Голодный океан

И будто проникшись сочувствием к смертнику, мир решил подарить ему дополнительную отсрочку: из леса в сопровождении четырёх солдат появился Инвчико! Избитый, он плёлся, спотыкаясь и хрипя. Вероятно, помощника Клео перехватили по пути сюда. Начальник патруля в чине капрала или сержанта накинул туземцу на шею верёвочную петлю и тащил задержанного за собой «на поводке».

Капитан Мори сделал солдатам знак освободить пленника от удавки, после чего подозвал Инвчико. Наблюдательный японец, конечно, догадался, что этот паренёк совсем не то, что другие обитатели островка, чей язык оказывался камнем преткновения для любого пришельца. Ведь, в отличие от своих полуголых соплеменников, схваченный патрулём юнец носил штаны и рубашку; а сюда он бежал наверняка для того, чтобы предупредить об опасности своих господ-европейцев.

Когда Инвчико боязливо приблизился к нему, капитан угостил его конфетой, после чего задал несколько вопросов по-английски. Но в ответ Инвчико непонимающе помотал головой, жалко улыбаясь.

Японец перешёл на итальянский, затем на голландский, которым тоже, оказывается, владел. Инвчико продолжал пришибленно улыбаться, тупо уставившись на пришельца. Японец нахмурился, ему надоели дипломатические увёртки. Он сжал губы и спросил более требовательно, знает ли туземец, кто на самом деле его хозяева, и может ли он указать тайники, где белые люди скрывают какое-либо своё имущество. Если паренёк будет искренен, то получит от японских освободителей хорошую награду и несомненно заслужит благодарность своего народа.

Но и щедрые посулы не помогли – Инвчико продолжал изображать полное непонимание того, чего от него хотят.

Японец понял, что напрасно теряет время с этим аборигеном, и снова повернулся к Исмаилову. Капитан встал у него за спиной с занесённым мечом. Игорь опустил голову, подставляя шею. Раз уж суждено погибнуть, то пусть острое лезвие одним махом рассечёт ему шейные позвонки и питающие мозг артерии, чтобы всё закончилось мгновенно.

Молчавшую до этого Клео будто прорвало: итальянка стала горячо упрашивать капитана пощадить её коллегу и друга.

- Сожалею, мадам, - вежливо ответил ей галантный палач, - это древний меч принадлежит моему роду, ему шестьсот лет. Когда его отливали, то в сталь вложили душу. Перед этим мастера несколько месяцев очищались постом и молитвами. Когда я родился, его положили рядом со мной в колыбель. Такой меч – дар богов. И раз я уже обнажил клинок, то обязан напоить его кровью, иначе он перестанет служить мне.

- Тогда отрубите мне руку! – решительно и дерзко предложилала545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545545 Марини.

Прежде чем Игорь успел обернуться, он услышал свистящий звук, и под ноги ему покатилась голова.

Глава 79

А вгуст 1947, з алив Монтерей

После провала затеи с поплавковым аэростатом и ошеломляющего исчезновения акулы приходилось всё начинать сначала. Поиски были возобновлены. Под капитанским мостиком, прямо под тем местом, где находился штурвал, имелась маленькая дверца. Кто-то забыл плотно затворить её за собой. Проходя мимо, Исмаилов заглянул в проём и увидел Хиггинса. Профессор и его молодой ассистент, не оставивший научного руководителя после его увольнения из Института океанологии, сидели бок о бок за каким-то пультом с множеством кнопок, тумблеров и мигающих лампочек. Оба были в наушниках. Глаза их неотрывно следили за небольшим экраном, на котором отражались какие-то зелёные всполохи.

Профессор сорвал се себя наушники и разразился потоком далеко неакадемических ругательств. По его раздражённым репликам Игорь догадался, что последние три часа вместо мегалодона они преследовали огромный косяк сардин.

Заметив Исмаилова, Хиггинс вскочил со стула, подбежал к двери:

- Да, да, я помню о нашем разговоре. Но сюда вам нельзя! - в раздражении протараторил профессор и захлопнул дверь перед самым носом постороннего.

Погоня продолжалась, но первоначальный энтузиазм большей части команды стал гаснуть. Параллельно начались проблемы с судовой машиной. Вдобавок ко всему, странным образом исчез ящик со специальными гарпунами для корабельной пушки. Эти снаряды были оснащены вмонтированными минами замедленного действия, которые взрывались глубоко в теле животного. Капитан распорядился загрузить их на крайний случай для самообороны корабля. Однако его приказ то ли в суматохе забыли выполнить, то ли кто-то тайно выбросил ящик за борт.

Когда это выяснилось, капитан разразился потоком ругательств. Похоже, что после того, как у него на глазах невероятная силища утащила под воду аэростат, хозяину «Спрэя» сделалось очень неуютно без снарядов. Теперь он не мог надеяться в случае чего отбиться от разъярённого чудовища. А лишённый корабельной машины парусник не имел шансов оторваться от мегалодона. Всё это не способствовало поддержанию у капитана и его людей первоначального энтузиазма.

Тем не менее, пока капитан не решался прямо сказать профессору, что если тот по-прежнему так сильно желает заполучить в свой аквариум редкую «рыбку», то пусть ищет себе другое судно и других людей, а у них, мол, семьи. Но бунт на корабле против учёных явно назревал.

Профессор вяло выслушивал уговоры капитана «сделать паузу», то есть отказаться пока от дальнейшего преследования и уйти в базу для ремонта и пополнения запасов. Хиггинс повторял и повторял доводы в пользу продолжения охоты. Их были десятки, и все убедительные: у него первоклассная поисковая аппаратура, ему отлично известны повадки зверя, ну и в том же духе…

Наконец, стоящая за учёным компания «Интернэшнл трип» покроет все издержки. И все должны ему верить, что всё получится. Из его уст постоянным рефреном звучало: если сейчас откажитесь мне помогать, будете потом долго кусать себе локти. Зато в случае успеха никто на борту в обиде не останется. Хиггинс был упрям, одержим, и капитану было с ним трудно спорить.

В конце концов, все снова поверили в убедительность профессорских слов. Во всяком случае, уговоры отказаться от продолжения охоты быстро сошли на нет; и судно продолжило двигаться поисковым зигзагом.

Вскоре после захода солнца судно легло в дрейф - капитан счёл продолжение поисков в темноте слишком опасными и сумел убедить в этом профессора. Все собрались в кают-компании. Хиггинс и Джефф сразу сели играть в бридж. Остальные развлекали себя в основном разговорами под чай (на судне действовал сухой закон). Естественно, главной темой была недавняя схватка с морским монстром.