Владимир Кирсанов - 69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы

Инициативу поддержали американские и французские друзья Гусятинской. В конце 1997 года на частные пожертвования была снята однокомнатная квартира, в которой разместились архив и библиотека. С этого времени здесь принимают посетителей каждый четверг, с перерывом на каникулы. Люди приходят почитать новые журналы для геев и лесбиянок, взять домой интересную книгу. Регулярно архив превращается в литературно-музыкальную гостиную, где звучат авторская песня, стихи, проза.

В 1997 году сложилась и группа единомышленников, которые координируют работу АЛГ. Это администратор Юлия Смирнова, библиограф Ольга Царева, издатель лесбийского журнала «Остров» Елена Цертлих, а также Анна Давыдова, Светлана Вольная, Ольга Герт, В.Письменный и другие.

Почти за десять лет существования архив сменил несколько съемных помещений и в конце концов вернулся в личную квартиру Елены Гусятинской.

В архиве перебывали десятки иностранных журналистов. О коллекции Гусятинской хорошо знают по обе стороны океана – в Америке, и в Европе. Работать с документами приезжают ученые из Франции и Германии, США и Нидерландов, других стран мира.

С недавних пор Елена Гусятинская стала желанным гостем на международных конференциях. Дважды она выступала с докладами по проблемам гомосексуализма в Марселе на Летнем Университете (2000, 2002). В зарубежных изданиях (Harvard Gay & Lesbian Review, Lesbia, ex Equo, Tetu) появлялись статьи об архиве и интервью с его хранительницей. Не пропускают сотрудники архива и акций российских лесбиянок.

Среди самых запоминающихся поездок – визит в Нидерланды на лесбийский фестиваль в ноябре 2004 года. Интерес голландских лесбиянок к деятельности АЛГ не случаен. Среди последних проектов Елены Гусятинской – «Антология лесбийской прозы». Идея издать эту книгу возникла в ответ на беззастенчивую эксплуатацию образов лесбиянок в современной «низкопробной литературе». Один из отобранных в антологию рассказов – «Мой сын» Юлии Смирновой – привлек внимание организаторов фестиваля и был переведен на голландский язык. Вместе с автором рассказа в фестивале приняли участие Елена Гусятинская (она рассказала о работе АЛГ), исполнительница русских романсов Елена Бирюк и журналистка из Барнаула Елена Гаврилова.

Ранее с помощью архива был издан роман Натальи Воронцовой-Юрьевой «Снег для Марины» (2000), ставший настоящим бестселлером лесбийской литературы начала ХХI века, и содействовал публикации исследования Сони Франеты «Розовые фламинго: Десять сибирских интервью» (2003). Книга Франеты в 2004 году вошла в десятку самых популярных среди геев и лесбиянок по результатам продаж в магазине Shop.Gay.Ru.

В последние годы поле деятельности для архива Гусятинской постоянно только расширяется. Особенно активизировалась издательская деятельность лесбиянок. На начало 2005 года вышло 4 номера альманаха «Лабрис», более 20 тетрадей журнала «Остров». А еще прошли три фестиваля лесбийской песни, организованные Еленой Боцман. Каждое событие находит отражение в архиве.

Но главная задача – сделать архив наиболее доступным, а для этого необходимо помещение, поиск которого не прекращается. Ведь количество постоянных посетителей, на которых заведены библиотечные формуляры, уже достигло 116 человек. «Но эту цифру стоит умножить на два, шутит – Юлия Смирнова, – так как за одним читателем, как правило, стоит семейная пара лесбиянок или геев».

«Материализованная боль…». Михаил Аникеев (14 июня 1947 года)

Михаил Аникеев вырос в простой московской рабоче-крестьянской семье. После школы окончил Институт иностранных языков Мориса Тереза, работал по специальности – преподавателем и переводчиком.

Свою нетрадиционную сексуальность Аникеев почувствовал в пятилетнем возрасте. Так что уже на пороге совершеннолетия в конце 1960-х годов Михаил легко влился в сокрытую от глаз обывателя «подпольную» гей-жизнь Москвы. «Я не ограничивал себя в желаниях и вел по отношению к потенциальным партнерам довольно агрессивно…», – рассказывает Михаил Аникеев. – «Но эти сексуальные приключения всегда сопровождал страх. Тем более что мой первый друг, с которым мы прожили несколько лет, отсидел в советской тюрьме по 121 статье. Он настолько был напуган и внутренне надломлен, что мы сексом занимались с оглядкой на плотно закрытые шторы окон московской квартиры… Настолько этот страх перед системой проник в его сознание, что, как только появилась возможность, он из страны уехал. Причем в довольно преклонном возрасте. «Знаешь, – говорил он мне уже после отмены 121 статьи, – меня во время секса не отпускает ощущение, что они снова придут…» Да и у меня до сих пор вид милиционера, который пытается войти в мой дом, вызывает ужас».

Участие Михаила Аникеева в гей-движении 1990-х началось, по его словам, с «материализации боли». С ранней юности он был полностью погружен в нелегальную жизнь московских гомосексуалов. Ослабление режима подтолкнуло его к тому, чтобы начать записывать свои впечатления о, как бы сейчас сказали, гейской субкультуре. Это произошло в конце 1980-х годов, когда Аникеев уехал из Москвы и обосновался в среднерусской деревне. Там в одну из морозных зим он сел за печатную машинку – так родился роман «Оплеуха». Первая книга об однополой любви современного российского автора-гея, вышедшая при его жизни. С «Оплеухи», изданной в 1996 году, в современной русской литературе начинается поток литературного творчества российских геев и лесбиянок. За книгой Аникеева последовали сочинения Дмитрия Лычева (1997) и Дмитрия Бушуева (1998), Александра Ильянена и Евгении Дебрянской...

Первоначально «Оплеуха», написанная еще во времена действия 121-й статьи, задумывалась как литературная мистификация – перевод романа некого иностранного автора. Именно поэтому местом действия «психологической драмы с эротической окраской» – такой жанровый подзаголовок выбрал Аникеев – стала ферма в неком условном англоговорящем государстве. А своеобразным ключом к повествованию – эпиграф: «Страна, где происходят описываемые события, находится в сердце автора».

Когда рукопись «Оплеухи» была закончена, автор отправился с ней к нескольким литературным экспертам, писателям-профессионалам. Их мнения о книге разделились. «Я услышал абсолютно взаимоисключающие отзывы, но главное, что меня удивило, – это их вполне серьезное отношение к моим литературным опытам. Они говорили об «Оплеухе» как о законченном тексте, одни сцены в котором удались мне лучше, а другие – несколько хуже. Вдохновленный таким заинтересованным восприятием, я решил опубликовать свой роман…»

Попытки пристроить рукопись в несколько гейских изданий – от «Темы» до «Риска» и «Арго» – не увенчались успехом. «Один из гей-издателей, который, кстати, прочел рукопись «Оплеухи» за один вечер отказал, – вспоминает Аникеев, – такой вот откровенной фразой: «Во всем, что мы печатаем, должна быть политика…». Этот ответ подтолкнул Михаила Аникеева самого заняться изданием своих текстов.