Сергей Тихонов - Старая надежда

Джек посмотрел на Бертольда. Тот непринуждённо болтал с Тарой. Лерой говорил не по-английски, но даже скромного знания языка хватало для осознания простого факта: парень откровенно заигрывал с девушкой, которую не видел со времён учёбы.

Джек нахмурился. Тара беззаботно смеялась над шутками Бертольда, а тот, похоже, рисовался карьерными успехами, одновременно подкалывая менее удачливых сослуживцев.

Этот пятнадцатилетний парень явно в ударе... Пристроился рядом с Тарой; словно невзначай касался то плеча, то волос старой подруги; иногда брал за руку, жестикулировал и со смехом рисовал что-то в воздухе.

Бертольд умело использовал свою привлекательность, которую военная форма скорее подчёркивала, чем усредняла. Тонкий флёр прекрасного образования и фамильного капитала усиливал производимый эффект. Рослый, худощавый, голубоглазый, с точёным профилем и темными волосами до плеч. Его изящество казалось чем-то неприличным, присущим скорее обольстительной девушке... Не иначе как его мать была невероятной красавицей.

Джек вздохнул. Похоже, сегодняшним вечером занятия с Тарой отменяются.

Кайл перехватил его взгляд, а затем придвинулся и шепнул:

— Ага, болтун и зазнайка. Мне он ещё в «Академии» не понравился. Но девчонки от него тают как шоколад под солнцем. Тьфу!

— А что за «Академия»? — Джек сменил тему разговора, лишь бы не накручивать себя и дальше.

— Годовой курс боевой подготовки на специальной базе, скрытой в горах Паннотии. Интенсивное обучение с... — Кайл запнулся, — с глубоким погружением. Место для тех, в ком видят особый потенциал.

Друг пожал плечами, словно извинялся за что-то, и сделал глоток из фляжки:

— Не подумай, будто я красуюсь, но попасть туда действительно непросто. Б о льшая часть «Отверженных» проходит шестинедельные курсы в тренировочных лагерях. Затем они возвращаются к обычной жизни, готовые подняться по первому зову. Некоторые обучаются на тайных базах вроде Неккар, в основном те, кого уже ничто не держит ни в городах, ни в «поясах». И лишь единицы попадают в «Академию».

— Как же вы с сестрой там очутились?

Джек поёрзал, вытянул из-под стрелкового коврика пару острых камешков и приготовился слушать. Когда ещё Кайл окажется в настроении рассказывать о своём прошлом и о Таре...

— Тогда мы жили за океаном. — Кайл погрустнел. — Странно, в то время я и не догадывался, что попаду к «Отверженным». Хотя сейчас понимаю — всё к тому шло чуть ли не с рождения. Думал, проживу обычную жизнь: любящие родители, хороший дом, школа для ортодоксов...

— У вас раздельные школы? — удивился Джек, — Это же сегрегация!

— Ну, люди вообще в школы не ходят. С трёх лет живут в специальных интернатах, в малых группах под надзором воспитателей. Омега, знаешь ли, упрощает обучение.

— Да ладно?! — поразился Джек, — Детей отбирают у родителей?!

— Нет. Странный ты... Никого не принуждают, не лишают общения с родственниками. Такова система. Люди считают это нормальным вот уже сотни лет, десятки поколений. Всё дело в Омеге. Если ты человек, если способен к слиянию, то нет нужды корпеть над учебниками. Тебя с помощью специального оборудования подключают к Омеге и просто загружают необходимую часть Знания. Не сразу, ясен пень, иначе с ума сойдёшь. Небольшими порциями, но в любом случае — когда не надо заучивать, появляется много времени для осмысления информации. Ты тренируешь навыки. Размышляешь. Или двигаешь науку дальше. По крайней мере, так говорят.

— А что же ортодоксы?

— Мы занимаемся по старинке. Обучение выходит более специализированным, зато не сильно отстаём от людей. Те заканчивают интернат в девять лет, к двенадцати получают «вышку». А мы, хоть и становимся совершеннолетними в том же возрасте, но в университете учимся на год-два дольше. Сам понимаешь, — Кайл усмехнулся, — приходится читать и запоминать как в древности.

— Ясно. Значит, вы учились отдельно от людей. А как попали в Сопротивление?

— После смерти родителей.

— О, мне очень жаль...

— Да... — Кайл отвёл глаза, — если бы не Омега... Они работали в научно-исследовательском городке. Разрабатывали новые марки программируемых металлов, — Джек уловил в голосе Кайла нотки затаённой гордости. — Мало кто из ортодоксов поднимается в научной сфере. А они смогли! Ну, почти... Мама с папой познакомились ещё в детстве, вместе росли, вместе мечтали о большой науке, вместе учились. Вместе пробились в ведущую лабораторию по интеллектуальным материалам. Поначалу всё было клёво. Помнишь, как стены зданий превращались в экраны? Ну, когда мы сваливали из города? В той технологии есть и их заслуга! Но со временем...

— Что случилось?

— Знаешь поговорку: иногда надо бежать, чтобы оставаться на месте? Это про высокую науку. Каждый день рождается новое знание, новые теории, новые открытия. Приходится быть в курсе. Постоянное самообразование. Но здесь ортодоксы никогда не угонятся за людьми. Пока мы бежим, они пролетают мимо на ракете. Коллеги родителей, люди, — Кайл сморщился, — скачивают за полчаса из Омеги то, над чем ортодоксы сидят месяцами. И чем дольше работаешь в одной сфере, тем офигенней разрыв. А после того как родились мы с Тарой, времени у мамы с папой стало ещё меньше. Сколько себя помню: весь дом завален расчётами, на экранах последние статьи, а в центре этого хаоса сидят родители, которые пытаются не отстать от коллег-людей. Думаю, для них стёрлась граница между работой и семьёй... Чёрт, да наука стала хуже яда!

Кайл вновь отпил из фляжки, и Джек заметил, как тот украдкой смахнул что-то из уголков глаз.

Понятно, чем закончится история, но он все же спросил:

— Вас с Тарой предоставили себе?

— Да, после того как пошли в школу. Родители уже проигрывали гонку Омеге, хотя и не сдавались до последнего. Но не посоревнуешься, когда люди в универе за год получают те же знания, что ортодоксы с трудом собирают полжизни. Что делать, когда ты постоянно изучаешь новые статьи, просиживаешь за компьютером всё свободное время, а твой коллега подключается на час к Омеге и затем идёт на вечеринку? — Джек заметил, что Кайл, сдерживая себя, заговорил сквозь зубы. — Мама с папой итак оставались последними ортодоксами в лаборатории. Однажды и их выперли.

— Это несправедливо...

— Да! Пирон заливает, что у ортодоксов и людей равные права. Вот только возможности у нас по умолчанию слишком разные! Проклятая Омега!

Кайл отшвырнул серебристую фляжку. Она ударилась о стену пещеры и исчезла в тенях.

Морган, Рейн и Бертольд напряглись, но притворились, будто ничего не произошло. Лишь Тара подошла и молча присела рядом. Обняла брата за плечи. Спустя пару неловких минут Джек спросил: