София Мгой - Семья: Полина

Они долго возились в снегу. Бегали, прыгали, валялись, ползали. Вели себя, как малые дети, пока не замерзли. Ботинки Поли были забиты снегом, варежки промокли.

-Пойдем чай пить, -она первая предложила, Дима в ответ кивнул.

Они неспеша шли по дороге, Поли сама напросилась катить инвалидное кресло, а Дима рассуждал о жизни.

-Я всегда был ботаном. Честно. А у кого еще может быть золотая медаль в школе? Только у ботана... А еще глупый был.

-По молодости все мы делаем глупости.

-Это не оправдание. Ладно, что сейчас сожалеть, что было, то было. Мне повезло с родителями и другом.

Дима с детства увлекался науками и родители, сами люди интеллигентного происхождения, поддерживали в нем этот интерес. Особенно его занимали биология и химия, школьником он часто принимал участие в различных олимпиадах и брал призовые места. А вот о чем сожалел и считал ошибкой, так это армию. По глупости, доказать обычной шалаве, как это выяснилось позднее, он пошел в армию с первого курса университета, а там попал на вторую чеченскую.

Его тяжело ранило под минометным обстрелом в бою за высоту в Дагестане. Из боя его вытащил Олаф, вместе были в госпитале, того тоже ранило, но легче.

А потом для Дмитрия начался кошмар. Сколько раз он в душе корил своего друга за то, что тот не дал ему умереть. Кому он -овощ нужен! Столько лет, месяцев, дней он пролежал в кровати, глядя на потолок, не имея возможности даже самостоятельно сесть. И он похоронил себя заживо, сожалея лишь о том, что нет сил самому уйти из этой жизни. Ему горько было видеть угасающую мать и резко постаревшего отца. Нет, родители не сказали ни единого слова упрека, только поддержка, только хождение по врачам в надежде, что единственный сын еще сможет хоть как-то...

-Олаф уперт как стадо ослов, его целеустремленность похожа на маниакальность. И я рад этому... Поля, ты не представляешь себе, сколько раз мне хотелось его чем-нибудь тяжелым отоварить, пока он жил у нас,- Дима рассмеялся.- О, я ненавидел его зарядку. Смейся-смейся. Это было невыносимо- каждый день подтягиваться. Он же присобачил какие-то веревки к спинке кровати...

Поли хихикала от того как эмоционально рассказывал Дима о совместном проживании с ее мужем. Она верила и живо представляла себе все, о чем рассказывал Дмитрий.

Да, Олаф не забыл о своем друге, появился вовремя и через «не хочу» заставил его заниматься собой. Это было тяжело и болезненно. Родители поддержали Олафа.

Первый раз за несколько лет Дима очутился на улице майским вечером, он долго приноравливался к инвалидному креслу, привезенному другом, что не мог сдвинуться места и как завороженный смотрел на цветущие дворовые яблони, аромат которых просто опьянял. Именно тогда он впервые подумал, что еще не все потеряно и он только в самом начале пути. Дальше его уже не надо было направлять, он сам восстановился на учебе. Несмотря на инвалидность, закончил ВУЗ с красным дипломом, занимался научной деятельностью, писал статьи, ездил на конференции, а сейчас занимается интересными научно-промышленными разработками. Обиды на судьбу прошли.

-Я, видимо, много чего не знаю о своем муже, -сказала Поли, укутывая ноги Димы, сидевшего в инвалидном кресле.- Я не знаю его с той стороны, с которой знаешь ты... Никогда бы не подумала, что он интересуется такими вещами, как экзоскелеты.

-Хочешь узнать? Тогда спроси его кого он отправляет на операции.

-Куда?

Ответить Дима не смог, Поли закатила коляску в ворота и тут же появилась Сандра в сопровождении Веры, сразу засыпавшая их вопросами.

Мужчин в доме не было, они уехали на ферму. Катарина с дочерью, прихватив Марысю и Ксению, отправились в Дальнереченск.

Дима остался с Сандрой и Верой, они явно не хотели его отпускать, судя по тому как Сандра вцепилась ему в руку, а Поли быстро попрощалась и, перекусив на кухне, ушла в свое убежище в библиотеке. Ей было не чем заняться и она выбрала первую попавшуюся книгу на полке, чтоб просто полистать от скуки и перестать думать о словах Дмитрия о каких-то операциях.

Время прошло быстро.

Вечером она, оставшись одна с мужем, засыпала его вопросами о Диме, о его экзоскелете. К ней вернулись утренние эмоции удивления и восторга.

-Я своим глазам не поверила, совсем... я думала это Ясир, ведь он же был в его куртке... Это просто чудо!

-Котька, чудес не бывает. Это технический прогресс и желание человека ходить,- Олаф усмехнулся на ее восклицания,- мы давненько смотрим на новинки одной лаборатории. Дима еще до этого даже не 10 раз лежал на операционном столе, чтоб добиться таких результатов.

Поли тут же вспомнила реплику Димы об операциях и задала вопрос Олафу, о чем говорил Дмитрий.

Олаф резко закрылся, замолчал и отвернулся от нее.

-Как понять твое молчание?- Поли настаивала.

-Никак.

Он нахмурился, подошел к окну, отодвинул штору.

-Видимо, рано или поздно все равно бы узнала. Так и быть, завтра сама все увидишь. А сейчас никаких вопросов. Ложись раньше спать.

Олаф вышел из комнаты. Поли обмякла на стуле и корила себя за болтливость.

«Ссора на ровном месте...Только этого не хватало! Зачем он ушел?»- ее печальные мысли прервал Ясир.

-Госпожа, хозяин прислал меня к вам, готовить ко сну.

«Нет ссоры,- с улыбкой подумала она,- просто не в духе. Сделаю, как он хочет».

* * *

Дорога была долгой. Куда они вдвоем ехали, она не знала, это точно не в сторону Владивостока, а в какую-то глушь. Поли была удивлена, когда Олаф прикупил в Дальнереченске несколько коробок конфет. Озадаченная она не спрашивала его ни о чем, он тоже молчал. Со вчерашнего вечера был негласный мораторий на разговоры.

Это был небольшой двухэтажный дом. Поли отметила, что постройка старая, немного обшарпанная, но чистенько кругом- убран снег перед входом, ровные дорожки.

Олаф, прихватив коробки с конфетами, уверенно зашел в здание, видимо, был тут не раз, Поли еле поспевала за ним, даже не успела прочитать вывеску на входе.

Специфический запах смеси кухни и еще чего-то был неприятен. Темный коридор, в который они попали, окончился кабинетом с табличкой «директор». Постучав, Олаф сразу вошел.

-Ой! Олаф Эрикович, проходите, проходите сюда!- похожая на Джаббу-хатта необъятная женщина в годах со второй попытки встала из-за стола.- Как мы рады! Сейчас вызову Люду. Люда!

От зычного и громогласного голоса здание должно было рухнуть. Женщина плюхнулась обратно на стул. Поли еще не видела на столько отталкивающую внешность толстой женщины- почти круглую, заплывшую, с маленькими выцветшими глазками, отвратительной химкой, превращающей в одуванчик, на серых коротких волосах, как показалось Поли, с усами над жабьим ртом.

Олаф поставил коробки на стул.