Лисевич - Из книг мудрецов (проза древнего китая)

Цзы Фа ни о чем не спросил его и отпустил. Между тем вор снял с шатра полководца Ци полог и принес его Цзы

Фа. Цзы Фа приказал вернуть полог противнику со словами: «Солдат вышел за хворостом, а принес полог от шатра полководца. Отдайте распорядителю».

На следующее утро вор уже принес изголовье полководца. Цзы Фа опять послал человека вернуть его. Тогда вор принес булавку от головного убора военачальника. И вновь Цзы Фа велел вернуть украденное. Узнав об этом, циские воины всполошились, а военачальник стал держать с чиновниками совет:

— Если нынче не уйдем — боюсь, унесут и мою голову.

И они отступили и отвели войска. Поэтому и говорится:

правителю могут быть полезны и те, кто обладает небольшими талантами.

Циньский Му-гун поднял войска, собираясь напасть на Чжэн.

— Нельзя на них нападать,— сказал Цзянь Шу.— Я слышал, нападать можно на царство, отстоящее не более чем на сто ли — если ехать на повозках, и не более чем на тридцать ли — если идти пешим ходом, дабы весть о походе не успела разнестись, латы не износились, оружие не притупилось, провиант не истощился, а люди не заболели и не разбежались. Ты же отправляешься в поход на тысячи ли и еще должен не раз пересечь земли чжухоу. Подумай, государь.

Му-гун не послушался, и Цзянь Шу провожал войска в траурном одеянии и с плачем. Когда, пройдя Чжоу, войска Му-гуна повернули на восток, чжэнский купец Сянь Гао преподнес им двенадцать волов. Военачальники встревож ились:

— Мы прошли много тысяч ли, чтобы напасть на них, и еще не дошли, а они уже знают о нашем походе. Наверняка заранее приготовились — как теперь наносить удар? Лучше уж повернуть войска.

В это время как раз умер цзиньский Вэнь-гун, и Сянь Чжэн, с согласия Сян-гуна, поднял войска и, наголову разбив циньцев в сражении при Яо, взял в плен трех военачальников.

Вот почему Лао-цзы говорит: «Знать и думать, что не знаешь,— высшее; не знать, а думать, что знаешь,— ошибка».

Цзи Фуцзы правил в Даньфу уже три года, когда У Маци в простой одежде под видом простолюдина отправился посмотреть на его преобразования. Как-то ночью он увидел, что рыбак поймал рыбу и отпустил ее. У Маци спросил:

— Рыбак должен ловить рыбу — зачем же ты ее отпустил?

— Цзи Фуцзы запрещает ловить маленькую рыбу, вот я ее и отпустил.

Вернувшись домой, У Маци доложил Конфуцию:

— Цзи Фуцзы обладает великой силой! Даже ночью его люди ведут себя так, словно им грозит суровая казнь. Как ему удалось достичь этого?

— Мне случалось спрашивать его об искусстве управления,— отвечал Конфуций,— и он говорил: «Предостерегай одних и наказывай других». Возможно, в этом все дело.

Поэтому Лао-цзы говорит: «Откажись от одного — возьми другое».

Полутень спросила у Тени:

— Белый свет — это божественный свет?

— Нет,— отвечала Тень.

— Откуда ты знаешь?

— Смена дня и ночи происходит на Фусане,— отвечала Тень.— Солнце освещает космос, лучи белого света заливают пространство меж четырех морей; но закрой дверь, прикрой окно—и они не проникнут. Божественный же свет льется со всех четырех сторон одновременно, и нет места, которого бы он не достигал: вверху граничит с небом, внизу доходит до земли. Поднимешь ли голову, опустишь ли — он везде. Разве это доступно белому свету?!

Поэтому Лао-цзы говорит: «Самое нежное в Поднебесной побеждает самое крепкое».

Бай-гун Шэн замыслил смуту, распустил двор, встал на престол. Однажды, нечаянно повернув к себе острием палку, которой пришпоривают лошадей, поранил щеку. Кровь стекала на пол, а он не замечал.

Отсюда видно, что если дух устремлен вовне и мысли клубятся внутри, то нельзя не утратить контроль над телом. Когда дух занят далеким — упускается близкое.

Поэтому Лао-цзы говорит: «Чтобы знать Поднебесную, не надо выходить со двора; чтобы видеть небесное дао — не надо выглядывать из окна; чем дальше идешь, тем меньше знаешь».

Завладев Поднебесной, циньский Хуан-ди боялся ее не удержать. Он создал пограничные гарнизоны, построил Великую стену, привел в порядок заставы и мосты, установил преграды и заграждения, завел почтовые станции, поставил пограничные посты,— но род Лю забрал все это с легкостью, с какой поворачивают ключ в замке.

Некогда У-ван пошел походом на Чжоу и разбил его при Муе. После этого насыпал могильный холм над могилой Би Ганя, восстановил селение Шан Юна, взял под защиту людей Цзи-цзы, стал вести царские приемы в храме Чэн Тана, открыл склады с зерном у моста Цзюй, раздал богатства башни Лутай, разбил барабаны, поломал барабанные палочки, расслабил луки, порвал тетиву. Покинул дом, ночевал в поле. Снял меч и повесил на пояс дощечку для письма — чтобы показать, что нет у него врагов и что он ищет мира. Тогда Поднебесная возликовала и воспела его, ко двору явились с данью чжухоу, и его потомки удерживали власть в течение тридцати четырех поколений.

Лао-цзы говорит: «Кто умеет закрывать — и без замка закрывает так, что не открыть; кто умеет завязывать узел — и без веревки завязывает так, что не развязать».

Некий Цы Фэй из Цзин добыл драгоценный меч в Ганьсуе и, возвращаясь домой, переправлялся через реку. Когда лодка достигла середины течения, Ян-хоу поднял волны и два водяных дракона закружили лодку.

— Случалось ли раньше кому-нибудь остаться при этом в живых? — спросил лодочника Цы Фэй.

— Никогда не слышал,— отвечал лодочник.

Тогда Цы Фэй, сощурив в ярости глаза, взмахнул рукавами и выхватил меч.

— Воину пристало рассуждать о ритуале и добродетели, а не грабить и отнимать. Бросай меч, речная падаль! Не жди пощады от меня!

С этими словами он прыгнул в воду, пронзил мечом драконов и отрубил им головы. Ветер и волны успокоились, все, кто был в лодке, остались живы.

За этот подвиг цзинцы пожаловали ему титул «держащий нефритовый жезл».

Поэтому Лао-цзы говорит: «Тот, кто не цепляется за жизнь, мудрее ценящего свою жизнь».

Цисец Чуньюй Кунь обсудил с вэйским ваном план действий, и ван одобрил его. Снарядили десять колесниц, с которыми Чуньюй Кунь должен был отправиться в Цзин. Он простился и уже собрался в путь, как нашелся кто-то, кто посчитал его план ненадежным и так же красноречиво выступил с другим планом. Тогда вэйский ван отставил поездку Чуньюй Куня, а его самого отдалил. В результате ван отказался от одного плана, но ничего не достиг и с помощью другого. Так и должно было быть.

В словах есть корень, в делах — основа. Будь сколь угодно разнообразны умения и способности, они не стоят ничего, если не знать, в чем корень.

Поэтому Шэнь-цзы говорит: «Плотник, который делает дверь, еще не знает, что такое дверь. Чтобы узнать это, надо ее закрыть».

Среди моистов был некий Тянь Цзю. Он стремился попасть на аудиенцию к циньскому вану. Снарядил колесницы, приехал в Цинь и остался там жить. Но в течение целого года не мог добиться встречи с ваном. Нашелся некий гость, который рассказал об этой истории чускому вану, и тот пригласил Тянь Цзю к себе. Благосклонно принял, вручил ему верительную дщицу полководца и отправил с нею в Цинь. Циньский ван принял его и был с ним приветлив. Выйдя с царского двора, Тянь Цзю сказал своим людям: