Лесса Каури - Золушки при делах. Часть 2

После ужина в покои Ориданы тихо зашла Бруни, устроилась рядом с лежащей на кровати принцессой и молча обняла, гладя по голове, как маленькую. Ей ли было не знать этого отчаяния – отчаяния потери любимого существа, без которого сердце отказывается ворочаться в груди, а глаза – смотреть вокруг. И все застилает серой-серой дымкой, и ты теряешь в ней себя, испытывая бесконечную выматывающую душевную боль.

- Вы быть правы… Саник – не игрушка! Он – живое, умное! – всхлипывая, заговорила Оридана. – Я – плохая для него! Но хочу быть хорошей… мамой! Как сделать?

Бруни невольно положила ладонь себе на живот, и тот отозвался легким толчком. Как быть хорошей мамой? Она в последнее время тоже часто задавала себе этот вопрос.

- Наверное, любить, - ответила она, - просто любить и… терпеть. Нам для детей нужно терпение, а им от нас – любовь. Вот и весь секрет.

- Ох… - прошептала принцесса и заплакала горше прежнего.

В дверь постучали.

- Никого не принимать! – всхлипнула Оридана, однако створки уже открылись, впуская Его Высочество принца Колея.

Бруни поспешно встала и отошла к окну, сомневаясь, стоит ли оставлять принцессу в таком состоянии наедине с ее непредсказуемым супругом.

Колей, подойдя к кровати, поклонился Оридане. Та отвернулась.

- Я зашел сказать, как сожалею о вашей пропаже, моя дорогая, - покосившись на Бруни и явно подражая отцу, сказал он, - но верю, что мальчишка найдется. И еще хочу сообщить вам, что не буду возражать против вашего опекунства над ним.

Он пошел прочь из комнаты, однако на пороге оглянулся, встретился глазами с Бруни. В ее взгляде было недоверие, в его – вызов.

- Хочу, чтобы вы знали… - снова посмотрев на жену, произнес принц и вышел.

Оридана затихла – то ли устала плакать, то ли была сильно удивлена.

Бруни выглянула в окно и вдруг увидела под разлапистой яблоней, что окружали аптекарский огород мэтра Жужина, мерцающий огонек. Как будто некто, стоя там, то закрывал, то открывал дверцу потайного фонаря. В сердце толкнулась надежда.

- Я сейчас вернусь! – воскликнула она и выбежала из комнаты, мимо изумленных гвардейцев в голубых мундирах Колеевского полка, охраняющих вход в покои гаракенки, по пустынным коридорам, полным теней, сквозняков и редкого света магических светильников.

На улице было прохладно, однако Бруни бросило в жар, когда она, подойдя к яблоне, увидела фигуру в темном плаще с капюшоном.

- Приятно иметь дело с умной женщиной, - скидывая капюшон и улыбаясь, сказал Григо Хризопраз, протягивая ей скулящий комочек с белой кисточкой на хвосте. – Держите вашу пропажу! Скажете – сам пришел.

Бруни прижала к себе сжавшееся тельце. Оборотень поглядел на нее круглыми глазами, в которых плескалась тоска. Он был испуган, голоден и устал, однако самым страшным оказалось одиночество, возможность отвыкнуть от которого ему подарила смешная и резкая принцесса из Гаракена.

- Пресвятые тапочки, вы нашли его! – засмеялась Бруни, прижимая щена к себе. – Григо, дайте я вас поцелую!

- Если нас увидят – сплетен не оберетесь, - пробурчал довольный дракон, - хорошо спрятался шельмец, пришлось сделать пару кругов над городом, чтобы найти его! С высоты видно лучше!

Ее Высочество звонко чмокнула секретаря в щеку и побежала прочь, стараясь дышать ровнее.

Вбежав в покои принцессы, ощутила, как шевельнулся у нее под рукой хвостик – туда-сюда. Тихо положила щенка рядом с Ориданой. Та приподнялась, зрачки ее казались огромными на бледном лице. Молча прижала к себе грязного оборотня, молча ткнулась лбом в его лобастую голову. Саник скулил и пытался лизнуть ее в нос…

В эту ночь Бруни не могла заснуть до рассвета. Слушая ровное дыхание спящего мужа, ворочалась с боку на бок, поглаживая живот и ощущая невольный страх за еще не родившегося ребенка. Как защитить его от жестокости мира и обид? От собственной глупости? От несправедливых людей и человеческой подлости? Как уберечь родной комочек, бьющийся, словно второе сердце, дарящий ощущение целого мира внутри себя?

Так и не уснув, она встала, самостоятельно оделась и прокралась в покои Ориданы. Гвардейцы в голубых мундирах отдали караул бесшумно, переглянувшись, улыбнулись друг другу.

Бруни проскользнула в комнату принцессы и остановилась у кровати. На ней спали в обнимку Оридана и худенький мальчуган со светло-каштановыми, почти рыжими, никогда не стрижеными локонами.

***

День тянулся невыносимо долго. Мысли Йожевижа постоянно утекали в футляр, и он с трудом ловил их, пытаясь концентрироваться на работе. Когда мастер попрощался и ушел, Йож не загасил очаг. Смотрел на мерцающие в темноте уголья. Потом медленно протянул над ними заскорузлую ладонь. Жар ожег. Завоняло паленой кожей, но гном, стиснув зубы, терпел. Боль – единственное, что может отрезвить уважающего себя мастера, неминуемо впадающего в пучину отчаяния!

Боль, действительно, помогла, вернув мыслям ясность. Йож отдернул вздувающуюся пузырями ладонь. Будет Виньо работа – исцелять собственного мужа. Что бы там ни находилось в футляре – он от жены не откажется и от себя не отпустит!

По дороге домой гном зашел в лавку и купил ее любимые баблио с подосиновиками. Сверху покрашенные яркой оранжевой глазурью они и сами напоминали грибные шляпки. Йожевиж шел домой, с наслаждением вдыхая весенние запахи и разглядывая запестревшие цветами газоны, и чувствовал себя как осужденный на последней прогулке. И оттого каждый звук, картинка или запах западали в самое сердце, чтобы остаться там навсегда.

Виньо была дома. Чайник уютно бурчал на печке. На столе лежали нарезанные солидными ломтями буженина и сыр, отдельно в мисочке с голубой каемочкой – соленые грибочки. Из печки тянуло жарким.

- Ждала меня? – с порога радостно вопросил Йож. – А я вот он!

Виньовинья встала и поклонилась, как полагалось по традиции, и только потом бросилась к нему, чтобы зацеловать. Йож с удовольствием прижал к себе ее плотное тело, загреб крепкие ягодицы в ладони… и зашипел от боли!

- Что случилось? – прянула от него Виньо, оглядела, схватила за руку.

Волдыри на обожженной ладони уже полопались и сочились сукровицей.

- Руфусова плешь! – воскликнула она. – Это ты как же умудрился, муж мой! Нутко идем!

- Да вот так как-то… - оправдывался Йожевиж, которого она за рукав как маленького тащила к столу.

- Садись и сиди смирно! – строго приказала ему жена и накрыла поврежденную ладонь мужа, больше похожую на лопату, своими двумя.

Йож блаженно зажмурился. Вспомнилась пещера где-то под Креем, где лечила его, тяжелораненого, юная волшебница, которой помогала голубоглазая гномелла. Вспомнилось, как Виньо плакала у него на плече, когда он пришел в себя, а Вита изумилась и раскусила их уловку с переодеванием гномеллы в мужскую одежду. Казалось, это было так давно! Казалось, это было только вчера…