Анна Бэнкс - Анна Бэнкс

- Сильно жгло. Я плакал. Хотя только немножко.

Тарик смотрит на Сая.

- Но разве спекторий не может остыть внутри его тела и снова затвердеть?

Сай улыбается.

- Да. Но, видите ли, кровь разжижается, а благодаря спекторию снова загустевает. Однако мне пришлось смешать его с красными листьями шалфея, чтобы предотвратить затвердение, а бальзамом из корня намазать вены, чтобы предотвратить ожоги внутри тела.

- Почему спекторий действует?

Хотя Тарик не хочет, чтобы его молодой друг подумал, что он сомневается в нем, но, чтобы и дальше позволять такое лечение, он должен сам понять его.

- Конечно я не целитель, но уверен, что король захотел бы это узнать, вы так не думаете?

Сай поджимает губы.

- Ну, проще говоря, дело в том, что тело Джуя нуждалось в заряде энергии. Кроме ослабления организма, похудания и, конечно, потери крови, а также, не считая нехватки энергии, я больше не могу найти никаких симптомов. На самом деле это довольно загадочно.

- И поэтому вы обратились к источнику, который дает энергию.

Сай быстро кивает.

- Но прежде я протестировал его на овцах.

- Я не знал, что овцы тоже были больны.

- Нет, Ваше... Тарик. Я провел тесты, чтобы убедиться, что спекторий не затвердеет, когда попадет в тело.

Тарик чувствует, как кровь отливает от его лица, и собирается в руках и ногах.

- Вы хотите сказать, что не знали, что произойдет с мальчиком после того, как ввели ему спекторий? - он не собирался повышать голоса, но поддался тревоге.

Сай поднимает бровь.

- Я хочу сказать, что знал наверняка, что с ним произойдет, если я этого не сделаю. С этой чумой шутки плохи. Его отец был готов на всё, чтобы спасти ребёнка.

Слова Сая проникают в разум Тарика и звучат правдоподобно. Все заинтересованные в этом лица считали, что мальчик умрет. В последнюю минуту усилия Сая спасли его. Он должен благодарить молодого Целителя и поздравить с открытием вместо того, чтобы сомневаться в нём.

- Конечно. Хорошая работа, Целитель Сай.

Сай улыбается сияющей улыбкой.

- Спасибо. Могу я... то есть, я хотел бы через вас послать сообщение королю Соколу. Не могли бы вы его спросить, можно ли мне повторить эксперименты на других добровольцах?

- Я уверен, что король согласится, но я передам ему вашу просьбу.

Тарик находит выход из Лицея самостоятельно. Он больше не желает отвлекать Сая от нуждающегося в нем пациента, и ему нужно о многом подумать, а компания скорее помешала бы ему.

- Что мне делать, Патра? - спрашивает он, возвращаясь по дороге к рынку. - Спекторий - это решение, но именно его нет сейчас в Теории.

Но по дороге во дворец Патра не дает ему ответа.

13

.

СЕПОРА

Я никак не могу перестать думать о моей последней встрече с отцом. О выражении его лица, когда я создала меч, и направила ему в лицо. Я отказалась для него создавать, больше не хотела, и он собирался меня ударить. Я это видела. Поэтому создала меч быстрее, чем что-либо ранее. Тогда я и приняла решение не становиться такой, как мать, что некоторые вещи важнее, чем послушание. Он немедленно заточил меня в тюрьму на самой высокой горе Серубеля, в камере с железными дверьми и открытой задней стеной на случай, если я решу спрыгнуть вниз и разбиться. Он не верил в то, что я так поступлю. Я знаю, он думал, что после того, как мне будет не хватать королевских благ, я соглашусь с его требованиями. Он не ожидал, что мать придет мне на помощь. Я могу только представить себе его ярость, когда он обнаружил, что я и в самом деле покончила с собой. По крайней мере, я надеялась, что он верит именно в это.

С тех пор, как Ролан и Чат меня схватили, взошло три солнца и три луны, и, если бы великая река Нефари всё ещё не находилась справа от нас, я бы сказала, что мы заблудились. Мое лицо горит от солнечного ожога, который я, наверняка, заработала, а ноги так отекли, что выпирают из поношенных туфель. Я, спотыкаясь, иду за моими захватчиками и стараюсь не отставать. Они разговаривают и подкалывают друг друга в нескольких футах впереди и даже не позаботились меня связать. Каждую ночь Ролан спрашивает, убегу ли я, и каждую ночь я отвечаю, что слишком устала, чтобы делать что-либо ещё, кроме сна. Это, кажется, его успокаивает.

Я громко интересуюсь, сколько ещё до Аньяра, но никто из них не отвечает. Мы, наверняка, уже достаточно близко, чтобы Ролан позволил моему лицу зажить, а ногам отдохнуть. Кроме того, в этой потрепанной одежде я выгляжу ужасно.

Ролан торговец. Он равнодушен и всегда пользуется логикой. Конечно же, он увидит рассудительность в моих словах. Возможно, он не слышал моего вопроса, поэтому я обращаюсь к Чату.

- Чат, - каркаю я - Пожалуйста, остановись. Мне нужно облегчиться.

Чат и в самом деле останавливается, и кричит Ролану, который должен был слышать мои слова, но продолжает идти.

- Она говорит, что ей надо облегчиться. Опять.

Я стараюсь не улыбаться, когда слышу раздражение в его голосе. Это правда, я заставляю их часто останавливаться. Но я должна создавать при каждой возможности, если хочу сохранить силы.

- Ты же только что облегчалась, совсем недавно, - говорит, останавливаясь, Ролан.

Он кривит губы в уродливой усмешке.

- Ты нас задерживаешь. Возможно, это твой план?

- С тех пор прошло уже много времени, - возражаю я.

Я должна это знать, ведь я слежу за движением солнца, и, насколько могу судить, выделяю спекторий каждый час или около того. Если кто и хочет в Аньяр, то это я. Но я также не могу рисковать и выделять элемент ночью, во сне. При мысли о королевском младенце, который протек в своей постели, я почти краснею. Я научилась контролировать созидание спектория с тех пор, как мне исполнилось четыре. С тех пор я не терпела ни одной неудачи.

- Странно - говорит Чат, сжимая мой подбородок своей большой рукой, но не грубо. - Можно подумать, что она устала так же, как мы, но посмотри на нее. Радостная и бодра...

- Ну, - я вырываю подбородок из его пальцев. - Если бы тебе пришлось идти в моих тоненьких туфельках, ты бы так не думал.

Ролан обдумывает это и, внимательно меня осмотрев, говорит:

- Мы разобьём здесь лагерь. Мы как раз рядом с Аньяром.

Облегчение охватывает меня, как приятный бриз. Ролан смотрит на Чата.

- Я отнесу спекторий на базар и обменяю его на еду и приличную одежду для нее. Мы прервем наше путешествие здесь и отдохнем.

Чат указывает головой в мою сторону.

- Не могу представить, что за нее много заплатят, если она будет так одета. Хотя, эти глаза. Разве они не удивительные?

К моему удивлению Ролан соглашается.

- Это единственное, что в есть в ней удивительного. – Сказав это, он поворачивается к горизонту и уходит.

Я смотрю на Чата, прикрывая рукой глаза от солнца, которое стоит в зените.