Сергей Тихонов - Старая надежда

— Омегу, — Джек не видел лица капитана, но догадывался, что тот ожидал подобного ответа. — Не знаю как, но во время сражения в Бельхе я пару раз почувствовал её и, по словам Тары, использовал. Я разовью эти способности.

— Ясно.

— Вы поможете мне?

Морган встал и подал знак следовать за ним. Они отошли от пещеры и остановились у быстрого ручья, который беззаботно журчал по дну ущелья.

— Не хочу врать, — признался капитан, — мне интересны твои скрытые возможности. Раньше, лет сто пятьдесят — двести назад, когда шёл основной поток людей из прошлого, такие способности были чересчур слабы для использования в бою. Но с тех пор Омега выросла, стала на порядки сильнее. Та связь, что зародилась между вами, действительно представляет немалую ценность.

— Значит...

— Это значит, что ты получишь всю необходимую поддержку с нашей стороны. Только, — Морган слегка замялся, — не строй глобальных планов. Мы не представляем, с чем имеем дело. Придётся изучать всё шаг за шагом, последовательно и неторопливо. Учителей по «использованию» Омеги нет ни у нас, ни у Пирона. Разбираться придётся самостоятельно, методом проб и ошибок.

— Я справлюсь!

— Возможно, — Морган поддел ботинком несколько камней и сбросил в ручей. — Только не демонстрируй энтузиазм чересчур рьяно. Пусть события развиваются естественно. Не хочу, чтобы ортодоксы тебя опасались.

Последней фразой Морган словно врезал ему под дых. Спустя несколько секунд, недоумевая и запинаясь, Джек спросил:

— Опасались? Меня?

Похоже, что Морган уже пожалел о сказанном. Командир подошёл, взял его за плечи и слегка опустил голову. Теперь они смотрели глаза в глаза. Тихий голос капитана дрожал от волнения:

— Омега — это то с чем мы боремся сотни лет. Единая сущность, в которую сольётся человечество. Люди — уже, а ортодоксы — в будущем. У нас не спросят ни согласия, ни разрешения. «Отверженных» трансформируют против воли. И вот появляется человек, который встаёт с нами плечом к плечу, но при этом имеет таинственную связь с противником.

Морган на мгновение замялся, словно взвешивал каждую фразу:

— В далёком прошлом на это не обращали внимания, эффекты проявлялись незначительно, но ты — другое дело. Если поведёшь себя неправильно, то начнёшь ловить косые взгляды, разбудишь подозрения. Я-то всё понимаю, но многих ортодоксов связь с Омегой насторожит... А мы с Рейном не хотим, чтобы к тебе относились как к «Сёстрам»: ценили, уважали, но при этом побаивались и обходили стороной. Ясно?

— Наверное...

— К тому же, если всё пойдёт так, как мы с Рейном предполагаем, твоё появление вновь раздует пламя борьбы с Пироном, а это именно то, чего опасаются некоторые, — Морган запнулся, — некоторые лидеры. Они дожидаются объединённого флота галактических рас, вместо того чтобы самим биться за нашу планету. А воевать надо! Я не верю, что Малаах подоспеют вовремя. Корабли не достигнут Солнечной системы до момента трансформации Омеги и принудительной конвертации ортодоксов в некую Силу.

— Не понимаю. Хочешь сказать, что среди вашего руководства найдутся те, кто увидит во мне угрозу?

— Не обязательно, но возможно. Пойми, Джек, вот уже два века «Отверженные» живут надеждой на чудо. Из-за провала «Зимнего мятежа» мы не в силах бросить открытый вызов Пирону, но и сложить оружие тоже не готовы. И вот явились вы с сестрой. Впервые за последние восемьдесят лет открылась «точка прорыва». И пришли сразу два проточеловека! Наверняка пойдут слухи, что ещё не всё потеряно, что старый план Малаах ещё действует, только в новой форме.

Капитан перевёл дыхание:

— Это старая надежда, но многим она придаёт силы. Людям нужен живой символ. Проблема в том, что не все лидеры «Отверженных» готовы к активной борьбе. Словно их устраивает статус-кво. Не знаю почему. Я же всего лишь командир звена.

— Как же быть?

Морган вздохнул. Он развернулся и направился к пещере:

— Будь собой. Я обрисовал ситуацию, но не принуждаю к тому или иному поведению. Главное — прими информацию к сведению и решай сам.

— Хорошо, — пробормотал Джек, — Ладно. Конечно, Морган. Думаю, я понял.

Ситуация оказалась сложнее, чем он предполагал.

Одно дело, когда ты встаёшь под знамёна мятежников и лихим налётом освобождаешь сестру из плена, другое, когда сами повстанцы не так уж и едины. Но отступать поздно. Выбор сделан. Джек вздохнул. Чёрт!

На обратном пути он ещё раз проверил эффективность маскировки. Убедился, что из пещеры наружу не проникает ни единого лучика света или случайного звука, а затем присоединился к ужину.

Стряпня Рейна оказалась на удивление съедобной, куда лучше консервов и сухарей, которыми Джек набивал желудок последние недели. Лишь Бертольд ел с таким выражением лица, с каким представители королевских фамилий общаются с простым народом под прицелом фотокамер: черты смиренны, на губах благодарность, но глаза...

Стоп. Он мысленно одёрнул себя. Прекрати раскручивать спираль неприязни к Лерою!

Джек признавал за собой слабость делить окружающих по принципу: «свой – чужой». Но отец учил, что первое впечатление зачастую обманчиво. Кто-то именно в этот раз окажется не на высоте, кто-то поведёт себя как болван, кто-то будет расстроен событиями, о которых ты представления не имеешь. Суди по делам, замечай полутона. Джек пристроился у стены. Время собрать в систему разрозненные факты, поступки и услышанные за день обрывки фраз.

Итак, что нам известно? Бертольд Лерой — бастард, как заметил Кайл.

Джек помнил одноклассника, Майкла, который учился с ним в начальной школе. Девчонки подслушали разговор преподавателей, и по классу пополз слух, будто мать прижила его не от усатого инженера, забиравшего сына после занятий, а от своего начальника, не считавшего зазорным волочиться за стажёрками. Паренька задразнили. Джек до сих пор не забыл, как менялось поведение мальчика: от оскаленного волчонка, готового броситься на обидчиков с кулаками, через слезы в кустах за стадионом и до отрешённого презрения к окружающим. Кончилось тем, что мать перевела сына в другую школу.

Возможно, возможно.

С другой стороны, фамилии Лерой, Бертольд не лишился, вырос не в нужде, пусть и не получил наследства. Его отец мог сознательно оставить корпорацию законному сыну, Стефану, сохраняя тем самым видимость преданности делу Пирона, а Бертольда направил делать карьеру среди повстанцев. Кайл ведь упоминал, что Лероя пристроили на «тёплое местечко» в штабе Сопротивления.

Но тогда с какой стати парня внезапно перевели на другой континент, да ещё и на отдалённую базу? С чего он вдруг вызвался идти с Рейном навстречу беглецам? Зачем рисковал в бою с агентами «Сигмы»?