Лисевич - Из книг мудрецов (проза древнего китая)

9. Поэтому и говорится: «Знаешь противника и знаешь себя — победа будет за тобой; знаешь себя, а его не знаешь— один раз победишь, на другой потерпишь поражение; не знаешь ни себя, ни его— каждый раз будешь терпеть поражение».

***

ИЗ „ХАНЬ ФЭЙ-ЦЗЫ”

Книга названа по имени ее автора, Хань Фэй-цзы («Отрицающего Учителя из царства Хань»; 288—233 гг. до н. э.), жившего на рубеже эпохи Враждующих царств и эпохи Империи, самого яркого представителя общественно-философской мысли своего времени. В юности Хань Фэй-цзы вместе с будущим первым министром императора Цинь Ши-хуана Ли Сы (280—208 гг. до н. э.) обучался у последователя Конфуция, знаменитого философа Сюнь-цзы (ок. 313—235 гг. до н. э.). Однако, поскольку юноша был заикой, возможность непосредственного применения своих знаний на политическом поприще оказалась для него закрытой, и он все свои силы отдал написанию книги, пронесшей его имя через века. Видимо, учитель не сумел привить Хань Фэй-цзы почтение перед конфуцианскими ценностями, и тот стал в конце концов приверженцем школы «законников» (или «легистов»), видя наиболее верное средство управления людьми в четкой регламентации наград и наказаний. Однако немалое влияние оказала на него и даосская философия: в частности, две главы своего труда он посвятил толкованию «внешней», «профанической» части книги Лао- цзы, трактующей проблемы манифестации Дао в мире форм; этот комментарий к «Даодэцзину» является самым древним из ныне существующих. Впрочем, связь воззрений Хань Фэй- цзы с философией даосов может быть достаточно сложной: старые авторы не раз указывали на генетическое родство школы даосов и школы законников, считая, что последняя лишь трансформировала некоторые общеизвестные положения первой. Так, проповедь абсолютной свободы и отрицание «вульгарного» знания у даосов постепенно превратились в идеологическое обоснование тирании и ниспровержения культурного наследия у легистов — история полна парадоксов!

Хань Фэй-цзы писал о том, что волновало людей его времени: о применении законов и о значении личных заслуг, об использовании талантливых людей на государственной службе и о их посмертной славе, о преданности подданного государю и чувстве почтительной любви сына к отцу, о тщете убеждения и о силе наказаний. Что-то в его труде было адресованно всем, что-то только посвященным в особое знание, людям «внутреннего круга». Но какой бы ни была тема рассуждений философа — мы всегда слышим взволнованный голос человека неравнодушного, слышим слова, исполненные негодования, ропота и печали. К несчастью, Хань Фэй-цзы хорошо усвоил кредо своего учителя Сюнь-цзы об изначальном зле, заложенном в человеческой природе, об абсолютной эгоистичности всех человеческих побуждений, будь то откровенная жажда власти или самая нежная любовь. Оттого-то так прагматичны его рецепты и, быть может, так трагична его собственная судьба.

Хань Фэй-цзы принадлежал к роду правителей царства Хань, располагавшегося в среднем течении реки Хуанхэ, почти в самом центре тогдашнего Китая. Царство это было слишком слабым, чтобы применить на практике политические концепции Хань Фэй-цзы и создать мощную централизованную державу,— зато у будущего императора Цинь Ши-хуана, случайно познакомившегося с книгой философа, ее положения вызвали неподдельный восторг: Цинь Ши-хуан даже напал на маленькое Хань и добился, чтобы ему выдали полюбившегося автора. К сожалению, вскоре выяснилось, что друзья познаются не только в беде, но и в удаче; точнее, они порой способны превратить одно в другое. Бывший соученик философа, канцлер Ли Сы, обеспокоенный его неожиданным фавором, стал убеждать самодержца не слишком доверять чужестранцу, к тому же родственнику ханьского царя, преследующему неведомо какие цели... Печальный финал этой истории читателю уже известен из вступительной статьи. Что же до текста книги «Хань Фэй - цзы», то он был переведен на русский язык А. Ивановым (Материалы по китайской философии. Введение. Школа Фа. Хань Фэй-цзы. Перевод. СПб., 1912) и с тех пор публиковались лишь его фрагменты.

***

ИЗ ГЛАВЫ VI

Закон не должен потворствовать знатным, отвес не должен подделываться под кривизну. Там, где действует закон, умный не может его обойти, храбрый не смеет ему противиться; наказания за проступки не минуют и сановников, награды за добрые дела не обходят и простолюдинов. Вот почему ничто не сравнится с законом, когда надо исправить проступки знати и покарать преступления простолюдинов, усмирить мятеж и осудить заблуждение, избавиться от излишеств и устранить нелепость, установить единые правила для всего народа. И ничто не сравнится с наказаниями, когда надо подхлестнуть чиновников и устрашить народ, искоренить разврат и леность, пресечь ложь и коварство. Когда наказания суровы — знать не смеет обижать простолюдинов, когда законы в почете — знать уважают и не посягают на ее права. Когда знать уважают и не посягают на ее права, тогда и положение государя прочно и он располагает должной властью. Вот почему прежние государи почитали законы и передавали их один другому. Когда же государь отбрасывает законы и действует по собственному произволу — исчезают различия между верхами и низами.

***

ИЗ ГЛАВЫ XII

Некогда чжэнский князь У-гун задумал напасть на Ху. И вот, желая расположить к себе хуского государя, первым делом отдал за него дочь. После чего стал совещаться с приближенными:

— Хочется пустить в ход оружие. На кого бы напасть?

Сановник Гуань Цисы предложил:

— Можно напасть на Ху.

Государь разгневался и строго его отчитал:

— Ху — братское княжество, а ты предлагаешь на него напасть. Как это понимать?!

Хуский государь, прослышав о том, решил, что Чжэн и впрямь дружественная страна, и перестал ее остерегаться. А чжэнцы внезапно напали на Ху и завладели им.

***

Жил в Сунском царстве один богатей. И вот как-то раз, после сильного ливня, рухнула стена, которой был обнесен его дом.

— Если ее не отстроить,— сказал сын богача,— нас непременно ограбят.

То же сказал и старик сосед.

В ту же ночь их и впрямь ограбили дочиста. И вся семья хвалила сына за прозорливость. Старика же соседа заподозрила в грабеже...

***

Мицзы Ся был любимцем вэйского государя. А в Вэйском царстве был закон: тому, кто самовольно запряжет царскую колесницу, отрубали ноги. И вот однажды у Мицзы Ся захворала мать, и некий человек поспешил прибежать к нему ночью, чтобы сообщить об этом. И тогда Мицзы Ся, сославшись на мнимый царский приказ, отправился к матери на царской колеснице. Государь же, услыхав о том, пришел в восхищение и сказал так:

— До чего же он почтителен! Ради матери забыл, что ему могли отрубить ноги!