Люк Дженнингс - Убивая Еву

Вилланель с отсутствующим видом протягивает руку и берет из коробки, стоящей на коленях Анны-Лауры, макарон со вкусом розовых лепестков. Как только ее зубы касаются внешней корочки, свет в зале тускнеет, пространство наполняется звонкой мелодией кантаты Скарлатти, и на подиум выходит первая модель в шелковом желто-шафрановом плаще. Девушка удивительной красоты, но Вилланель ее не замечает.

А если, – думает она, – Лара Фарманьянц заявит, что Оксана Воронцова жива? Поверят ли ей, да и будет ли кому-нибудь до этого дело? В конце концов, кто такая Оксана Воронцова? Ненормальная студентка, которая пришила трех бандитов в пермском баре, а потом будто бы повесилась в тюрьме. Старые новости, давно всеми забытые. Россия сегодня – сумасшедший дом, там постоянно кого-то убивают. Зачем бы Ларе понадобилось рассказывать о ней? И кому?

На подиуме безупречные костюмы уступают место вышитым блузкам и тюлевым балетным юбкам пыльно-розовых тонов. Анна-Лаура издает вздох ценителя, а Вилланель угощается еще одним макароном, на сей раз с ароматом чая «Мария-Антуанетта».

Дело даже не в том, кому она расскажет или кого это волнует. А в том, что если хоть одна деталь легенды Вилланель окажется под угрозой – если появится хоть одна торчащая нитка, – то Вилланель станет для Двенадцати обузой. И тогда она труп. То есть все снова возвращается к необходимости убрать Лару. Но получится ли сделать это безнаказанно? У Двенадцати везде свои люди. Может, открыться Антону, но и ему нельзя доверять полностью – и к тому же что мешает ему устранить не Лару, а ее саму? И потом, она вынуждена признать, что Лара не оставила ее равнодушной – твердый снайперский взгляд и крепкое, ловкое тело. Вилланель даже взволнована живостью чувства.

Сарабанда Генделя. Коктейльные серебристо-серые платья, обвитые вокруг стройных тел моделей, словно нераскрывшиеся лепестки. Вечерние полуночно-синие наряды, расшитые галактиками стразов.

Стрелять в Константина было омерзительно. Эта мгновенная пустота в его глазах. Из каких извращенных соображений Антон волок ее за тридевять земель ради убийства Константина? Хотел грубо дать понять, каково ее положение в реальности?

Самое тревожное во всем этом деле то, что одесский кризис вообще возник. Значит, нанявшая ее организация, несмотря на все свое выдающееся умение решать проблемы, тоже подвержена ошибкам. Константин всегда вселял в нее веру, что, выполняя работу для Двенадцати, оба они становятся частью чего-то невидимого и неуязвимого. А одесский эпизод показал, что при всем размахе и могуществе организации ее таки можно достать. В зале тепло, но Вилланель все равно слегка знобит.

Освещение делается мягче. Показ уже дошел до темы спальни – до мира грез, где колыхающимися походками плавно парят модели в нежных домашних кофтах, прозрачных ночных рубашках и переливающихся органзовых пеньюарах. На подиум выходит модельер, он осыпает Аудиторию воздушными поцелуями, и его встречает шквал аплодисментов. Модели удаляются, и в зале появляются официанты с подносами.

– Ты хоть что-нибудь увидела? – спрашивает Анна-Лаура, протягивая ей бокал розового шампанского «Кристалл». – По-моему, ты все время где-то витала.

– Прости, – бормочет Вилланель, прикрыв глаза – ощутить, как в горло скользит ледяное вино. – Я слегка обалдевшая. Очень мало спала.

– Только не говори, что ты едешь домой, chérie. У нас еще вся ночь впереди, начиная с приема за кулисами. А вон на нас глазеют двое симпатичных мужчин.

Вилланель вдыхает душистый воздух. Ее тело звенит от шампанского. Усталость уходит, а вместе с ней – по крайней мере сейчас – все сомнения и страхи последних двадцати четырех часов.

– Ладно, – говорит она. – Давай немного развлечемся.

– Значит, Деннис Крэйдл, – говорит Ричард Эдвардс. – Ты абсолютно уверена? Ведь если ты ошибаешься… Если мы ошибаемся…

– Мы не ошибаемся, – отвечает Ева.

Они сидят в тридцатилетнем «Мерседесе» Эдвардса на подземной парковке в Сохо. Серо-голубой салон слегка потертый, но уютный. В открытые окна тянет легким запахом выхлопа.

– Давай еще раз.

Ева наклоняется вперед.

– Исходя из информации Цзинь Циана, который почти наверняка знает больше, чем говорит, мы проследили крупный платеж от неизвестных лиц на счет в банке одной из стран Залива. Держатель счета – некто Тони Кент. Оказалось, что Кент связан с Деннисом Крэйдлом, и при нелегальном обыске его дома мы нашли на компьютере запароленный файл. Мы взломали пароль и обнаружили реквизиты секретного счета на Британских Виргинских островах, открытого на имя Крэйдла. Также мы выяснили, что Тони Кент недавно перевел на этот счет более 12 миллионов фунтов со своего счета в Первом национальном банке Фуджейры. Мне эта информация представляется убедительной.

– То есть ты хочешь привлечь Крэйдла?

– Я предлагаю поговорить с ним конфиденциально. Мы никому не расскажем об этих счетах и платежах – ни налоговой, ни полиции, никому. Оставим все как есть. Но мы завербуем Крэйдла. Пригрозим ему разоблачением, позором, преследованием – чем угодно – и все из него вытянем. Если он согласится помочь нам и работать против своих хозяев, деньги останутся у него. А если нет – бросим его волкам.

Эдвардс хмурится, слегка постукивая пальцами по рулю.

– Если это правда – про людей, которые ему платят…

– Это правда.

Он смотрит сквозь ветровое стекло на бетонные стены и низкий потолок с разбрызгивателями.

– Ева, послушай. В этой истории уже много трупов. Я не хочу, чтобы вы с Деннисом Крэйдлом пополнили их число.

– Я буду действовать осторожно, обещаю. Но я хочу найти эту женщину, и я ее достану. Она под самым моим носом убила Виктора Кедрина, она убила Саймона, она убила еще бог знает сколько людей.

Он хмуро кивает.

– Ричард, ее нужно остановить.

Ричард некоторое время молчит, но наконец вздыхает.

– Ты права. Нужно. Действуй.

Дома Ева застает Нико за какими-то вычислениями в ноутбуке на кухонном столе. Кругом разбросаны электродетали и ингредиенты для готовки. У Нико усталый вид.

– Ну что? – осторожно спрашивает он. – Вы нашли в этом файле то, что искали?

– Да, – отвечает она, целуя его в макушку и опускаясь рядом на стул. – Нашли. Спасибо тебе.

– Превосходно. Не передашь мне вон ту мензурку?

– Это у тебя что?

Он щипковыми зажимами присоединяет к мультиметру два проводка, и стрелка на приборе начинает метаться из стороны в сторону.

– Это топливный элемент, основанный на катализе ферментов. Если сделаю все правильно, у нас будет зарядка для телефонов на сахарной пудре.

– Извини, Нико, что я все это время была далеко. Мне правда очень жаль. Я хочу искупить вину.