Кериен Коул - Вэндал

Я обнял Таби и притянул ближе.

– И не планирую.

Сидни оборачивается и кричит другим девчонкам:

– Эй, дамы! Посмотрите, кто здесь! Наш парень Вэндал со своей девушкой!

Ничто не сравнится с восемью парами глаз, оттраханных тобою девушек, которые уставились на тебя, пока ты стоишь рядом с женщиной, в которую влюблен. Это совсем не теплое или приятное чувство. Впервые в жизни я не горжусь тем, что делал. Ну, в данном случае тем, кого я отделал.

Все девушки выглядят немного шокированными, а две из них, безусловно, ревнивыми, но они, по крайней мере, все дружелюбны и вежливы с Табитой, которая похожа на олененка в свете фар. Я должен сделать что-нибудь, чтобы помочь ей избавится от неловкости и показать, как я ценю, что она остается сильной.

Мне уж точно не хотелось бы оказаться в одной комнате с кучей парней, с которыми она спала. Я бы на ее месте чувствовал себя дерьмово к концу вечера.

Я тяну Таби к дивану у стены, и мы садимся рядом с Рио. У нее длинные, прямые, фиолетово-синие волосы, рваная стрижка и бирюзовые глаза. Вероятно, она самая милая и хорошая из всех девчонок в группе. У нее была привычка таскаться за мной, как потерявшийся щенок, пока мы трахались во время турне.

– Я – Рио, – говорит она Таби.

– Красивое имя. Мне нравятся твои волосы!

Рио просияла.

– Спасибо!

– Рио – барабанщица, – говорю Таби, и она кивает среди громких голосов, окружающих нас.

– Ты тоже музыкант? – спрашивает Рио, Табита отворачивается в сторону, кусая губу.

– Нет, не совсем, – произносит она, наконец.

– Она – фотограф, – отвечаю я за нее.

– Эй, может, тогда ты сможешь пофотографировать нас с девчонками. Нам нужны PR-материалы для наших онлайн-профайлов на сайте. Нам только недавно сказали об этом, около недели назад.

– Я бы с удовольствием. Ты не против? – задает она мне вопрос, и да, меня заводит, что она спрашивает у меня разрешение.

– Конечно, куколка. Мы можем обсудить это. Думаю, было бы здорово.

Они начинают болтать о волосах и прическах, и я расслабляюсь с мыслью, что все может сработать. Может, больше не будет никаких травм и кризисов, которые разорвут мою жизнь на части.

Пока я настраиваю гитару и слушаю их болтовню, думаю о том, что в волосах Таби неплохо бы смотрелась черная или розовая прядь. У меня такое чувство, что у нее есть сумасшедшая творческая сторона, которую подавлял Ник, и которую я хочу открыть в ней.

***

Девочки играют несколько песен прежде, чем я должен буду к ним присоединиться, так что я усаживаю Таби за маленький столик возле сцены, скрытый от публики. Тут она может спокойно наблюдать за нашей игрой.

Кажется, она уже меньше нервничает и взволнована тем, что будет так близко от всего происходящего.

– Думаю, что фотосессия девчонок – отличная идея, – говорю я ей. – Тебе нужно продолжать это. Я достану тебе контактную информацию Рио и Сидни. На самом деле, еще и с Ашером поговорю о съемке нашей группы.

– Опять же, кто такой Ашер?

– Он мой кузен и, вроде как, основатель группы, в общем, он наш бесстрашный лидер. Мы не особо-то ладим друг с другом, но думаю, ему очень понравится идея с фотосессией.

Улыбка освещает ее лицо.

– Вэндал, ты хоть представляешь, как это волнующе для меня? Я так долго хотела сосредоточиться на карьере фотографа. Это словно сон!

Видеть ее такой счастливой – удивительное чувство. Я видел ее фотографии, они прекрасны. Сидение за столом и ответы на телефонные звонки – пустая трата ее таланта. Поэтому, если я могу помочь ей осуществить ее мечту, я буду делать все возможное для этого.

– Что ж, теперь это реальность. Я знаю кучу моделей и музыкантов, которые, я уверен, будут рады с тобой поработать.

Она смотрит на меня в течение нескольких секунд, а затем качает головой в недоумении.

– Не могу поверить, что это моя жизнь. Я так счастлива, Вэндал. Не думала, что смогу вернуться к ней снова.

– Как и я. И это только начало. Я никогда не верил в «встретишь правильного человека, который изменит твою жизнь», но сейчас чувствую себя как ебаные счастливчики с рекламных плакатов.

Она откидывает голову назад и заливисто смеется, ее глаза сверкают в свете софитов, а волосы подпрыгивают у лица. Я люблю эту цыпочку .

Я должен рассказать ей.

– Что смешного?

Мы оба оборачиваемся при звуке голоса Лукаса.

– Привет, чувак. Рад, что ты пришел.

– Это какой-то зверинец. Девчонки становятся еще популярнее.

– Да, они озорные. Берегись, если они тебя увидят, могут и на сцену вытянуть.

Он делает глоток пива.

– Ни одного гребаного шанса. Не сегодня. Я здесь просто, чтобы послушать.

Он поворачивается к Таби.

– Тебе весело? Выглядишь превосходно.

– Да, спасибо. Девушки кажутся милыми, и мне действительно нравится их музыка.

– Она любит нью-эйдж, – сообщаю Лукасу, подталкивая ее к себе.

– В этом нет ничего такого, – Лукас встает на ее защиту. – Я слушаю его, когда хочу расслабиться.

– Видишь? – говорит она. – Тебе бы тоже понравилось, Вэндал. Я дам тебе потом послушать музыку, сохраненную у меня в телефоне.

– Вруби ему какую-нибудь индийскую флейту, пробуди в нем его внутреннего индуса, – дразнит Лукас.

– Да, да. Ты смешной, – бормочу я.

Сидни на сцене берет микрофон.

– А у нас сегодня специальный гость, который сыграет несколько песен с нами! – кричит она.

Толпа взрывается. Я хватаю свою бас-гитару и быстро целую Таби.

– Оставайся здесь с Лукасом, хорошо? Не уходи. Тут везде полно пьяных идиотов.

– Это мой хороший друг Вэндал чертов Валентайн из «Эшес&Эмберс»!

Толпа ревет, когда я поднимаюсь на сцену. Какое классное чувство – вновь оказаться перед публикой. Сидни встречает меня поцелуем в щеку, что заставляет кричать толпу еще громче. Я насмешливо кланяюсь.

– Мы сыграем несколько каверов на ваши любимые песни «Эшес&Эмберс», ребята!

Я начинаю играть вступление одной из самых наших тяжелых песен, и девушки идеально вступают. Сидни играет рядом и одновременно со мной. Должен сказать, она хороша. Она будет великолепна в туре с «Э&Э», я даже злиться на нее за это не могу.

Если честно, я мог бы отправиться в этот тур, так как не пил уже несколько недель, но сейчас лучше оставить все, как есть, пропустить тур и сосредоточиться на завоевании и удержании Таби в моей жизни. Не думал, что буду чувствовать подобное к женщине, но, блядь, это так.

Девушки резвятся на сцене в сексуальных нарядах, заигрывая со мной на радость толпе, я лишь ухмыляюсь.

Я никогда не был заводилой толпы, как Шторм, который любит играть и взаимодействовать с толпой. Я просто хочу, чтобы звуки моего баса затерялись в музыке и движении моря людей. Меня называют тихим, задумчивым и темным участником «Э&Э», но мне плевать. Мне это нравится.