Глубина

Антон Павлович Кротков

Глубина

Глава 1

Лето 1981 года. День первый.

Поезд до Симферополя уходил в половине девятого утра с Курского вокзала.

В последний раз на юг Гордей Мазаев ездил ещё школьником с родителями. За последние пять лет учёбы в институте так и не получилось вырваться к морю. Обычно сразу после сдачи летней сессии Мазаев подавался на шабашку и до сентября вкалывал в составе студенческого стройотряда. Ведь столичная жизнь полна соблазнов, а вокруг столько симпатичных девушек… Даже регулярно получая повышенную стипендию, трудно чувствовать себя немножечко молодым плейбоем.

Впрочем, на жизнь Гордей не жаловался, ведь они с ребятами делали, в общем, нужное дело. И в отличие от «профессиональных» шабашников, были немного романтиками. Вкалывали «в охотку» - от зари до зари, и на совесть: коровники, свинарники, овощехранилища, которые построила их студенческая артель «Альтаир», простоят ещё долго. Ну и зарабатывали, что называется, по-взрослому.

Да и в этом сезоне кое-кто из приятелей-пятикурсников решил в последний раз надеть форменную куртку стройотрядовца с надписью «Альтаир» на спине. Гордей и сам колебался. Друзья активно звали с собой. Откровенно говоря, за эти годы он уже так привык с началом лета срываться с парнями в деревню, что у него даже началось что-то вроде зуда - страшно захотелось снова сесть со всеми в старенький автобус и отправиться туда, где пахнет навозом, а по утреннему холодку тянет речной свежестью.

И всё же после защиты диплома Мазаев принял решение махнуть «на юга», чтобы просто тупо валяться целыми днями на пляже, качаться на волнах, ходить на дискотеки, и целый месяц ни о чём не париться. Требовалось освободить голову от бесконечных «думаний», тогда нужное решение придёт само.

А покумекать было о чём. В институте ему предложили аспирантуру. Многие о таком варианте лишь мечтали. Казалось бы такая удача, чего тут думать! Только ему уже порядком поднадоело быть «вечным студентом», хотелось попробовать настоящего дела. Да и батя твердит, что пора «попробовать профессию на вкус». А аспирантура мол от тебя никуда не уйдёт! Что ж, может отец и прав…

В общем, требовалось спокойно разобраться в себе. А заодно отдохнуть, набраться сил. Ради поездки пришлось отнести в комиссионку модную куртку-«Аляску» и фотоаппарат. Приёмщик согласился взять вещи по заниженной стоимости, зато рассчитался сразу наличными. А иначе пришлось бы сперва дожидаться, когда сданные на комиссию вещи будут куплены. Это могло затянуться надолго. У него же в запасе всего-то 14 дней отпуска. Через две недели желательно вернуться – отец намекнул, что постарается помочь с трудоустройством. Обратно Мазаев планировал вылететь самолётом…

Итак, получив в руки стопку купюр, Гордей почувствовал себя вольной птицей. Только вот купейных билетов на горячее крымское направление теперь было не достать. Ничего! Поедем плацкартой. Главное, поскорее вон из раскалённой поднадоевшей Москвы!

В вагоне курортник забросил спортивную сумку на багажную полку и переоделся в спортивный костюм. У Мазаева была верхняя полка, но пока можно было посидеть возле окна, поглазеть на публику на перроне…

Вскоре появились попутчики - семейная пара лет сорока. Вслед за ними появился парень примерно его возраста. Тощий, сутулый, какой-то весь нескладный и отчаянно лопоухий: крашенные в соломенный цвет нечесаные патлы чудака не могли «замаскировать» его стоящие почти перпендикулярно голове уши. На попутчике была пёстрая рубашка-ковбойка, завязанная узлом чуть повыше голого пупка, на груди огромный значок рок-группы Scorpions. Расклёшенные матросские штаны «стиляги» удерживались на его тощих «мощах» широким солдатским ремнём со здоровенной медной бляхой. Дополняли колоритный «прикид» старенькие кеды.

За спиной на ремне у лопоухого висела гитара. В дополнении к ней он нёс кассетный «маг», которым небрежно помахивал при ходьбе, словно отправился прогуляться по району. Всё его курортное снаряжение каким-то образом уместилось в небольшую школьную сумку с надписью «Lada sport».

Познакомились. Соседа по верхней полке звали Митяем или Митьком. Его сломанный нос натолкнул Гордея на предположение, что новый знакомый занимался боксом. Но оказалось, хоккеем - до седьмого класса. На этой почве разговорились. Обсудили позорное поражение нашей сборной от американских студентов на прошлогодней олимпиаде в Лейк-Плэсиде.

- Хорошо ещё, что в этом году наши частично реабилитировались на Чемпионате мира и на Кубке Канады – вставил сорокалетний хозяин нижней полки. Обладатель солидного брюшка и лысины представился парням просто Игорем.

Колеса уже несколько часов ритмично стучали на стыках рельс, и Москва с ее нескончаемой суетой уносилась вдаль. Гордей раскрыл взятый с собой журнал. Но читать не хотелось, интереснее было просто глазеть в окно и предаваться грёзам…

Зато сорокалетний сосед давно и с явным вожделением, поблёскивая стёклами квадратных очков, поглядывал на свежий номер «Юности». Вообще-то по вагону прессу носили. Пробежал даже юркий коробейник с набором фототкрыток умершего в прошлом году Высоцкого в обнимку с Мариной Влади. Но дефицитного чтива, естественно, никто не предлагал. Поэтому, перехватив очередной жадный взгляд Игоря, Гордей сам предложил ему журнал.

В благодарность супруга соседа угостили молодёжь домашними пирожками. И так как приближалось время обедать, на столе появились домашние котлетки, а также непременные в дороге сваренные вкрутую яйца, сосиски и плавленые сырки.

Гордей весело сообщил, что родная бабуля «снарядила» его в дорогу курицей. И хотя она завёрнута в фольгу, но есть серьёзные опасения, что до завтрашнего утра бедняжка не доживёт - протухнет.

- А потому предлагаю расправиться с бабушкиным творением общими усилиями.

Женщина добродушно улыбнулась.

- Правильно студент! – поддержал сосед сбоку, чьё место располагалось в проходе. В связи с отсутствием купейных дверей обстановка в плацкартном вагоне очень смахивала на привычную Гордею общагу, когда все вопросы решаются просто и сообща. «Боковой» тут же подсел к образовывающейся компании. Его вклад в общий стол состоял из двух солёных лещей и бидона с пивом.

Все дружно принялись доставать заготовленные в дорогу продукты; весело нарезать докторскую колбаску, огурчики, хлеб; открывать консервные банки сайры, шпрот, минтая. Появлялись и откровенные деликатесы (под восторженно приветственные восклицания), которые практически невозможно было приобрести в продуктовых магазинах. Навроде банки рижских консервированных шпрот, финского плавленого сыра «Виола» в аккуратном лоточке с красивой блондинкой на крышке и финского же сервелата. Такие вкусности обычно выдавались работникам солидных учреждений – НИИ или оборонных заводов в качестве праздничных продуктовых заказов. Часто ценные баночки откладывали для особо торжественных ситуаций или чтобы побаловать себя в отпуске, как в данном случае. Так что стол получался не хуже, чем на картинах старых мастеров, которым в минувшие «тощие» века обычно заказывали изображать пышнотелых аппетитных женщин и гастрономическое изобилие.