Лесса Каури - Золушки при делах. Часть 2

Дархан открыл глаза.

- О том, что они ненавидят людей, как и многие из нас! Ведь, насколько я понял, они делают это для того, чтобы их уничтожить!

- А мне это говорит о том, что они не остановятся даже перед уничтожением собственной расы, лишь бы утянуть за собой человечество! – резко сказал Торхаш. – Я не хочу, чтобы гибли мои братья и сестры даже ради такой великой цели, как Тикрей без людей!

- Ты – одиночка! – изумился Асаш. – Какое тебе дело до остальных оборотней!

Спустя мгновение белые клыки едва не касались его горла. На грохот упавшего стула заглянула фарга, прикрыв рот ладонями, чтобы не закричать, застыла в дверях.

- Вот именно, - прошипел гость. Его мышцы были из стали, потому что мощный Дархан не мог даже шевельнуться. – Мой клан уничтожили люди, и теперь вы все – и рыси, и волки, и тигры, и медведи – моя семья! И я не позволю никому, слышишь, никому, уничтожить ее!

Он ослабил хватку и отступил. Уже от дверей сказал спокойно и с улыбкой:

- Благодарю за гостеприимство, Дархан Асаш!

И вышел.

Глава клана, рыкнув, отстранил бросившуюся к нему фаргу и поднялся со стола, куда повалил его гость. Наглая рыжая морда.

***

Лихай вошел в дом без стука и увидел у кровати закутанную в черные одежды женщину. Тяжелая копна смоляных волос ниспадала ей на спину, и он невольно залюбовался ими, гадая, какое увидит лицо. Единственное, в чем он не сомневался, так это в том, что лицо будет человеческим – запах рассказал ему все о незнакомке раньше, чем он ее увидел.

Она обернулась, и Торхаш стушевался. Ожидал увидеть молодую женщину, однако незнакомка была не молода, хотя и прекрасна. Резкие черты лица, полные яркие губы, не поблекшие от времени. Несколько морщинок в углах глаз и рта указывали на возраст, не делая ее старухой. Лишь взгляд темных, как сливы, глаз – непонятный, невозможный, тяжелый, казался средоточием самого времени, заставляя подчиняться безоговорочно. Этой женщине была знакома изначальная, древняя сила природы, не та, которую маги добывали из Источников, а та, что пронизывала все сущее, позволяя биться сердцу вселенной. Ведьма!

- Зачем ты здесь? – спросила она низким сильным голосом.

- Хотел взглянуть на парнишку, - не стал скрывать Красное Лихо.

Женщина оглядела его и встала. Чуть раздобревшая фигура была по-прежнему статной и сильной. Такую легко представить королевой в золотом венце и пышном платье. Такую легко представить рядом с королем!

- Можешь поговорить с ним. Он слаб, но пироги умял в одно мгновение!

На ее губах мелькнула и пропала неуверенная улыбка. Казалось, эти губы давно разучились улыбаться.

Она вышла, а Лихо, наоборот, подошел к кровати и сел на стул. И встретил смышленый взгляд рыжего веснушчатого парня лет пятнадцати.

- Ненавидишь их? – просто спросил Торхаш.

Уголок рта парня дернулся.

- Есть немного.

- Тебе кто-нибудь говорил, что ненависть порождает только ненависть?

Зохан Рысяш Смерть-с-ветки сверкнул глазами.

- Сам знаю! Они еще у меня поплатятся!

- И ты получишь новый удар в спину или убьешь кого-нибудь и сядешь в тюрьму, - пожал плечами Лихай. – Почему ты не дрался?

- Я дрался! – вскинулся мальчишка, зашипел от боли и упал обратно. На бинтах, туго перетягивающих его грудь и спину, показалась кровь. – Но их было больше… И они все взрослее меня! А мы с Руби только книгу читали! И все! Они пригрозили ее… Не скажу что, если я сам не уйду. Ну, я и ушел! А это… - он, болезненно поморщившись, кивнул на свое плечо, - в спину прилетело.

- В Ласурии не везде люди и оборотни ненавидят друг друга, - задумчиво проговорил Лихо, будто не слышал слов Зохана, - я живу в славном городе Вишенроге, и там…

Он говорил негромко, словно сказку рассказывал… В душе впервые шевельнулось сожаление о собственных детях. Лихай только с одной фаргой хотел бы иметь их… но ее не было в живых.

Когда он закончил говорить, в карих глазах мальчишки появилась глубокая задумчивость. Здесь и сейчас невозможно было исправить ситуацию, сложившуюся между двумя народами, которые ненавидели друг друга со времен Вечной ночи. Но научиться жить бок-о-бок, понимать противника, стать сильнее и мудрее, оказывается, можно было!

По спине Красного Лиха потянуло холодком. Знакомое чувство опасности. Он резко обернулся и увидел ведьму, стоящую в дверях. И снова удивился силе ее взгляда, бившего, как клинок.

- Выздоравливай, парень! – сказал Торхаш и встал, освобождая место для целительницы.

- Куда ты теперь? – спросила та, подходя к кровати.

Так спросила, будто они были знакомы целую вечность.

- Догоню фаргу с девчонкой, провожу до деревни… - ответил он.

Она молча кивнула и забыла о нем, касаясь чуткими пальцами окровавленных бинтов.

Лихай вышел наружу, постоял, глядя в небо и не обращая внимания на проходящих мимо и косящихся на него членов клана, легко развернулся и побежал прочь, на бегу превращаясь в красного лиса, идущего по следу.

***

Посланник Ласурского короля ушел, а Дархан продолжал сидеть за столом, сцепив перед собой руки и глядя в пустоту. Вот, оказывается, как чувствуют себя вожаки-одиночки: в ответе за всех, без разбора… Арристо, подобные мысли никогда не приходили ему в голову! Асаш радел за свой клан, весь остальной мир мог пропасть, а он бы и не заметил, если бы дело не коснулось Смертей-с-ветки! Но, может быть, он был не прав? Да нет! Чушь собачья! Точнее, лисья. Как можно верить наглой рыжей морде, как можно помыслить о том, чтобы доверять Редьярду Третьему, в народе прозываемому Ласурским лисом? Все они заодно! Нет, лучше закрыться в своем мирке, ни во что не вмешиваться, как жили они все эти годы… Тогда почему не уходят из памяти промерзшие коридоры Весеречского подземелья, остановившиеся взгляды заключенных в каменные клети оборотней, слюна и кровь, отчаяние, ярость и жажда?

Дверь открылась бесшумно. Дархан ощутил сквозняк и вскинул взгляд – лис вернулся? Зачем? Но на пороге стоял не Красное Лихо, а незнакомец, худой и бледный, закутанный в теплые одежды так, что видны были только глаза, горящие лихорадочным блеском глаза тяжелобольного. Удивительно, но Асаш не понял, кто перед ним – человек или оборотень? Потому что вошедший не источал запаха. В сердце главы клана невольно закралась жуть. Даже мертвые пахнут, и если смерть врага пахнет сладко, то остальные просто воняют. Но кем должно быть существо, лишенное всякого аромата?

- Прости мое вторжение, - прошелестел тихий голос, и незваный гость сел напротив, продолжая кутаться, будто мерз, - я видел, как выходил от тебя тот, кто предал ваш народ, гонец Ласуринга, проклятая кровь!

- Ты кто такой? – хрипло спросил Дархан, стараясь, чтобы голос не дрожал. Веяло от пришельца необъяснимой жутью, от которой хотелось, обернувшись, забраться на верхушку самой высокой сосны.