Джон Толкин - Товарищество Кольца

— Некоторые! — фыркнул Фродо. — Это Ото и Лобелия. Какая низость! Я отдал бы весь Бэг-Энд со всем его содержимым, чтобы отправиться вместе с Бильбо. Я люблю Шир. Но тоже начинаю испытывать желание уйти. Не знаю, увижу ли я еще Бильбо.

— И я не знаю, — сказал Гэндалф. — Но меня беспокоят и другие вопросы. А сейчас до свидания. Заботься о себе! Рассчитывай на меня, особенно в трудные времена. До свидания!

Он взмахнул рукой на прощанье и вышел. Фродо показалось, что волшебник как-то необычно сгорбился, будто ему на плечи легла огромная тяжесть. Приближался вечер, и укутанная плащом фигура быстро исчезла в сумерках. Долго после этого Фродо не виделся с Гэндалфом.

Глава II

Тень прошлого

Разговоры не утихли ни через девять, ни через девяносто девять дней. Вторичное исчезновение мастера Бильбо Бэггинса обсуждалось в Хоббитоне, да и во всем Шире, в течение целого года, а запомнилось, может, и навсегда. Со временем оно превратилось в вечернюю сказку для хоббитят, и сумасшедший Бэггинс, который часто исчезает в облаке света и пламени, чтобы вернуться с мешком самоцветов и золота, сделался настоящим героем легенд, продолжая в них жить, независимо от памяти о реальных событиях.

А пока общее мнение сводилось к тому, что Бильбо, который всегда был немного тронутый, на сей раз окончательно спятил и убежал в Блу. Там он, несомненно, свалился в пруд или в реку и таким образом пришел к известному и, увы, неизбежному концу. Вина за это в основном возлагалась на Гэндальфа.

— Если только этот проклятый колдун оставит юного Фродо в покое, может, из него и получится здравомыслящий оседлый хоббит, — говорили жители Шира.

И по всей видимости, волшебник на самом деле оставил Фродо в покое, но что-то здравомыслия у того заметно не прибавилось. Более того, у Фродо появились те же странности, что и у Бильбо... Он отказался соблюдать траур, а на следующий год дал прием в честь сто двенадцатой годовщины Бильбо. Были приглашены два десятка гостей, и, как говорят хоббиты, «заметало едой и заливало напитками».

Кое-кто поначалу возмущался, но Фродо отмечал день рождения Бильбо год за годом, и в конце концов все к этому привыкли. Он говорил, что не считает Бильбо мертвым. А когда его спрашивали: «Где же он тогда?» — Фродо лишь пожимал плечами.

Он жил один, как и Бильбо, но у него было много друзей, особенно среди молодых хоббитов, главным образом из числа потомков Старого Тука, которые еще детьми обожали Бильбо и часто бегали в Бэг-Энд. Среди них выделялись Фолько Боффин и Фредегар Болджер (а попросту — Фэтти). Но ближайшими друзьями Фродо были Перегрин Тук, обычно называемый Пиппин, и Мерри Брендибак, настоящее имя которого было Мерриадок, но об этом вспоминали очень редко. Фродо часто бродил с ними по Ширу, но иногда путешествовал в одиночку, и, к удивлению соседей, его часто видели далеко от дома бродящим по лесам и холмам при свете ярких звезд. Мерри и Пиппин подозревали, что он, как когда-то и Бильбо, навещает эльфов.

Шло время, и соседи стали замечать, что Фродо тоже проявляет признаки хорошей «сохранности» — он тридцать лет сохранял внешность крепкого и энергичного хоббита. «Некоторым всегда везет», — говорили о нем, но лишь когда Фродо приблизился к почтенному пятидесятилетнему возрасту, все начали думать, что здесь что-то не так.

Сам Фродо нашел, что быть хозяином самому себе и мастером Бэггинсом из Бэг-Энда весьма приятно. Несколько лет он был вполне счастлив и не слишком беспокоился о будущем. Но он даже не сознавал, что в нем все более и более нарастало сожаление, что не ушел с Бильбо. Он обнаружил, что иногда, особенно осенью, грезит о диких землях, и перед ним в довольно странных видениях вырастают горы, каких прежде он и во сне не видал. И говорил себе: «Может, и я однажды перейду через реку?» На что другая половина его сознания всегда отвечала: «Еще не время».

Так продолжалось, пока Фродо шел пятый десяток и он все ближе и ближе подходил к пятидесятому дню своего рождения. 50 было число, в котором ему чудилось нечто значительное, а может быть, и зловещее, — во всяком случае, именно в этом возрасте у Бильбо внезапно начались приключения. Фродо испытывал все большее беспокойство, а старые тропы начали казаться ему чересчур утоптанными. Он смотрел на карты и гадал, что лежит за их краями, но карты, изготовленные в Шире, показывали главным образом белые пятна за его границами. Фродо продолжал бродить в полях и все чаще уходил один, а Мерри и остальные друзья с беспокойством его ожидали. Много раз видели, как беседует он со странного вида незнакомцами, что стали к тому времени захаживать в Шир.

Разнеслись слухи о происходящих за пределами Шира странных событиях. Поскольку Гэндальф не появлялся и не слал вестей, Фродо собирал все новости, какие только мог. Эльфы, которые редко появлялись в Шире, теперь то и дело попадались в лесу по вечерам. Они двигались на Запад и не возвращались. Они покидали Средиземье и больше не интересовались его тревогами. На дорогах в необычно больших количествах появились гномы. Древняя Восточно-Западная Дорога, ведущая через Шир к Серой Гавани, и раньше использовалась гномами для передвижения к шахтам в Синих Горах. Когда гномам угодно было говорить, — а, как правило, они говорили мало, и хоббиты не переспрашивали, — их рассказы служили главным источником новостей об отдаленных частях Средиземья. Теперь же Фродо часто встречал незнакомых гномов из дальних стран, и все они спасались бегством на Запад. Гномы были встревожены, и кое-кто шепотом говорил о Враге и о стране Мордор.

Это название хоббиты знали только из легенд о темном прошлом, но оно было зловещим и лишало покоя. Казалось, злые силы Лихолесья были отогнаны Белым Советом только затем, чтобы сосредоточиться и прирасти в древних крепостях Мордора. Поговаривали и о том, что Башня Тьмы восстановлена. Во все стороны оттуда распространялось Зло, и повсюду начались войны, и нарастал страх. И опять в горах расплодились орки. Появились и тролли, да не тупые и квелые, а хитрые и в смертоносном всеоружии. Ходили слухи и о еще более ужасных существах, для коих даже имени не существовало.

Разумеется, мало что из этого достигало ушей обычного хоббита. Но и до самых тугоухих домоседов какие-нибудь странные пугающие рассказы обязательно доходили, а те, кому доводилось по делам бывать вблизи границ, своими глазами видели удивительные вещи.

Разговор, состоявшийся в байуотерском «Зеленом Драконе» однажды весенним вечером, когда Фродо уже шел пятидесятый год, доказывает, что тревожные слухи проникли в самое сердце беспечного Шира, хотя в большинстве своем хоббиты все еще посмеивались над ними.