Кериен Коул - Вэндал

Я смотрю в сторону от сцены и вижу, как Джилл разговаривает с Таби и Лукасом. Джилл – чертова групи на стероидах, которая все время трется около «Э&Э» и как бы пытается организовать нас на концертах. Она также большой фанат «Сахарного поцелуя». Мы все виновны в том, что трахали ее, но одержима она всегда была Штормом. Она начала тяжело пить после того, как Шторм начал встречаться с Эви, и выглядит уже хорошенько принявшей на грудь, даже с того места, где я стою. Мне не нравится, что она находится рядом с Табитой, тем более, когда пьяна, потому что Джилл – безжалостная сука, любящая причинять людям боль и вызывающая лишь одни проблемы.

Естественно, в следующий раз, когда я поворачиваю голову: Таби расстроена, а Лукас о чем-то спорит с Джилл. Блядь.

Я стараюсь игнорировать все, что там происходит, и сфокусироваться на удовольствии от выступления с этими девчонками, которые от простой гаражной группы доросли до суперзвезд. Не говоря уже о том, что не знаю, когда мне снова придется выйти на сцену. Хочу насладиться этим моментом, а не беспокоиться о дерьме, затевающимся Джилл.

После еще нескольких песен Сидни тащит меня к микрофону в центре сцены.

– Могу ли я получить огромное спасибо для Вэндала Валентайна за то, что он присоединился к нам сегодня!?

Публика ревет и прыгает вверх-вниз. Я показываю знак мира и ухожу со сцены, чтобы найти Лукаса, сидящего в стороне в одиночестве. Передаю гитару одному из работников сцены.

– Парень, можешь положить мой бас в футляр. Он в VIP-зале, рядом с софой.

– Ад, конечно. Хорошее шоу, кстати. Не могу дождаться вашего тура.

– Спасибо, – отвечаю рассеянно и обращаюсь к Лукасу: – Где Таби? Джилл ей что-то сказала?

Лукас нервно оглядывается.

– Думаю, она в ванной. Джилл пришла сюда пьяная и задавала ей глупые вопросы о том, где вы встретились, сказала, что ты мудак и трахал все, что движется.

Я ударил кулаком по столу.

– Эта гребаная шлюха! Какого черта?

– Она также подняла вопрос об аварии.

– Джилл знает, кто такая Таби?

– Нет, она лишь сказала, что ты врезался в другую машину несколько месяцев назад, убил свою дочь, друга и парня за рулем другой машины, и что был пиздец в каком беспорядке с тех пор. Таби очень расстроилась, я пытался остановить Джилл, но ты же знаешь ее. После того как начнет, ее невозможно заткнуть.

– Чертова сука! – Меня моментально охватывает ярость, я хочу задушить эту тварь. Я провожу рукой по волосам. – Мне нужно найти Табиту. Почему ты позволил ей уйти?

Лукас смотрит на меня, будто я сошел с ума.

– Что ты хочешь от меня? Я не могу помешать ей пойти в ванную.

– Джилл пошла за ней? Где она, черт возьми?

– Не знаю. Вот это я и имею в виду, Вэн. Ты не сможешь лгать ей всю жизнь. Не можешь продолжать держать это в тайне. Ария подкупила многих людей, чтобы они обо всем молчали, очевидно, Джилл не была одной из них. Она всегда трется около группы, Вэндал, ты знаешь это. Она была на нескольких репетициях и концертах, так что она должна была быть там, когда этот вопрос обсуждался, но никто не обратил на нее внимания. Теперь она пьяна и открывает рот. Это ваш первый публичный выход с Табитой, а спустя всего час у вас уже неприятности. Скажи ей проклятую правду!

– Я понял, ладно!? Я должен найти Таби. Не хочу, чтобы она бродила тут расстроенная.

Я нахожу ее в коридоре у туалета вместе с Джилл. Я прибавляю шаг и быстро встаю между ними.

– Что, твою мать, здесь происходит? – требую я, мой взгляд впивается в Джилл.

– Я рассказываю твоей маленькой подружке все о тебе. Кто-то же должен предупредить ее.

– Серьезно? Думаешь, если отсосала мне пару раз, то все обо мне знаешь? – повышаю голос. – Ты шлюха и пьянчушка. Даже не знаешь, блядь, о чем говоришь.

Таби прикасается к моей руке.

– Вэндал, пожалуйста…

– Рене была одной из моих лучших подруг. Ты ведь не догадывался, Алекс? – оскорбляет она.

Мой желудок сжимается. Я понятия не имел, что Джилл дружила с Рене. Может ли мир быть еще теснее?

Я наклоняюсь ближе к Джилл.

– Нет, не думаю, что у тебя было много друзей, ведь ты злобная сука! – лаю я ей на ухо.

– По крайней мере, я не убийца, – бросает она мне в лицо.

Я ударяю кулаком по двери рядом с головой Джилл, и она подпрыгивает.

– Заткни пасть, тебе лучше держаться подальше от моей жизни и моих близких. Ты сблизилась с группой через трах, иди и найди себе новых жертв. Завтра с тобой свяжется мой адвокат и выдвинет обвинение в преследовании.

Я хватаю руку Таби и тащу ее вниз по коридору.

– Беги, пока есть возможность, маленькая девочка! – кричит Джилл нам вслед.

Я так зол, что даже говорить не могу. Таби не говорит ни слова, вися на моей руке, пока мы забираем наши вещи и отправляемся на стоянку. Я открываю дверь со стороны пассажира, усаживаю девушку, обхожу вокруг машины и сажусь на место водителя. Боюсь спросить, что она знает и что Джилл сказала ей.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, когда мы проехали несколько миль. Не могу выносить больше этой тишины. Она кивает, но по-прежнему молчит. Блядь.

– За исключением этого происшествия, тебе понравился концерт?

Никакого ответа.

Я пытаюсь зайти с другого угла.

– Ответь мне, Таби. Ты не будешь меня игнорировать.

Она сглатывает, смотря в лобовое окно.

– Да, «Сахарный поцелуй» очень хороши. А ты… – она делает паузу, и я вижу, как ее глаза закрываются. – Ты потрясающий. Так красиво смотришься на сцене. Твое выступление очень… сильное.

Таби снова открывает глаза, и я вижу мерцающую слезу в уголке ее глаза.

– Мне понравилась тяжелая музыка, которую ты играл вместе с девчонками, но, когда вы с Лукасом в ту ночь играли акустические мелодии, было красиво и душевно. Я полюбила их. Как будто у тебя две стороны, – ее голос немного дрожит в конце.

Она знает.

Ни один из нас не говорит за все оставшееся время на пути к дому. Тишина сводит меня с ума. Я хочу заставить ее говорить, но боюсь того, что она скажет. Мои мысли мечутся от незнания того, что она поняла, что собрала воедино, до чего догадалась. Знаю, что бы она ни сказала, когда, наконец, заговорит, я все заслужил, и мне нужно все принять, независимо от того, насколько это плохо.

Оказавшись внутри дома, она садится на кресло в гостиной. Не на диван как обычно, где я мог бы подсесть к ней, а на одинокое кресло. Не помню, чтобы я когда-либо сидел в нем, но знаю, что буду ненавидеть один его вид с этого дня.

– Она назвала тебя Алекс, – говорит она, прерывая затянувшееся молчание.

– Знаю, меня усыновили в пять и мне изменили имя. Приемным родителям не понравилось имя Вэндал. Они посчитали его странным.

Ее голос напряжен от волнения, и она смотрит на свои руки, сложенные на коленях.