Алексей Сергиенко - Даша на Луне

— Вот что им стоило пошфонить хоть на десять минут раньфе? Вефно из за чужих опофданий я страдаю…

— Это ты о чем? — спросил Пинтел, не понимая, что их диалог оказался в центре внимания.

— О том, что мне из-за их гибели зуп фыбили, — вскинув голову как партизанка на расстреле, заявила Хельга, — а они фифёханьки оказались. То есть я безумно рада, что они фывы, чефно. Но и зуп был хорофый, я им ела…

— Суп будешь есть, ясно? — прикрикнула на Хельгу я, холодея от неприятных предчувствий. Ох и задаст же нам Хе за сорванный разговор….

И, обернувшись, с ужасом увидела бордово-красную Хе. Она трясясь мелкой дрожью закрывая лицо руками.

— Первый контакт всегда комом, — осторожно начала оправдываться я…

Но тут Хе отняла от лица руки и стало ясно, что её сотрясают приступы дикого, истеричного хохота. Безумно заразительного, кстати. Я не выдержала, и хохотала, хохотала, хохотала и хохотала. Под ухом филином ухал смеющийся Пинтел и захлебываясь похихикивал Раджетти. Мы смеясь расставались с напряжением последних дней и радостью от спасения наших товарищей. Даже зловещий лунный Ктототам утратил большую долю своей зловещности.

Не смеялась только Хельга. Минут через пять, когда мы все отсмеялись, и тяжело дыша хватаясь за ребра и вытирая выступившие слезы, она возмущенно выдала:

— Вот вам смефно, а я ненафишу шуп!

* * *

… И снова здравствуй, Дарья. Это снова я, твой верный Бинчжан .

Я тут переслушал записи, которые сделал во время похода в замок. Что я могу сказать? Я не цезарь, способный делать несколько вещей одновременно. У меня хорошо получается либо ходить, либо говорить. Но, не одновременно, Даша. Одновременно я теряюсь.

Первую запись я оставлю, поскольку это исторический документ. А вот вторую решил переписать набело, так как мой рассказ стал набором «Ухты!» и «Вот оно чего!» вместо связного повествования.

В общем, после того, как встреченный нами в шлюзовой камере астронавт вылез из скафандра, мы замерли, на несколько секунд, не зная что сказать.

— Вы что, китайцы? — недовольно прошамкал старикан, обводя нас взглядом.

— В наблюдательности вам не откажешь, — буркнул в ответ Чень, — мы тайконавты Китайской Народной Республики.

— Слава богу что не советы, — махнул рукой старик, — дайте я вас обниму, что-ли… Хотя постойте! — одернул он сам себя, — какая у вас форма экономики? Капитализм?

— И капитализм в том числе, — кивнул Чэнь, — Одна страна, две системы.

— Тогда ладно, — улыбнулся старик, обнимая Чэня, — а как поживает Америка?

— Какая Америка? — не удержался от ответной колкости командир.

Старик аж отступил на два шага, воздев к лицу в ужасе руки.

— В смысле, южная или северная? Их несколько, — продолжал куражиться Чэнь.

— Америка одна, — пролепетал старик, — и это Соединенные Штаты!

— А эта… — сжалился Чэнь, — прекрасно поживает. У вас кстати президент женщина.

— Ну, этого следовало ожидать, — захихикал старик. — А ниггер с жидом уже президентами были?

— Были. И представь себе, одновременно.

— Что еще новенького случилось?

— Вьетнамская война кончилась. Мэрилин Монро умерла, — сказал я.

— А ты не очень умен, да? — старикан ткнул меня пальцем, — я здесь с семьдесят второго года вообще-то.

— Европа объединилась. Советский союз развалился, — сделал вторую попытку я.

— Вот это хорошо, вот это душевно. Порадовал старика.

— Теперь моя очередь задавать вопросы, — говорит Чэнь. — Вы астронавт последней лунной миссии, я полагаю?

— В наблюдательности вам не откажешь, — смеётся старик, — мы прибыли сюда изучать лунное одержание. Подвергнуться ему, в условиях контролируемого эксперимента, на борту посадочного модуля, после чего модуль должен был взлететь и вернуться на Землю, где влияние лунного фактора сошло бы на нет. Вместо этого мы пришли в себя, в слюнях и соплях, в центре этой безумной страны чудес.

— Вас же послали на миссию без скафандров? — спросил я, — именно за тем, чтоб вы сюда не ушли.

Старик подозрительно, исподлобья, с видом «так вы и это знаете» посмотрел на меня, потом вздохнул и продолжил, — Верно, нам так сказали. Вот только когда мы пришли в себя, мы были в наших любимых космических комбинезончиках. Собранных в Хьюстоне и положенных нам багаж блядскими агентами.

— Агентами кого, — оторопело спросил Чэнь, — СССР?

— Агентами Селены, естественно, — расплылся в улыбке старик, — вы что, совсем ничего не знаете?

Мы синхронно замотали головами.

— Ну, так я расскажу, — сказал старик, приглашая нас следовать за ним.

И мы проследовали. А что нам еще оставалось делать?

Несмотря на всю свою ледащесть, вылезший из скафандра старик довольно бодро запрыгал по песку к настенному выступу и потянул верёвку, активируя механизм открытия ворот. Где-то неподалеку загремели, заскрежетали огромные механизмы и зазвенели цепи.

От низкого, басового визга несмазанных ворот у меня, кажется, выпали все пломбы из зубов. Мучительно медленно, разрывая поросли герметизирующей растительности огромные ворота начали открываться.

Сквозь открывающийся узкий проход было видно, что внутри замка много светлее, чем в шлюзовой камере. И что замок полнится нечестью.

Я не путаю? Это ведь в вашей традиции называть заведующего адом «Повелителем мух»? Именно об этом я подумал, когда увидел, как в образовавшуюся в воротах щель ринулись просто полчища насекомых. Ну, или еще какоймелкой гадости — мне было не до тонкостей биологии.

— Не бойтесь, они не кусаются, — успокоил нас старик, — они полностью безвредны.

— А что это вообще такое? — спросил я, разглядывая одно из облепивших меня существ.

По всем признакам это было какое-то беспозвоночное членистоногое с множеством длинных, тонких лапок, мохнатеньким туловищем и крохотными, приспособленными для низкой, лунной гравитации, крылышками. Самым неприятным было то, что у этой мерзости была крохотная голова, с ухмыляющейся пародией на злое личико.

Тварьюшка уцепилась в меня своей лапкой, которая заканчивалась крохотной, но вполне функциональной ладошкой с семью пальцами, два из которых противостояли остальным и запищала, всматриваясь мне в лицо черными бусинками глазок.

— Это селениты, — вздохнув, ответил старик, — бывшие хозяева Страны Чудес, — безмозглые, безвредные, бесполезные.

— Что же с ними стало? — спросил я?

— У вас в Китае есть анекдот, про то, как цирковой лилипут привел домой карлицу?

— В Китае нет, есть в России. Дарья рассказывала. Там окончание: «Я запрещаю ваш брак — мы так до мышей доебёмся!»

— Ну, вот тут такая же история. Только селениты доебались даже не до мышей, а до тлей, полностью утратив разум.