Владимир Шак - Апельсины у кромки прибоя

Московкой один из притоков Днепра называли… с 16-го века — с той поры, когда московского духа и в помине на Запорожье славном не было. Согласно академическому словарю украинского языка, Моква [с ударением на «а»] — это «низменное, заливаемое водой место», что точь-в-точь соответствует расположению села Райское, в которое мы и держим путь. Ну а как Моква превратилась в Москву [и Московку], спрашивать нужно у народа-языкотворца. Точно так же, замечу от себя, как запорожское местечко Карантинка [где солдаты Александровской крепости пребывали на карантине] превратилось в… Калантыровку.

Ну что, движемся дальше от запруды за селом Никольским?

Танк у села

Тогда в попутчики я предлагаю взять некогда весьма влиятельную личность: глава Украинской республики готов подключиться к нашей, как сейчас говорят, виртуальной компании. Ничуть не шучу, потому что председатель президиума Верховного Совета УССР [в 1972—1976 годах], заместитель председателя президиума Верховного Совета СССР, член Политбюро ЦК КПУ Иван Грушецкий сам был из тех мест — из Райского, если говорить конкретно.

По личному распоряжению Ивана Самойловича от запруды у села Никольское аж до самого родного ему Райского, где после войны жили мать и брат главы УССР, и была вымощена булыжником проселочная дорога, по которой, как и по многим другим таким же дорогам, без проблем передвигаться можно было… на танке, пожалуй.

Кстати, коль о танке речь зашла, удивлю читателей необычным фактом времен войны, который мне поведала знаток истории Райского и соседних сел, заслуженный учитель Украины Алла Сидоренко.

В Запорожье всем известно, что город от немцев был освобожден 14 октября 1943 года. Однако далеко не все знают, что в середине февраля 1943 года, прорвав фронт и совершив стремительный 500-километровый марш-бросок, буквально на околицу Запорожья вышел 25-й танковый корпус генерала Петра Павлова.

Когда немцы открыли по нашим танкам огонь из зениток бронепоезда — так как других орудий под рукой не оказалось, пребывавший в этот момент в Запорожье [в штабе у Манштейна] Гитлер, узнав, с кем на подступах к городу завязался бой, пришел в ужас.

Загрузившись в свой самолет, фюрер убыл в Винницу — в свое Волчье логово, где вскоре лично назначил начальника Запорожского укрепрайона.

Увы, танкистам генерала Павлова не удалось ни освободить Запорожье, ни взять в плен Гитлера: оставшись без горючего и боеприпасов, ихние грозные машины стали превращаться… в груду металла. Корпус начал отступать, а генерал Павлов, прорываясь из окружения, попал в плен.

И надо же было такому случиться, что один из танков павловского корпуса вышел на околицу села Райского. И заглох. Чтобы вернуть ему жизнь, в селе стали собирать топливо. Причем больше всех этим обеспокоен был 60-летний Самойло Каленикович Грушецкий, переехавший в Райское из ореховского села Камышеваха в 1921 году. В поисках горючего, он самолично ходил по домам.

К сожалению, танк в Райском так и не сдвинулся тогда с места и оставался в селе… до освобождения Райского. Попытавшегося же уйти пешком танкиста захватили полицаи и расстреляли в песчаном карьере.

Донесли и на Самойла Каленковича. Полицаи арестовали и его и тоже расстреляли — в Ароновом саду Вольнянска.

Многим жителям Райского запомнилось, как под конвоем шел он по селу — расхристанный, без шапки, но не сломленный — с гордо поднятой головой.

Из сельского головы — в члены военсовета фронта

А его сын Иван в это время был… бригадным комиссаром [что приравнивалось к армейскому званию полковника], членом военного совета 50-й армии.

Пробежав по служебной лестнице за довоенные годы от должности председателя сельсовета Райского [и поработав на Запорожье председателем исполкома Васильевского и Великобелозерского райсоветов], в 1940 году Иван Грущецкий был назначен первым секретарем Черновицкого обкома КП (б) Украины, а в 44-м он уже был членом военного совета 2-го Украинского фронта в чине генерал-майора. И получил назначение на должность первого секретаря Львовского обкома партии.

Признаюсь честно, я бы не уделил столь много времени партийной карьере будущего главы УССР, если бы не одна весьма, на мой взгляд, важная деталь: в 1948 году кто-то из ближайшего окружения главнокомандующего УПА Романа Шухевича — один из его полевых командиров, то есть, обратился с любопытным письмом к первому секретарю Львовского обкома.

Текст его мне озвучила учитель истории и географии построенной по указанию главы УССР школы в селе Московка [это в двух километрах ниже по течению Московки от Райского] заведующая школьным музеем истории Ирина Ясинская:

«Иван Самойлович! У нас сложилась такая ситуация, что сейчас мы воюем с вами, однако скоро начнется 3-я мировая война и Советский Союз будет воевать против США и Великобритании. Соответственно, американцы придут к нам, как завоеватели. И мы, националисты, и вы, коммунисты, будем воевать против общего агрессора. Так что давайте договариваться».

Грушецкий мог бы просто выбросить это письмо, но он дал таки ему ход: с сопроводительной запиской отправил первому секретарю ЦК КП (б) Украины Никите Хрущеву. А тот, вероятно, даже не читая, отправил письмо из УПА… в архив, где оно и было обнаружено в середине 90-х. Хрущева, как я догадываюсь, как и всю подобную ему компартийную шушеру просто трясло похмельной трясучкой от одного упоминания об Украинской — подлинно народной, повстанческой арии.

Молодогвардейцы из Вольнянского района

Как и во многих-многих наших селах, в Райском тоже есть обелиск в память о погибших на фронте земляках. Находится он под на зеленой-зеленой поляне, под зелеными косами юной ивы, олицетворяющей Жизнь, дарованную нам Господом.

На плитах обелиска много фамилий. Есть и фамилия отца Ивана Грушецкого. И еще десятка жителей села, которые, как и Самойло Каленикович, не воевали, но… были отмечены боевыми наградами. Посмертно.

Оказывается, в 1942 году в Райском действовала молодежная подпольная организация — вроде краснодонской «Молодой гвардии». Возглавлял ее Евдоким Дьяченко, привезший из Запорожья радиодетали и собравший из них радиоприемник. Принимая сообщения Левитана, подпольщики распространяли их в виде листовок, информируя сельчан о происходящем на фронте.

Еще они собирали оружие — что-то удавалось умыкнуть у стоявших в селе румын-мародеров, что-то найти на месте недавних боев — при отходе Красной Армии. А на 22 августа 1942 года молодогвардейцы Райского назначили… восстание в селе. Эти пацаны — некоторым из них было всего лишь 17 лет, намеривались перебить полицаев и румынских солдат и выдвинуться в сторону фронта, к своим.