – огрызаюсь я. Как мне надоела его вечная неоправданная враждебность!

Айвен молча смотрит на меня, медленно краснея. Я вдруг осознаю, что уселась на его кровать.

– Ох, прости, пожалуйста! – Схватив книги и сумку, я, покраснев, вскакиваю. У гарднерийцев и кельтов девушкам не позволяется сидеть на кровати мужчин, если только мужчина им не родственник. Это непростительное нарушение правил приличия.

Айвен сбрасывает на постель шерстяную накидку и книги, будто помечая территорию, и обжигает меня своим коронным зеленоглазым взглядом. Потом берёт какие-то учебники и переходит за письменный стол.

Я же, в свою очередь, усаживаюсь в ногах у Тристана, привалившись к стене. Моё лицо по-прежнему горит от смущения. В комнате вдруг становится тесно, стены словно сдвигаются, но я намерена дождаться Рейфа и поговорить с ним о бессмысленных прогулках с Дианой. Я тоже достаю учебники, и мы втроём погружаемся в бесконечное спасение учёбой.

К моему удивлению, Тристан то и дело отрывается от книги и подолгу смотрит на Айвена, сидящего к нам спиной.

Я незаметно заглядываю Айвену через плечо, пытаясь выяснить, что так привлекает Тристана.

Айвен читает, подперев рукой лоб. Он сидит в неудобной позе, будто боится расслабиться. Перед ним учебник по медицине, мне даже удаётся разглядеть хирургические рисунки.

Вынуждена признать, что кельт хорошо сложён. Он высокий и худощавый, а когда не щурится в гневе, его зелёные глаза сияют необыкновенным светом. На кухне я всё чаще с удовольствием наблюдаю за ним, восхищённая его силой и грациозными движениями. Я не забыла, как он смотрел на Ферн в тот день, когда я впервые пришла на кухню, какая у него была улыбка и каким красивым он мне показался тогда.

Я в раздражении кусаю себя изнутри за щёку.

Ну почему Айвен такой симпатичный? И почему меня так тянет к нему, несмотря на его враждебность? Кроме всего прочего, он кельт!

Правда, в последнее время он уже не пышет ненавистью ко мне. Иногда я ловлю на кухне его пристальные взгляды – он словно пытается разгадать, что я скрываю. Рядом с Айвеном у меня по телу пробегает тёплая, покалывающая волна. Но стоит мне поднять на него глаза, как он тут же отворачивается.

Спустя примерно час напряжённой тишины Айвен закрывает книгу, вскакивает, хватает с кровати сумку и выбегает из комнаты, с грохотом захлопывая за собой дверь. С его уходом мне становится легче дышать.

– Не знаю, как ты живёшь с ним… – сочувствую я Тристану. – Он всегда напряжён как натянутая струна.

Тристан на мгновение отрывается от учебника и снова возвращается к чтению.

– Слушай, – подозрительно спрашиваю я, – а почему ты на него так пялился?

Тристан всегда подолгу молчит, прежде чем ответить, и я терпеливо жду.

– Потому что он очень красивый, – тихо, почти шёпотом, отвечает брат.

Слова повисают между нами в воздухе. Я даже чувствую, как они давят на меня. Похоже, я слишком долго на многое закрывала глаза, и теперь от реальности никуда не убежишь.

– Что ты имеешь в виду? – медленно выговариваю я.

Он не отвечает, только сжимается и пристально смотрит на открытую перед ним книгу.

Я что-то напутала. Неправильно поняла. Наверняка ошиблась. Айвен, конечно, красивый. И даже очень. И Тристан произнёс вслух очевидное. Однако он сказал это так… таким тоном…

Непрошеные мысли быстро получают подтверждение. Рейф часто флиртовал с девушками и оглядывался на симпатичных юношей на зимних ярмарках, а в отношении Тристана я ничего подобного не припомню. Ему всегда хватало Гарета.

Брат грустно и вызывающе смотрит на меня. Едва дыша я пытаюсь подобрать верные слова:

– Ох, Тристан. Но ты же не…

Рот Тристана сжимается в тонкую линию, по лицу пробегает судорога.

– Ты же просто так сказал… не по-настоящему. Ты совсем не то имел в виду!

Он не отвечает и сидит опустив голову, а во мне жаркой волной поднимается страх.