Кротков Антон - Аннотация

Некоторое время за столом чувствовалась общая скованность из‑за присутствия нового человека, но постепенно заговорщики снова разговорились. Они проклинали большевиков, которые после недавнего мятежа стали гораздо бдительнее; негодовали по поводу излишней осторожности англичан, которые обещали поддержать восстание, но в последний момент предпочли не вмешиваться. И каждый приводил десятки примеров зверств комиссаров в качестве аргументов для немедленного нового выступления.

– И в самом деле, сколько ещё можно терпеть этих животных! – воскликнул щеголеватый молодой человек в спортивном пиджаке в клетку, модных сапогах «джимми», и в коротких до колен брюках‑галифе «оксфорд». – Все, кого я знаю, только и ждут, чтобы поддержать новый мятеж. Помните, как во время недавнего восстания на нашу сторону переходили целые красные полки. В частности 2‑й полк красной гвардии, заградительный батальон с железнодорожной станции Кауфманская.

– Да, но в итоге собравшиеся с силами красные нас всё равно в окрошку покрошили – мрачно возразил один из заговорщиков.

Молодец в клетчатом спортивном пиджаке вспыльчиво ответил ему:

– На этот раз такого не будет! Мы хорошо подготовились, а для начала я предлагаю поручить моей пятёрке ликвидацию председателя Турчека Фоменко. Этот мерзавец давно заслужил, чтобы его бомбой разнесли на куски!

Тут на секретную сходку пожаловал ещё один гость ещё. Его явно ждали, и встретили так, как обычно встречают припоздавшее руководство.

Это был человек с пышными усами, одетый в прекрасно пошитый китель с большой красной звездой и ромбами на рукаве. В руках он держал сложенный пополам большевисткий матерчатый шлем, кажется именуемый у них «будёновкой».

Гость пожал присутствующим руки. После чего энергично заговорил:

– Хочу вас поздравить, господа: на совещании полевого штаба организации, наконец, подготовлен план нового решительного восстания против большевиков. Правда, конкретная дата ещё не назначена. О ней командиры «двадцаток» будут предупреждены за сутки до выступления. План согласован с английским командованием. На этот раз удар будет максимально массированным. С разных направлений нас поддержат войска атамана Дутова, ашхабадских мятежников, отряды басмачей, войска бухарского эмира и другие боевые формирования. Из отрядов гимназистов и студентов – нашей «серой гвардии» будут сформированы летучие отряды, которые будут быстро перемещаться по городу – убивать на квартирах ответственных советских и партийных работников, забрасывать гранатами красные отряды. Но главной нашей ударной силой станет офицерство, фронтовики.

Гость также сообщил собравшимся в комнате, что перед их двадцаткой командование тоже собирается поставить особо ответственную задачу. И что они должны быть готовы в любой момент выступить.

– Наша главная задача – свергнуть Советы. Но борьба будет жестокой. Поэтому тот, кто не чувствует в себе уверенности пойти с нами до конца, пусть даже на смерть, ещё отказаться. Но после нашего выступления любое неисполнение приказа будет расцениваться, как измена и караться расстрелом на месте.

Почему‑то сказав это, усатый поглядел в сторону Одиссея.

После совещания он подошёл к Лукову и крепко пожал ему руку.

– Очень рад, что Москва с нами.

«Вот сейчас он достанет свою половинку карты и попросит, чтобы я тоже предъявил свой пароль – догадался Одиссей, и протянул руку, собираясь достать из кармана своего шута.

Вместо этого усатый деловито осведомился:

– Сколько штыков и пулемётов у вас в экспедиции?

Одиссей ответил, и тут же получил новый вопрос:

– А если, положим, мы дадим вам фальшивые накладные, – могли бы вы попытаться получить по ним на городских армейских складах винтовочные патроны и ручные гранаты? А то у нас катастрофически не хватает ни того, ни другого… Как, рискнёте?

Луков растерялся, однако ж не ответил ни «да, ни «нет».

Военный пустился в рассуждения.

– Мы доверяем вам. Мы понимаем, что красные заставили служить им. Многие офицеры сейчас поставлены перед таким же выбором. Я сам, как видите, состою у них в военспецах.

Усатый продемонстрировал Одиссею нашивку на своём рукаве.

«Почему он назвал меня офицером? Разве ему не известно, кто я на самом деле?! – удивился Луков, и тут его осенило. – Да он же провокатор! Даже не удосужился навести обо мне подробные справки! Тогда как местным заговорщикам должно быть доподлинно известно, что до последнего времени я служил в университете».

Одиссей вспомнил, что по совету генерала при регистрации в общежитии для командных кадров красной армии указал, что он военный специалист («военспец») из картографического управления Рабоче‑крестьянской красной армии.

Но собеседник Лукова явно не подозревал подвоха, так как расспрашивал «коллегу» о том, в каком чине он состоял в императорской армии, кадровый ли он военный или был призван в последнюю германскую войну. Как только Одиссей сообразил в чём дело, он принялся подыгрывать собеседнику:

– Я был прапорщиком. Меня призвали в канун революции из университета. Теперь работаю…

Одиссей запнулся и поправился:

– То есть, я хотел сказать – служу в военно‑картографических мастерских и преподаю на курсах красных командиров.

Усатый продолжил выпытывать у Лукова сведения о его жизни Москве. Его интересовало, как он попал в экспедицию, как поддерживает связь с московским антибольшевистким подпольем. Однако чувствовалось: усатый прощупывает его вслепую – действует наобум в расчёте, что неопытный юнец сам себя выдаст с потрохами. И скорей всего птичка угодила бы в расставленные силки, если бы не случайность. Но теперь его так просто не расколоть! Одиссей больше не сомневался: перед ним провокатор. «Хорошо ещё, что я по своей наивности не поинтересовался где краснолицый Рудольф» – поздравил он себя.

Разговор с высокопоставленным военным закончился соглашением, по которому Одиссей брал на себя обязательство помогать мятежникам во всём, что от него потребуется. Ему вручили пачку прокламаций, отпечатанных на машинке, после чего вместе с прежним провожатым Одиссей повторил уже пройденный путь, только в обратном направлении.

Глава 53

Начальника ТурЧКа на месте не оказалось. Он был где‑то на операции. Пришлось идти к начальнику секретно‑оперативной части Ираклию Шестопалову.

– Входи! – ответил на вежливый стук в дверь голос с легким кавказским акцентом. Одиссей вошел. Большая комната, голый дощатый пол, покрашенный бурой краской. И минимум мебели – только рабочий стол, шкаф, сейф, да тройка простых стульев. На противоположных стенах комнаты висят портреты Дзержинского и Ленина, причём соратники смотрят друг на друга строго и, как показалось Лукову, недоверчиво.