o_Roman - Святая Русь - Княгиня Мария

Александр Невский вышел из шатра и решительно направился к ставке хана Берке.

Г л а в а 2

ИНАЧЕ ПОГУБИМ РУСЬ

В Ростов (под видом купца) прибыл с торговым караваном тайный посланец царевича Джабара. Его разговор с княгиней Марией, боярином Корзуном и князем Борисом был продолжительным. Марии Михайловне хотелось узнать все подробности последнего ордынского курултая. Когда посланец поздним вечером удалился из белокаменного дворца, княгиня беспокойно молвила:

- Выходит, хан Берке собирает все тумены Золотой Орды. Худо, очень худо. Я так и предполагала. Руси вновь угрожает страшное несчастье. Эх, Андрей Ярославич, Андрей Ярославич!

- А, может, все-таки, пока еще не поздно, кинуть клич, дабы всем князьям собирать дружины? – неуверенным голосом спросил Борис Василькович, заведомо зная ответ матери.

- Бесполезно, сын. Я тебе уже много раз говорила. Сейчас Русь не способна собрать войско, кое могло бы противостоять Орде. И это понимает не только Александр Невский, но и большинство других князей. Как это ни горько, но мы не можем посылать дружины на выручку великому князю. Не можем!

- Ты права, княгиня. Город того князя, кто надумает отправить своих воинов Андрею Ярославичу, будет уничтожен вместе с его жителями. Татары нас намного сильнее, и нечего помышлять о какой либо победе. Сейчас, хотя это и весьма прискорбно, уместен клич княгини Марии: не поддаваться на подстрекательские призывы Андрея Ярославича, иначе мы погубим всю Русь, - произнес Неждан Корзун.

- Не поддаваться, - кивнула Мария Михайловна. – И в то же время всякому князю надо подумать о надежной обороне своих городов. Каждый должен стать неприступной крепостью. Хан Берке может бросить свои тумены на любой из русских городов. Едва ли он остановится только на Владимире.

- Доподлинны слова твои, матушка. Надо принять все меры, дабы укрепить наш Ростов Великий, - молвил Борис Василькович.

- Золотые слова, княже, - вновь вступил в разговор Неждан Иванович. Он был не только ближним боярином, но и воеводой. – Жаль, что град наш не такой уж и неприступный. Народ волнуется. Худые вести летят быстрее стрелы.

- Еще бы не волноваться. Сколько горя принесли народу татарские орды. Сейчас надо ближе быть к простолюдинам. Одна дружина нас не спасет. Каждый ростовец должен быть готов к отражению… И вот что я думаю. Ханский ярлык на Белоозеро получил мой младшенький Глебушка. Уверена, и туда уже докатился слух о татарах. Конечно же, и там народ не ведает покоя, тем более, без князя сидит. Пора и Глебу быть в своем уделе.

- Пора, княгиня, - твердо произнес Неждан Иванович. Ему уже скоро четырнадцать годков стукнет. Твой-то муж, Василько Константинович, в такие лета и к Калке дружину вел, и на мордву ходил. Самая пора и Глебу Васильковичу встать в челе белоозерской дружины.

- Пора, матушка. Один Бог ведает, что у Берке на уме. Он, ведь, и на Белоозеро может навалиться.

- На том и порешим, - заключила Мария Михайловна.

Оставшись одна, она горестно поджала губы. По щеке ее скатилась неутешная слеза. Глебушка был для нее всё еще малым ребенком, коего она безоглядно любила. И вот теперь придется оторвать его от себя и направить на далекий, холодный север. Именно в Белоозере, в зимнюю стынь, она, княгиня Мария, находилась несколько недель с двухгодовалым Глебом, ожидая исхода битвы на реке Сить. Как тревожно было на ее душе всё это время! Она не находила себе места, и всё молилась, молилась, прося у Господа и пресвятой Богородицы даровать победу русскому войску. А то возьмет Глебушку на руки и говорит: «Тятенька твой беречь тебя крепко-накрепко наказывал. Сберегу, любый ты мой, непременно сберегу. Скоро приедет наш тятенька и молвит: ах, какой славный сынок у меня, как подрос!»... И вот теперь вновь придется Глебушке появиться в Белоозере. Подержать бы еще годок-другой подле себя, полюбоваться желанным чадом, но никак нельзя следовать материнским чувствам. Сыну пора служить Отчизне! Это превыше всего. В лихую годину князь должен быть со своим народом.

Через два дня Глеб Василькович отправился к Белоозеру. Поехал с удовольствием: ему давно уже хотелось выйти из материнской опеки и стать самостоятельным князем. Он давно, не по годам, повзрослел.

- Да хранит тебя Бог! – напутствовала сына иконой Мария Михайловна.

Г л а в а 3

НЕЖДАННОЕ СЧАСТЬЕ

Весь день воевода Корзун сновал по городу, осматривал земляной вал, частокол крепости, башни и проездные ворота, тормошил мастеров, а вечером возвращался в своих хоромы, кои стояли в детинце, неподалеку от белокаменных княжеских палат. В покоях его поджидала молодая жена, с застенчивыми, счастливыми глазами.

- Заждалась тебя, Неждан Иванович. Стол давно накрыт. Проголодался, небось?

Корзун, при виде супруги, терял свой обычный степенный вид.

- Ух, как проголодался, Любавушка! Живот – не лукошко: под лавку не сунешь.

Подхватывал жену на руки, целовал, кружил по покоям, а затем осторожно усаживал в кресло.

Нежданное счастье привалило в терем боярина год назад. Он довез-таки Любаву в Ростов живой и тотчас бросился за старым княжеским лекарем Епифаном. Тот уж больше трех десятков лет жил в княжеских палатах. Он и вернул девушку к жизни. Правда, выхаживал Любаву целую неделю и всё приговаривал:

- Кабы, не молодость и выносливое сердце, не исцелить бы мне Любаву. Дите природы, боярин!

Исцелял Епифан девушку в хоромах Корзуна. Здесь же боярин поселил и Арину Григорьевну, коя была бесконечно благодарна Неждану Ивановичу.

- По гроб жизни тебе буду обязана, боярин. Ноги тебе готова целовать!

- Ну, полно, полно, Арина, - смущенно высказывал Неждан Иванович. – Забудь такие слова… Ты лучше поведай мне, как с дочкой в лесной деревушке оказалась.

- Непременно поведаю, боярин. Чего уж теперь скрывать?

После взволнованного и, порой, сбивчивого рассказа, Неждан Иванович долго не мог прийти в себя. Вот так история! Арина оказалась дочерью переяславского боярина Григория Хоромского, и была влюблена в старшего брата Александра Невского, Федора Ярославича, умершего в день венчания на сестре княгини Марии – Феодулии, дочери черниговского князя Михаила Всеволодовича. Феодулия, после кончины жениха, постриглась в Суздальский Ризположенский монастырь под именем Ефросиньи Суздальской, а несчастная боярышня Арина, страшась позора, бежала из отчего дома и, волею судьбы, очутилась в лесной деревеньке Нежданке, где и родила Любаву, «дите природы».

Всё поражало в рассказе Арины Григорьевны. Не утаила она и о том, что три избы были когда-то срублены разбойниками, о коих скупо поведала ей отшельница Фетинья, жившая в скиту известного пустынника Фотея, о коем в Ростове Великом были хорошо наслышаны. Но больше всего ошеломляло то, что бывшая боярышня Арина, никогда не ведавшая черного труда, быстро приспособилась к новым, суровым условиям жизни, и практически стала крестьянкой.