Екатерина Риз - Случайная

- Людям верить можно, - наставительным тоном проговорил Давид, - только людям проверенным, а не пускать в дом кого попало. Про что я тебе сегодня на кладбище и говорил!

Я зажмурилась, не видя, но отлично чувствуя и слыша, как Давид нервно расхаживает по комнате. А потом он остановился и сказал:

- Пошли.

Я глаза открыла, посмотрела в растерянности.

- Куда?

- К соседу твоему! – рыкнул он. – Он же сосед, значит, живёт где-то рядом!

И, правда, Лёня же в соседнем подъезде живёт, а я сижу! Я вскочила и кинулась в прихожую, обуваться. Сунула ноги в угги, накинула на плечи куртку и первой выбежала из квартиры. Следом за мной Давид, с ключами от квартиры в руках, про которые я даже не вспомнила. Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Сильнее я уже не удивлюсь, честное слово.

- Он живёт в соседнем подъезде, на четвёртом этаже, - сказала я, когда мы вышли на улицу. – Только номер квартиры я не помню.

Мы, можно сказать, бегом пробежали восемь пролётов лестницы, даже не запыхались, я ткнула пальцем в дверь нужной квартиры, и Давид нажал кнопку звонка. Сначала за дверью была тишина, он позвонил ещё раз, и тогда я уже услышала шаги. Если честно, почувствовала облегчение. Даже успела вообразить, как увижу Лёню, как он удивится нашим обвинениям, скажет, что перстень мог куда-то закатиться, и мы, на самом деле, его найдём, и неприятная ситуация рассосётся сама собой. А то, что я потом до конца жизни не смогу смотреть Лёне в глаза, меня не слишком волновало. Проще было с ним больше никогда не встречаться, меня бы это вполне устроило.

Но дверь нам открыл не Лёня, а женщина в возрасте, как выяснилось, хозяйка квартиры.

- А Лёня? – запинаясь, спросила я.

- Съехал, - пожала она плечами. – Сразу после Нового года. Позвонил, сказал, что ключи в почтовом ящике. Странный, конечно, за январь полностью заплатил, а второго числа его уже и след простыл.

Я бессильно привалилась к перилам, а Давид повернулся ко мне и снова выругался. Женщина, наверное, из-за нашей столь показательной реакции, заинтересовалась.

- А что, натворили чего? – спросила она.

Давид же мрачно проговорил:

- Жилец ваш натворил. И смылся. – Головой тяжело качнул и пообещал кому-то: - Найду засранца, руки по плечи оторву.

Хозяйка квартиры испуганно охнула и поспешила дверь закрыть. Но я была уверена, что далеко не отошла, прижалась к ней ухом и подслушивает.

- Давид, что теперь делать? – спросила я очень осторожно, боясь, что даже за этот невинный вопрос мне попадёт по голове. Но Давид стоял передо мной, как изваяние, уперев руки в бока, и о чём-то раздумывал. Потом повернулся и снова в дверь позвонил. Открывать не торопились, и тогда он для пущей убедительности кулаком по ней пару раз вдарил. Не сильно, но внушительно. И, не дожидаясь, пока хозяйка дверь снова отопрёт, пожелав с нами встретиться, зычно поинтересовался:

- Он вам копию паспорта оставлял? Где он прописан? – Снова постучал и добавил для ясности: - Я ведь не уйду.

Оставалось только ему поверить, голос был серьёзный и решительный. И женщина, скорее всего, решила поверить или не проверять, сказала из-за двери:

- Сейчас принесу.

Действительно, сведениями поделилась, даже копию паспорта Лёни Давиду передала, наверное, решила, что лучше всего от улик избавиться. Приоткрыла дверь, сунула Давиду в руку бумаги, а на нас зло шикнула:

- Идите отсюда. Я милицию вызову.

- О времена, о нравы, - проговорил Давид себе под нос, ничуть не впечатлённый угрозой. Стал по лестнице спускаться, глядя в бумаги, а я направилась следом за ним. Очень старалась ему через плечо заглянуть, но никак не получалось, и от этого я ещё больше нервничала.

- Пикалов Леонид Андреевич, - прочитал Давид. – Тысяча девятьсот восемьдесят четвёртого года рождения. Прописан на улице Летней, дом двадцать два, квартира сорок.

- Где это – Летняя? – спросила я, пытаясь вспомнить.

- Бывшая Колхозная. На другом берегу.

Давид неожиданно остановился, настолько неожиданно, что я в него врезалась и ойкнула. А он обернулся и посмотрел на меня с высоты своего роста.

- Тебе папа в юности не говорил, что не нужно водить дружбу с незнакомыми мужиками? Чтобы не попадать вот в такие дурацкие истории?

Я от него отступила на шаг, независимо повела плечами.

- Все мужики когда-то незнакомые. Ты тоже, кстати. Что ж мне, на улицу никогда не выходить?

- Лида, у тебя на всё есть ответы. Мне это не нравится.

Он повернулся и вышел из подъезда, а я секунду помедлила, обдумывая его слова, после чего поспешила догнать и оповестить:

- Не надо выдумывать всяких сказок! И дурить людям головы! А у тебя слишком богатое воображение, судя по всему.

- Но тебе ведь это нравится!

- Не переводи стрелки на меня! Я не хочу быть виноватой!

- А кто виноват? – изумился Давид, причём в полный голос, позабыв, что мы ещё на улице, и повышенными тонами привлекаем внимание. – Я к себе в дом незнакомых мужиков не вожу!

Я на ходу обернулась, посмотрела на него и показательно постучала себя кулаком по лбу. Давид же в ответ продемонстрировал мне свой кулак.

- Лида, что происходит? – У подъезда мы встретились с обеспокоенной Валентиной Ивановной, которая с тревожным видом наблюдала за нашим с Давидом приближением, наверняка слышала нашу перепалку, и теперь, судя по её хмурому взгляду, Давид ей активно не нравился. – Тебе нужна помощь? Он к тебе пристаёт?

Давид в сердцах развёл руками.

- Теперь я ещё и пристаю! Вообще, нормально день сложился.

- Не кричи, - попросила я его, а соседку заверила: - Не пристаёт, он волнуется. Кстати, это Давид. А это Валентина Ивановна, она ещё с моей бабушкой дружила.

- Очень приятно, - кивнул Давид, правда, без особых церемоний. И тут же поинтересовался: - А вы когда милягу-соседа в последний раз видели?

- Какого соседа?

- Лёню, - нехотя пояснила я, и поморщилась, уже представляя, что сейчас начнётся, стоит только Валентине Ивановне обрисовать ситуацию.

- Лёнечку? – переспросила она. Перевела вопросительный взгляд на меня.

- Лёнечку, - поддакнул Давид, тесня меня плечом. – Когда?

- Когда, когда… - Валентина Ивановна призадумалась, нахмурила и без того морщинистый лоб, после чего неожиданно схватила меня за руку. – А когда мы с тобой о нём говорили? Вот за пару дней до этого.

Давид на меня посмотрел, весьма едко. Поинтересовался медовым голосом:

- О чём говорили?

Я молчала, разглядывала нахохлившегося соседского кота на лавке рядом, а Валентина Ивановна затарахтела:

- Ну, как же! Такой милый молодой человек! Всё конфетами нас с Лидой угощал, на машине возил. Меня вот в поликлинику подвёз, и денег не взял. Вот что значит воспитание! – Это был явный намёк на несдержанность Давида. Но тот никакого внимания на слова престарелой соседки не обратил, лишь зловеще хмыкнул.