Эни Майклс - Личное убежище

— Чувствую себя как на американских горках, — поделилась я, глядя на свои руки и заламывая их между нами. — В течение нескольких недель я проклинала тебя и ненавидела за то, что ты предал меня. Затем ты просто появляешься, а у тебя, кажется, есть всему объяснение. И я хочу верить тебе, Престон, очень хочу, — я сделала глубокий вдох, собираясь с духом. — Я хочу верить тебе и вернуться к тому счастливому моменту, когда ты и я исследовали то, что означало «нас», и желаю впускать тебя снова и снова, но боюсь.

— Знаю, — сказал он, нежно обхватив руками моё лицо.

Моим первым побуждением было отстраниться, чтобы держаться на безопасном расстоянии от него, но я не могла двигаться. Престон провёл ладонями по моей челюсти, а затем пальцами вдоль моего подбородка и вниз по горлу, оставляя лёгкое покалывание на своём пути. Я снова закрыла глаза и сглотнула, стараясь подавить чувства, вызванные его прикосновениями. После этого он скользнул руками к задней части моей шеи, оставляя большие пальцы на моих щеках и притягивая моё лицо ещё ближе к себе.

— Я хочу, чтобы ты доверяла мне, — произнёс он тихо. — Но знаю, что должен заслужить такое доверие. Пожалуйста, скажи, что дашь мне шанс. Позволь показать тебе.

Я могла чувствовать его дыхание на своих губах, его запах вокруг себя и его руки на моей коже. А потом я внезапно тоже к нему прикоснулась. Вслепую положила руки ему на грудь, и Престон сделал небольшой, но ощутимый вдох при нашем контакте.

— Пожалуйста, милая, — умолял он.

Это было так, будто он просил обо всём: простить его, любить его, быть с ним, все отпустить и двигаться дальше. Я не могла ответить ему, несмотря на все решения, которые он искал, но могла его поцеловать. Поэтому придвинулась к нему достаточно близко, чтобы он почувствовал тепло моих губ. Когда я дала ему первый луч света в темной комнате, он взял мой рот и показал мне, насколько ему жаль.

Это был не мягкий поцелуй. Это был не медленный поцелуй. Это был отчаянный поцелуй, словно Престон боялся, что я передумаю в любой момент, поэтому пытался впитать столько меня, сколько мог, прежде чем я приду в себя. Но мои чувства сбежали и оставили меня наедине с этим человеком и его ртом.

Это был жаждущий тип поцелуя, наполненный звуками. Я слышала, как Престон целует меня, рычит и стонет. Мне не нужно было беспокоиться о дыхании, потому что поцелуй был моим воздухом.

Он по-прежнему удерживал руками моё лицо и, притянув меня к себе, поворачивал во все стороны, пытаясь достичь своими губами каждую частичку моих губ. Я сжала в кулаках его куртку, а затем слепо проследила путь до молнии и, расстегнув её, обнаружила под ней рубашку. Я двигала кончиками пальцев вниз по его торсу, запоминая каждую линию его мышц, каждую выпуклость. Добравшись до кромки, я проскользнула руками под рубашку и начала своё путешествие обратно вверх по животу, на этот раз ощущая его тёплую кожу.

Он развернул нас и, переместив одну руку мне на спину, посадил меня на сиденье мотоцикла, а сам встал между моими ногами.

Затем он неожиданно перешёл на новый уровень, и я воспарила. Его рот был молитвой на моих губах, он провёл руками по моей шее, вдоль челюсти, поддразнил мои ключицы.

Все то время, которое мы провели вместе, Престон всегда был разным любовником. В первый раз он был жёстким и грубым: выпускал всю ту напряжённость, что мы возвели между собой. Во второй раз он был нежным и медленным: отмечал то, что мы нашли друг друга. Но это, дорогой Боженька , было волшебно. Он поклонялся мне, благодарил, и каждый поцелуй был молитвой. Каждый поцелуй был настолько нежным, насколько это возможно, и, пожалуй, именно в этот момент — во время этого поцелуя — я поняла, как мне жаль Престона на самом деле.

Мягкость и почтение, с которым он прикасался ко мне, сломали что-то внутри меня. Построенная мной плотина и возведённые стены рухнули. Каждый его нежный поцелуй походил на шар для сноса зданий для моего самообладания. Слезы начали течь по моему лицу, но впервые за несколько месяцев они представляли собой смесь грустных и счастливых.

Всхлип сорвался с моих губ, когда Престон сжал мои бёдра и приподнял меня, отрывая от земли. Не раздумывая, я обвила ноги вокруг его талии, после чего он сел на мотоцикл, балансируя на нем, а я устроилась у него на коленях. Он начал двигать руками вверх, перемещая те по моей спине, и, достигнув плеч, ещё сильнее притянул меня к себе.

Я заплакала и уткнулась лицом в изгиб его шеи, тем самым высвобождая всё то, за что крепко держалась с того дня, когда решила, что мой мир развалился. Престон позволил мне плакать. Он держал меня, потирая большими сильными руками все доступные части моего тела. Он шептал, пытаясь меня успокоить.

— Шшш. Детка, пожалуйста, — его голос был низкий и надломленный, словно ему, как и мне, это причиняло боль. — Мне так жаль, — в низком тембре его голоса слышалась печаль. — Теперь всё хорошо.

Я верила ему.

Я отстранилась и посмотрела на него, когда наконец-то излила все эмоции. С беспокойством в глазах и наморщенным лбом, он выглядел таким же разрушенным, какой себя чувствовала я. Обхватив руками его челюсть, я тихо сказала ему:

— Я прощаю тебя, — мой голос дрожал, когда я произнесла эти слова. Хотела, чтобы он услышал, поэтому повторила снова и на этот раз громче. — Я прощаю тебя, Престон.

— Лена…

— Нет, дай мне закончить, — я вздохнула, подалась вперёд и, посмотрев ему в глаза, увидела, как взволнованный взгляд на его лице медленно исчезает. — Хреново, что ты меня обманул, — он открыл рот, чтобы заговорить, но я прищурилась на него, — но мне понятно, почему ты это сделал, — я провела пальцами по его точёным скулам и подбородку, и улыбка расползлась на моём лице: — И если бы не любила тебя так сильно, то, вероятно, навсегда держалась бы от тебя подальше.

Я наблюдала, как понимание отразилось на его лице, стоило ему понять, что я сказала и что это означало. Он скользнул ладонями вниз по моей спине, спускаясь вниз к моим рёбрам, и провёл пальцами через рубашку по нижней части чувствительной кожи моей груди.

— Ты не представляешь, как сильно я скучал по тебе, сколько раз останавливал себя, чтобы не сесть на самолёт и просто не приехать к тебе. Ты никогда не узнаешь…

— Это хорошо, — сказала я, прижимаясь своим лбом к его. — Я не была готова к тебе. Если бы ты приехал раньше, вероятнее всего, я бы отправила тебя обратно. Я была очень зла на тебя.

— Я сожалею.

Я прижала пальцы к его губам, действенно останавливая его от дальнейших слов.

— Знаю, и всё кончено. Больше никаких извинений, — я провела указательным пальцем вдоль его нижней губы, а затем наклонилась и взяла её в рот.

Жар вернулся, опаляя меня пламенем. Сладкие поцелуи, которые были мгновение назад, и даже те грустные, что мы разделили, уступили место неистовому жару, проносящемуся сквозь меня в тот момент. Поцелуй вспыхнул так же, как и моё самообладание. Я ухватилась за Престона, крепче оборачивая ноги вокруг его талии, тем самым пытаясь стать к нему ещё ближе.