ВП СССР - Большевизм — естественная основа России

Тем не менее, русские артиллеристы творчески осмыслили опыт русско-японской войны и достаточно хорошо освоили способ ведения огня с закрытых позиций, что впоследствии, в ходе Первой Міровой войны, дало нашей артиллерии значительное преимущество уже в силу того, что артиллеристы Германии и Австро-Венгрии опыта ведения огня с закрытых позиций не имели.

Таким образом, в начале Первой Міровой войны на российско-германском фронте, где боевые действия носили манёвренный характер, русская лёгкая артиллерия была грозной силой — маневрируя вместе с войсками, она буквально выкашивала шрапнелью вражеские войска, находящиеся в чистом поле, но, как только война приняла позиционный характер, то русская лёгкая артиллерия оказалась безсильной разрушить даже полевые укрепления противника, а вот германская тяжёлая артиллерия буквально срывала, равняла с землёй укрепления русской армии, уничтожая находившиеся в этих укреплениях войска.

В дальнейшем превосходство германской артиллерии только усиливалось. Это связано не только с тем, что у германской армии уже перед войной было больше тяжёлой артиллерии, но прежде всего с тем, что, понимая необходимость тяжёлой артиллерии для ведения современной войны, в Германии были разработаны современные артиллерийские орудия и создана промышленная база для их производства.

А вот в России за двадцать лет, с 1894 года по 1914 год, на вооружение русских крепостей и осадных парков не поступило ни одного тяжёлого орудия современного типа, т.е. с откатом по оси ствола. Мало того, с 1906 года по 1913 год Николай II несколько раз то приказывал разоружать крепости на западных границах, то начинал их укреплять. За годы его

24 Барсуков Евгений Захарович (16 [28] марта 1866 года, Смоленск, — 12 января 1957 года, Рига),

советский военный учёный, генерал-майор артиллерии (1940 г.), действительный член Академии артиллерийских наук (1948 г.). В РККА с 1918 года. Окончил Александровское военное училище (1885 г.) и 2 класса Академии Генштаба (1895 г.). С 1899 правитель дел генерал-инспектора артиллерии в Главном артиллерийском управлении, член Артиллерийского комитета ГАУ, комиссии по составлению артиллерийских уставов и наставлений и комиссии по преобразованию армии при Главном управлении Генштаба. Одновременно преподавал в Офицерской артиллерийской школе. С января 1916 года начальник Управления полевого генерал-инспектора артиллерии при Ставке и председатель комиссии по организации тяжёлой артиллерии особого назначения (ТАОН). После победы Великой Октябрьской социалистической революции генерал-майор Е.З Барсуков перешёл на сторону Советской власти — согласно формуляру Управления по командно-начальствующему составу РККА — «с октября 1917 г.» и «на командных должностях» пребывал «со 2 декабря 1917 г.». С января 1918 года — начальник Артиллерийского управления при Верховном главнокомандующем. В апреле 1918 года был назначен инспектором артиллерии Западного участка отрядов завесы. С ноября 1918 года по июнь 1919 года — военный руководитель Минского (Западного) Военного Округа (ВО), затем работал в управлении ТАОН. С 1924 года — на научной работе в Управлении по исследованию и использованию опыта Первой Міровой войны. В 1934 году, в возрасте 68 лет, вышел в отставку. Однако, продолжал заниматься артиллерийской наукой. В 1940 году ему были присвоены военное звание «генерал-майора артиллерии» и военно-научное «доктора военных наук». В 1941 году Е.З. Барсуков стал профессором, а в 1946 году — действительным членом Академии артиллерийских наук.

Автор более 50 военно-научных работ, в том числе фундаментальных трудов по истории русской артиллерии «Русская артиллерия в мировую войну». М., 1938 — 1940. Т. 1-2; и «Артиллерия русской армии (1900-1917 гг.)». М., 1948-1949. Т. 1-4.

Хотя Государственную премию СССР в 1941 году Е.З. Барсуков получил за первый из названных трудов, более фундаментальным и полным является именно второй.

Е.З. Барсуков награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени и медалями.

правления осадная артиллерия пришла в столь негодное состояние, что в 1910-1911 гг. она вообще была упразднена.

С началом Первой Міровой войны русские военные агенты (так раньше назывались военные атташе), буквально как псы по помойкам, стали рыскать по странам и континентам и собирать «с міра по нитке» тяжёлые орудия, которые подчас представляли ценность лишь для музеев. Так, в большом количестве были закуплены 120-мм и 155-мм французские пушки обр. 1878 г., Япония с большой радостью продала России весь свой донельзя изношенный и устаревший осадный парк орудий калибра от 15 до 28 см. И т.д. и т.п. Но купить орудия — это полдела. Для использования орудий нужны снаряды. Но во время Первой Міровой войны Россия не могла в должной мѣре обеспечить снарядами даже орудия стандартных калибров. А вот об организации производства снарядов к экзотическим орудиям, скупленным по всему міру, речи вообще не было.

Сразу после начала Первой Міровой войны русская армия стала испытывать острый снарядный голод. По довоенным расчётам, на месяц войны необходимо было 0,5 млн 3-дюймовых (76,2-мм) снарядов, а к концу августа 1914 года, первого месяца войны, израсходовали уже 1,5 млн штук. Некоторое время проблему недостатка производства снарядов решали за счёт накопленных запасов. Но уже в декабре 1914 года снабжение Русской армии снарядами уменьшилось по сравнению с августом примерно в 3 раза. А с началом 1915 года в армии начался полномасштабный «снарядный голод», для преодоления которого была осуществлена мобилизация промышленности, а также закупки за рубежом. 25

Надо отметить, что на фронте реально не хватало артиллерии крупных калибров и снарядов к ним.

«Снабжение же выстрелами орудий крупных калибров было совершенно неудовлетворительно; эти орудия получали в общем, всего лишь одну десятую того, что им нужно было в действительности. И если бы не кое-какие запасы подходящих снарядов береговых крепостей (особенно Владивостока, откуда снаряды приходилось перевозить за несколько тысяч километров по одноколейной Сибирской железнодорожной магистрали), а также не некоторая помощь со стороны морского ведомства (снабжавшего выстрелами 305-мм гаубицы Обуховского завода), то русская крупная тяжелая артиллерия была бы обречена чуть ли не на полное молчание на фронте». — Е.З. Барсуков «Русская артиллерия в мировую войну 1914-1918 гг.» Государственное военное издательство Наркомата Обороны Союза СССР, Москва, 1938 г., Т. 1. — С.347.

И обусловлено это тем, как военно-политическое руководство России видело будущую войну, а, соответственно этому, готовило к ней страну и армию: «...к началу войны в боевых комплектах оказался недостаток выстрелов к 122-мм легким гаубицам — около 62 000, или 12%, и особенно к 107-мм пушкам и 152-мм гаубицам полевой тяжелой артиллерии — около 133 000, или почти 52%. Недостаток этот мало тревожил верхи царской русской армии ни в довоенный период 1910-1914 гг., ни даже в первый период маневренной войны 1914 г. Причиной тому было установившееся общее убеждение, что участь войны решится быстрыми внезапными ударами в полевом бою и что центр тяжести боевых маневренных операций лежит в 76-мм полевых пушках, для которых боевой комплект был заготовлен в большем против положенного количестве почти на 215 000 патронов.