Вадим Скумбриев - Долгая полночь

Прости меня , – шептала Жанна, но мертвецы не умеют отвечать.

Несколько раз она просыпалась в холодном поту, а в памяти застывал образ мёртвого Эвена, и колдунью начинала бить дрожь. После третьего раза Жанна наткнулась на внимательный взгляд Франциска – старик положил холодную ладонь ей на лоб, и больше в эту ночь сны не приходили.

Она проснулась с рассветом. Небрежно прикрытая дверь хлопала на ветру, окна трепетали, грозя лопнуть.

– У тебя глубокие раны, колдунья, – сказал Франциск, когда она вышла к обрыву, кутаясь в серую накидку – дул прохладный ветер. Старик стоял у самого края, глядя на восходящее солнце. – Не расскажешь, что произошло?

– Я думала, тебе известно всё.

– Даже Гавриил не может сказать о себе того же – иначе с чего бы ему посылать в этот мир корвусов? Нет. Я знаю не больше, чем любой другой человек.

В этом Жанна сомневалась, но спорить не желала.

– Идём в дом, – велел старик.

Уже за столом, когда Жанна съела ещё одну тарелку, он вновь попросил рассказа, и пришлось подчиниться. Франциск слушал внимательно, не перебивая, и лишь один раз, когда Жанна упомянула о своём задании, сказал:

– Изгоняющая, значит... Последняя женщина с таким даром умерла очень давно. Полсотни лет назад... У тебя ценная жизнь, девочка. Не потеряй её.

Жанна продолжила. Она рассказала о том, как пыталась выбраться из города вопреки воле лорда Мортимера, как Луи преградил ей путь и как простой английский лучник сделал то, чего не смог Солнечный рыцарь. Рассказала, как погиб Луи, пытаясь схватить её, как их с Эвеном настиг его брат и как он привёл потом англичан.

– И вот теперь, – закончила она, – теперь из-за меня Эвен мёртв, а убийца ещё дышит – и это причиняет мне нестерпимую боль.

– Мёртвым всё равно, девочка.

– Я знаю. Но не всё равно мне.

– Что же, если ты хочешь убить Солнечного рыцаря, то я не стану тебе мешать, – Франциск пожал плечами. – Но и помогать тоже.

– Ты уже помог.

– Я спасал тебя от силы, которую ненавижу больше всего и с которой заключил договор, – мягко сказал Франциск. – Иногда нам приходится говорить с врагами. Попробуй и ты.

Жанна промолчала. Она знала, что разговоры здесь бесполезны. Это можно было сделать раньше – но не сейчас. Слишком много крови пролилось меж ними, и слишком много ненависти из неё проросло. Ещё недавно Жанна плевать хотела на Солнечного рыцаря, а теперь он стал для неё всем.

Франциск снова пошёл к воде – проверять сети, как он сказал, и Жанна поверила этому не больше, чем проповедям священников. Но, как и раньше, ничего не сказала и лишь уселась на камень у самого края обрыва, глядя на бегущую далеко внизу воду.

Старик сказал всё верно. Эвен мёртв. Его уже не вернуть и не стоит казниться из-за этого. Но месть – единственное, что удерживало Жанну по эту сторону Грани, и она не собиралась отступать. Только ради мести она выплыла из волн и отдала свою кровь повелителю глубин. И отказаться от этого значит предать саму себя.

Внизу виднелась фигурка Франциска – рыбак не проверял никаких сетей, а просто стоял и смотрел в воду, словно надеялся увидеть там русалку. На миг Жанне показалось, что среди волн действительно мелькнул рыбий хвост, но наваждение тут же рассеялось.

День тянулся медленно. Франциск не просил её, но Жанна всё же взялась помочь по дому – найдя старую растрёпанную метлу, она подмела полы, ветхой тряпкой протёрла всю мебель и окна.

Уже прошёл шестой час, а она всё так и не могла придумать, что делать дальше. Париж, служба у короля – всё это забылось, оставив место личным проблемам. Жанна хотела отомстить Солнечному рыцарю, но не делала ничего – лишь сидела на камне и смотрела, как медленно несёт свои воды река.

Жанна бросила камень вниз, следя, как он с бульканьем входит в воду. А потом услышала голоса людей.

Кто-то шёл к дому, громко разговаривая. Жанна не стала долго ждать и тут же вскочила на ноги. Юркнула к двери, схватила ведра и, накинув на плечо коромысло, медленно пошла к спуску — будто бы за водой.

— Эгей! — услышала она и обернулась.

Гостями оказались шестеро молодых плечистых парней в красно-белых одеждах, а начальствовал над ними лысый вояка постарше — у этого на груди были вышиты золотистые львы. Жанне не пришлось долго гадать, кто перед ней. У всех семерых из-за плеч торчали луки, на поясах висели фальчионы — таких же она встречала раньше по всей Франции. И точно такой же английский лучник всадил ей в бок стрелу, когда банда эллекина захотела воспользоваться путницей для утех и вся погибла под когтями её баргеста. В тот день король Эдуард лишился десятка стрелков, хоть никогда и не узнал о том, а Жанна – очередного телохранителя.

Увидев англичан, Жанна тут же охнула, опустила коромысло и затараторила:

– Что угодно господам? У нас есть только рыба, но уже сварили отличный суп. Если господа пожелают...

– Замолчи, – рыкнул седой, обшаривая её взглядом. — Говори. Медленно.

На французском он изъяснялся с отвратительным акцентом.

— Я хотела спросить... – снова начала Жанна, но тут на плечо ей легла тяжёлая рука.

– Мы рады будем услужить господам лучникам, — размеренно, спокойно сказал Франциск. – Жанна, душечка, накрой на стол, — добавил он.

Жанна поспешила к двери, не сразу поняв, что рыбак назвал её по имени.

-- А хороша у тебя дочка, старик! – услышала она, копаясь в шкафах. Увидела на одной из полок узкий кривой нож для разделки рыбы, подхватила его и сунула в сапог. – Как это ты такую красоту здесь прячешь?

– Кроме Жанны, господин, некому больше помочь мне со снастями, – отвечал Франциск. – Если я её отпущу, то умру с голоду.

В буфете обнаружилась выцветшая от времени скатерть, которая тут же оказалась на столе. Затем – горшок с ухой. Наварил старик много, хватило бы всем пришлым.

– Ну, это мы ещё проверим, – крякнул второй голос. – Слыхал, Том? А говорили, тут кроме рыбы, ничего и не возьмёшь.

– Сжальтесь, господин, – тихо сказал Франциск, и Жанна почуяла в его голосе потаённую угрозу.

Том её не услышал.

– Да умолкни ты! – отмахнулся англичанин. – Ну что, ребятки. Перекусим на дорожку, соберём рыбу и обратно. В Руайяне сейчас каждый человек на счету.

– А девка?

– А девки всем не хватит, – захохотал Том. Дверь распахнулась – на пороге стоял тот самый, лысый. На бритом черепе Жанна углядела несколько застарелых шрамов, ещё один рассёк верхнюю губу. – Эй, цыпа, а иди-ка сюда, – позвал он.

Жанна отшатнулась, уткнувшись спиной в шкаф.

– Ну иди, иди, давай, господин Томас тебя не обидит, – ласковым голосом продолжал лысый, подкрадываясь ближе. – Что же ты не идёшь?

Ещё шаг назад – и лучник метнулся к Жанне, одним движением хватая её в охапку. Колдунья попыталась вырваться, но руки держали её не хуже кузнечных тисков.