Гейдар Джемаль - Давид против Голиафа

Пять путей бегства из социума, образующие пентаграмму возможных модальностей «сверхчеловека», не оставляют сомнения в том, что, по крайней мере, для европейского духа общество на инстинктивном уровне оценивается как зло (строго говоря, само явление пророческой традиции монотеизма изначально предполагает то же самое, ибо лишь в этом контексте понятен конфликт Пророка и традиционной цивилизации, вопреки которой он приходит со своим посланием).

Общество есть зло не только потому, что оно в самом естественном и первичном контакте с личностью представляет собой «каторгу», систему отчуждения, в которой человек исходит драгоценными соками своего единственного и неповторимого существования. Маркс многое сделал, чтобы свести проблему именно к этому, поддерживая иллюзию, что в принципе существуют «неправильные» и «правильные» варианты общества; дескать, в «правильном» отчуждение преодолимо…

Во-первых, не «преодолимо», потому что любое общество не может не состоять из набора двух шприцов, один из которых воткнут человеку в сердце и вытягивает из него самую качественную часть его субстанции – «духовную кровь»; другой же шприц воткнут несчастному в мозги и, наоборот, закачивает в них эссенцию лжи и подмены, которые всегда и во все времена составляют умственное содержание рядового человечества. Без этой системы двух шприцов, или, если угодно, насосов (грубо напоминающих космического медиатора, который одно возгоняет кверху, а другое опускает вниз) общество не работает, социум невозможен!

Поэтому «сверхчеловек» всегда и во все времена был элитным проектом, ибо главная специфика «избранной» части человечества – в ее успешной стратегии эмансипации от убожества коллективной судьбы. Возьмем первый разобранный нами путь посвященного мудреца-эзотерика. Да, он, конечно, сидит в пещере или келье, но ведь он является аргументом экзотерической традиции, которая предъявляет его презренному и недостойному миру как доказательство своей подлинности. Именно скрытое присутствие мудреца составляет всю силу миропорядка, который не снимает жестокой стопы с выи поверженных человечков. Помните разговор Смердякова, прислуживавшего за столом Федора Павловича в «Братьях Карамазовых»? Спасаются-де где-то в пустыне парочка последних настоящих святых, молитвами которых мир стоит! Проницательного циника Федора Павловича это «народное убеждение» тогда еще поразило больше всего…

Есть в Вавилоне (ныне разбомбленный городок в сотне километров от Багдада) потрясающая древняя скульптура, установленная недалеко от главного пути к храму богини Иштар. На огромном шаре, явно символизирующем наш глобус, лежит на спине, раскинув руки человек, над ним, прижимая его грудью в откровенно эротической позе, возвышается лев, ревущий в исступлении, бугрящийся мускулами чудовищной мощи. У зрителя нет никаких сомнений, что перед ним изображен акт сексуального насилия льва над человеком. Но на спине льва во весь рост в невозмутимом трансе, раскинув руки и подняв лицо к небу, стоит сама Иштар! Три тысячи лет назад была выточена из камня эта скульптурная группа, и в ней нагляднее и точнее, чем в «Капитале», дана вся метафизика социального бытия. Лев, если кто не понял, – это государство.

У Ницше Заратустра, конечно, уходит от людей в горы. Но ведь только для того, чтобы научить избранных – «своих братьев» – воле к власти. Эффективное бегство от общества является, на самом деле, стратегией господства над всеми, кто не убежал. Сегодня «сверхчеловеческий» проект реален как никогда и очень близок к своему окончательному воплощению… Возможно, в форме информационного общества! Информация есть та последняя тюрьма духа, из которой обычный человек практически не имеет шанса ускользнуть. Это самая совершенная эссенция лжи, которую будет загонять «шприц», воткнутый в мозги человечества. Она вне всякого сравнения превосходит фальшь предыдущих эпох, которая оставляла возможность для индивидуальной интерпретации, переваривания и усвоения на личностном уровне. Информация не подлежит индивидуальному взаимодействию, ускользает от обратной связи. Это ложь, не допускающая зазора между собой и человеческим «я». Но именно в этом информационном обществе происходит полномасштабное освобождение элит от механизмов социального рока. Сегодняшний обыватель знает об особах королевской крови, во-первых, то, что они «царствуют, но не правят», во-вторых, то, что они появляются в Каннах под руку с топ-моделями. При этом реально он чтит их несравнимо более рабским и фанатичным образом, чем его прадеды, умиравшие за монархов на полях Вердена и под Перемышлем. Для тех монарх был символом божественного присутствия. Для нынешних правнуков «высшее общество», чью гламурную благодать они пьют со страниц таблоидов, есть само благо в чистом виде, прекрасная жизнь, сам факт которой оправдывает существование цивилизации. Это ли не торжество того, ради чего сошел с ума профессор классической филологии?

Сегодняшнее высшее общество – это не пэры, которых эпатировал Байрон. Они «сняли» Байрона в гегелевском смысле, решили его как проблему. Клуб знати, образующий сегодня полюс господства – это коллективный «необайрон», прошедший постмодернистскую реструктуризацию. В ней цитатно отражены – кроме, разумеется, героического – все пути реализации «сверхчеловека», представленные в пентаграмме.

Путь мудреца? Вне всякого сомнения! Учителями и собеседниками «Клуба» являются мудрецы. Суфийские шейхи учат наследника британского престола тайному знанию Ибн аль-Араби, а афонские старцы на своей скале держат для него собственную келью. Целое движение неосуфиев, объединяющее титулованную элиту Европы, было организовано Фритьофом Шуоном под названием «Орден Марьямийа»…

Путь «Заратустры», магического романтика? Это путь младшего, новейшего поколения титулованной знати, формирующей в себе сознание постдемократических лидеров мира, новых реальных господ, возвращающихся к традиционным корням власти и подчинения. У многих из них – континентального европейского происхождения – дедушки носили черные мундиры с погонами не ниже штандартенфюрерских, но не одному из них после Нюрнберга даже линейкой по пальцам не хлопнули. Отвечали за всё дети лавочников и фермеров.

Ну, а что о святых? Святость очень востребована в сверхэлитном клубе. В современном мире она представлена двумя конфессиональными парадигмами: духовное подвижничество тибетского ламаизма и бережно сохраняемые чудесно-мистические аспекты традиционного католицизма. И то, и другое сегодня находится в теснейшем интеллектуально-кастовом симбиозе с аристократами, впрочем, нельзя назвать это положение дел новым. Со времен контрреформации католицизм и политически жесткий аристократизм идут рука об руку. Буддизм добавился к этому союзу в канун Первой Мировой войны благодаря духовным исканиям титулованных ариософов.