Василий Криптонов - Летящие к солнцу 1. Вопрос веры (СИ)

Будь у меня в голове пояснее, я бы спрыгнул обратно и воспользовался для своих целей обломками. Но одна часть моего сознания корчилась в судорогах, другая считала секунды, а третья, самая крошечная, отчего-то решила объявить войну самой идее самоубийства.

Я подтянул ноги к груди, зашарил ступнями в темноте. Когда руки уже готовы были разжаться, правая нога попала в петлю. Я с облегчением застонал. Сунул туда же левую и встал, давая отдых руке.

- Сеньор Риверос! - почти услышал я печальный голос Рикардо. - Как я мог забыть... В петлю нужно совать голову, а не ноги!

Но это лишь игра воображения.

Шесть тридцать, и я решился. Слившись с веревкой воедино, стараясь использовать правую руку лишь для страховки, я пополз вверх. Между мной и "стрелой" всего сантиметров двадцать, но иногда двадцать сантиметров - это бесконечность. В шесть тридцать две, крепко обняв "стрелу" левой рукой, я тихо заплакал от облегчения. Шесть тридцать четыре - я лежу на "стреле", а подо мной - черная бесконечность.

- Святые угодники, как же я спущусь? - пролепетал я, начав развязывать тугущий узел.

- А как насчет решетки? - Я замер, чувствуя себя последним ослом. Впрочем, чувство быстро прошло. Вспомнив высоту, на которой "стрела" входила в камеру, я понял, что ни за что бы не взобрался сюда по гладким металлическим прутьям А вот слезть - почему нет?

Успокоив себя этой мыслью, я сконцентрировался на узле. Удивительная вещь - веревка! Вся такая мягкая и податливая, делай с ней, что захочешь, а стоит только затянуть узлом, и превращается в камень. К половине восьмого я изодрал пальцы в кровь, но, даже намокнув, узел не желал поддаваться.

Интересно, сколько несчастных своими телами затягивали его? Со сколькими покойниками я сейчас сражаюсь? А ради чего?

Я остановился передохнуть и, посасывая пальцы, представил такую картину. Час ночи. Приходит Джеронимо со своей бандурой. "Ты прыгал?" - спрашивает он. "Прыгал", - отвечаю я. "Красавчик, дай пять!" Хлопок ладони о ладонь, и он уходит, а я начинаю прикидывать, как привязать веревку обратно.

Будь я нормальным, такая мысль повергла бы меня в панику, но я, как-никак, урод, поэтому лишь улыбнулся. А улыбнувшись, придумал новую стратегию. Пришлось опасно свеситься со "стрелы", которую я уже называл "насестом". Зато когда получилось вцепиться зубами в узел, мой эмоциональный двойник прищелкнул пальцами, громко завопил и подпрыгнул. Где ж ты раньше-то был, злодей? Как я тебя звал, когда прощался с папой...

Дело пошло. Зубная боль, вкус пеньки и веревочные волокна во рту, но узел подался. Распуская его размашистыми движениями, я насвистывал гимн Испании. В восемь ноль-шесть я уже валялся на полу, переводя дыхание, а на груди у меня, свернувшись клубком, дремала веревка.

Преисполнившись духом авантюризма, я поставил внутренний будильник на половину двенадцатого и закрыл глаза. Чтобы уснуть, немного поигрался в танчики и бронетранспортер.

Казалось, не прошло и секунды, как в темноте вспыхнули огненные цифры: 23:30, заставив меня одним движением вскочить на ноги. Сердце колотилось, грозя порвать все вены и артерии разом, в ушах грохотало. Совсем не та нежная мелодия, которую пищал мой умный браслет в лучшие времена.

Первым делом я забеспокоился: а ну как часики сбились? Что если действительно минуты не прошло? Впрочем, я тут же утешил себя весьма прозрачным доводом: судя по тому, как затекли руки и ноги, на полу я действительно валялся несколько часов, а не минут.

На ощупь отыскал тарелку с холодным бобовым супом и подкрепился. Курятина пришлась весьма кстати. Во время трапезы я даже почти не морщился.

И вот время пришло. Без двух минут полночь я положил веревку перпендикулярно решетке и встал так, чтобы касаться ее носками ботинок. В тот миг, когда часы, минуты и секунды превратились в нули, я подпрыгнул.

--

Глава 3

Происходи дело в одной из тех бестолковых книжек, от которых ломились шкафы в маминой комнате, едва приземлившись, я должен бы зажмуриться от яркого света. Потом, приоткрыв один глаз, увидел бы злобного дракона, уничтожающего город. Открыв второй глаз, узрел бы делегацию людей и эльфов, которые дали бы мне меч и объяснили, что мое появление давно предсказано, и я - Убийца Драконов. Тут бы я бросился в бой, поверг чудовище, спас красивую, но недалекую девицу с минимумом одежды...

Но реальность оказалась куда интереснее, во всяком случае, для меня.

Подошвы ботинок ударили в пол. Я постоял, прислушиваясь к ощущениям. Что-то произошло, пока я был в воздухе, вот только что?

Присев, я попытался нащупать веревку... И не смог. Она исчезла. Я вытянулся вперед, стараясь пока не убирать ноги с места, на которое приземлился. Впереди веревки не оказалось, и единственной наградой за усилия послужила острая боль в правом плече. Похоже, Вероника перестаралась и наградила меня вывихом. Хотя, может, такой и был план.

Я осторожно вернулся в прежнее положение и ощупал пол сзади. А вот тут - тут обнаружилась веревка. Сантиметрах в тридцати от каблуков. Как будто пока я прыгал, кто-то передвинул камеру. Или веревку. Или меня?

Стыдно признаваться, но даже в этот момент, когда мой эмоциональный двойник пучил глаза и чесал в затылке, я настоящий думал, что мог бы и не совершать подвиг висельника-верхолаза, а просто встать у, скажем, пятого слева прута решетки, а потом посчитать, у какого оказался. Но, поскольку сокрушаться о минувшем я не привык, мысли мои довольно скоро вернулись к настоящему. И застыли.

- Ничего не понимаю, - пробормотал я. - Почему же мы ничего не чувств...

Я осекся, потому что поймал себя на лжи. Что значит, "не чувствуем"? А ветер? Этот странный ветер, что проносится над землей ровно в полночь? Вряд ли здесь две разных загадки. Да и Вероника упоминала какую-то "теорию ветра".

Гадать я не любил никогда, а для полноценных размышлений недоставало данных. Поэтому, вместо того чтобы ломать голову, я снова встал перед веревкой и повторил прыжок. Приземлился на то же место, с небольшой погрешностью - наступил носками на веревку. Но тут скорее сам виноват, никаких странных ощущений больше не было.

Итак, один раз в сутки, ровно в полночь.

Я улегся на шконку и впал в глубокую задумчивость. Когда час спустя к решетке беззвучно подкралось пятнышко света, я спрыгнул со шконки и прижался к прутьям. Джеронимо, сегодня в таком же белом комбинезоне, как и его сестра вчера, держал лампу-шарманку, но ручку не крутил.