ВП СССР - Большевизм — естественная основа России

23 1936 год — это наивысший пик довоенного производства тракторов. Если до этого выпуск тракторов только возрастал и в предъидущем 1935 году он составил 112,6 тыс. штук (из них 91,8 тыс. колёсных и 20,8 тыс. гусеничных), то в 1937 году выпуск тракторов составил всего 51,0 тыс. (из них 35,4 тыс. колёсных и 15,6 тыс. гусеничных, из которых 2,6 тыс. первых высокотехнологичных для того времени тракторов отечественной разработки СХТЗ-НАТИ, которые до этого года не производились вообще). В 1938 году общий выпуск тракторов ещё снизился и составил 49,2 тыс. но при этом колёсных уже было всего 17,0 тыс., а 32,2 тыс. — это гусеничные трактора, из которых уже 19,7 тыс. было высокотехнологичных СХТЗ-НАТИ.

Общее снижение производства тракторов было связано с тем, что экономика СССР к 1936 году в целом уже была обеспечена тракторами, и требовалось лишь производство для восполнения текущего убытка техники и обеспечения поступательного развития экономики. Снижение потребности экономики в количестве тракторов давало возможность стране перестроить тракторостроение и перейти от производства примитивных тракторов к более технически совершенным. Кроме того, страна вступила в активную фазу подготовки к будущей войне и требовалась перестройка всего машиностроения для возможности массового выпуска танков, а выпуск одного танка в то время равнялся (с некоторой условностью) выпуску 4-5 тракторов.

Міровую войну, и которые были на вооружении и советской артиллерии в годы Великой Отечественной войны.

Упор на использование 22-секундной трубки был обусловлен тем, что согласно воззрениям военных теоретиков того времени, от полевой артиллерии в годы Первой Міровой войны требовался сильный огонь на дальностях решительного боя до 4 км. Русская 76-мм лёгкая пушка вполне отвечала поставленной задаче, и большего от неё не требовали.

Надо отметить, что шрапнельный огонь 76-мм лёгкой пушки на эти дальности по открытым живым целям наносит чрезвычайно сильные поражения.

Большая настильность траектории 76-мм лёгкой пушки способствует увеличению глубины площади поражения шрапнельными пулями, что позволяет вести огонь без пристрелки при стрельбе по открыто расположенным живым целям, а это является очень серьёзным преимуществом в манёвренной войне, особенно при встречных столкновениях с противником. Однако с увеличением дистанции, при одной и той же высоте разрывов, площадь, осыпаемая шрапнельными пулями, уменьшается.

Наибольший эффект давала стрельба на дистанцию 2 км, при которой глубина разлёта пуль шрапнели достигала 500 м, а ширина до 65 м.

Шрапнельным огнём одна 8-орудийная русская батарея трёхдюймовок, при большем числе выпущенных шрапнелей на всех дистанциях стрельбы, осыпала шрапнельными пулями площадь весьма внушительных размеров — около 550 м в глубину и до 220 м по фронту и могла образовать перед собою надёжно поражаемую полосу глубиною около 125 м и шириною около 180 м, таким образом могла в считанные минуты полностью уничтожить пехотный батальон или даже полк кавалерии. Именно за это в 1914 году немцы прозвали трёхдюймовку «косою смерти». Но насколько эффективной шрапнель была по открытым живым целям, настолько же слабой она была при поражении целей, сколько-нибудь укрытых.

Ввиду малого веса шрапнельной пули — 2'А золотника (10,7 г) и шарообразной её формы пробивная способность её мала; она безсильна против земляных насыпей даже самой незначительной толщины. За закрытием образуется пространство той или иной глубины, безопасное от поражения фронтальным шрапнельным огнём и являющееся надёжным укрытием для находящихся за ним людей. Например, людям, попавшим под обстрел шрапнелью 76,2-мм лёгкой пушки, чтобы избавиться от потерь при стрельбе на дистанциях менее 4 км, достаточно лечь и набросать перед собой земляную насыпь в 60-70 см высоты. При стрельбе даже на 4 км пуля, пролетевшая по касательной к гребню насыпи, упадет за ней на 60х3, т.е. в 180 см, и не поразит лежащего за ней человека среднего роста — около 170 см. Намерение разрушить шрапнельным огнём преграду, укрывающую противника, было бы напрасной тратой снарядов, так как шрапнель, поставленная «на удар», совершенно не годится для разрушения даже самых ничтожных закрытий ввиду слабого вышибного заряда её, лишь в 20 золотников 85 г) пороха.

В общем, фронтальный шрапнельный огонь русской 76,2-мм лёгкой пушки является безсильным для поражения сколько-нибудь и чем-нибудь закрытого противника.

Уже опыт русско-японской войны 1904-1905 гг. отчётливо выявил чрезвычайную слабость 76,2-мм шрапнели для действия по укрытым целям и отчасти по далеко расположенным при стрельбе на дальние дистанции убойность шрапнельных пуль вообще недостаточна; кроме того, получается много высоких разрывов, дающих слабое поражение, или клевков, вовсе не дающих поражения), а также полное безсилие шрапнели для разрушения тех или иных закрытий. Та же война подчеркнула, что малый калибр полевого орудия обусловил слабое действие его гранатного огня и что только тяжёлый фугасный снаряд крупного калибра остается всегда грозным и всегда разрушительным.

Уже в ходе русско-японской войны ГАУ было вынуждено заказать 3-дюймовые фугасные гранаты за рубежом и начать разработку отечественной мелинитовой гранаты, которая была принята на вооружение в 1907 году.

22 ноября 1908 года Высочайшим Повелением на вооружение была принята 3-дюймовая фугасная граната весом 6,5 кг, снаряженная 0,78 кг тротила. Однако, по своей сути, эта мѣра была паллиативом — артиллеристам изначально было понятно, что эта граната

не может оправдать возлагавшихся на неё Высочайших надежд и будет малопригодной для разрушения земляных и других закрытий: при небольшом разрывном заряде — около 0,78 кг тротила или мелинита — фугасное действие 76,2-мм гранаты получается в общем слабое, и только оглушительный взрыв производит довольно сильное моральное действие.

В среднем грунте от фугасного действия разрывного заряда могла образоваться довольно большая воронка диаметром до 1,5 м и глубиной около 0,6 м, но это бывало весьма редко при чрезвычайной настильности траектории 76,2-мм полевой пушки. В большинстве случаев 76,2-мм граната с принятым для неё взрывателем (3ГТ) разрывалась после рикошета, пролетев около 4 м от места падения — при этом фугасное действие получалось весьма слабым, так как, при среднем грунте, газы разрывного заряда лишь «слизывали» верхний слой земли.

Осколочное действие 76,2-мм гранаты, не имевшей мгновенного взрывателя, было также весьма слабое, и для поражения живых целей 76,2-мм граната не предназначалась. При разрыве после рикошета она давала разлетающиеся в разные стороны осколки, лишь несколько крупных осколков отлетали иногда на 400-600 м от места разрыва и могли нанести случайное поражение, а масса мельчайших осколков вследствие ничтожного своего веса теряли силу уже в 20-30 м от места разрыва и не могли нанести сильного поражения. При разрыве же в земле, образуя воронку, осколки 76,2-мм гранаты летели вверх, не нанося поражения.