Владимир Кирсанов - 69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы

Контакты Гессен с первыми лидерами российского гей-движения состоялись еще осенью 1990 года в Америке. Когда в США приехали Роман Калинин и Евгения Дебрянская, к Маше, которая активно работала в американских гей-организациях, срочно обратились за помощью в качестве переводчика. Русские гости, как оказалось, не говорили по-английски. Но и Маша уже десять лет не разговаривала на русском. Однако переводчик требовался немедленно, и Маша согласилась.

Во время поездки Калинина и Дебрянской по Америке у них возникла идея проведения в СССР конференции, главной темой которой должны были стать проблемы гомосексуалов. С просьбой о поддержке и помощи они обратились к Гессен.

«Мне это казалось совершеннейшей утопией, - вспоминает Маша Гессен, - но поскольку они уверяли меня, что это возможно, я решила им во всем довериться и сделать все, что могу, как организатор. В общем, я фактически им организовала эту конференцию. Ее финансовую сторону отчасти организовывала такая американка - Джулия Дорф, которая к тому времени уже много лет ездила в Советский Союз. Она тогда как раз была среди основателей организации под названием Международная комиссия по правам человека для геев и лесбиянок (IGLHRC). Собственно, первой акцией этой организации, которая теперь уже действительно стала крупной международной организацией, была вот эта конференция в Москве и Петербурге летом 1991 года. А на разведку мы приехали еще в марте 1991 года…»

Маша Гессен называет розово-голубой форум в России летом 1991 года «фантастическим событием», которое стало «катализатором» для развития гей-движения в России, а в дальнейшем и во многих государствах на месте бывших республик Советского Союза.

Первый международный гей-лесби конгресс – так звучно назвали организаторы свое мероприятие – привлек огромное внимание международных и российских СМИ.

«Во-первых, там были две очень важные программы в Питере и в Москве. В Москве, где это все организовывал Роман Калинин, многое не получилось. А в Питере, где у Джулии Дорф было больше хороших контактов, все отчасти организовывала Ольга Жук. В Питере тогда была и более активная неформальная жизнь. Был такой человек по имени Валерий Соловьев, если Яне ошибаюсь, который до сих пор занимается активной общественной деятельностью. Он не «голубой», но очень хороший организатор, просто толковый парень. Мы его просили, чтобы он помог нам в Питере. В какой-то момент пришлось заплатить, чтобы его выпустили из тюрьмы. На что было потрачено 200 долларов из моего собственного кармана. И в Питере все было нормально организовано, хотя до последнего момента было ощущение, что никто на эти мероприятия не пойдет…»

Но в Питере, напротив, все прошло просто блестяще. Был арендован Дом Культуры неподалеку от Невского проспекта, который оформили художники из «Новой академии изящных искусств» Тимура Новикова.

Можно сказать, что в Питере состоялась рабочая часть международной конференции. На заседаниях нескольких секций, у каждой из которых было два куратора – русский и американский – обсуждался огромный спектр вопросов: от развития международного гей-движения до гомосексуальных аллюзий в творчестве писателей и художников и состояния современной массовой культуры. Хорошая команда переводчиков предупредила любые проблемы в общении. И американскую сторону (в основном это были гей-активисты из США, около 70 человек) приятно удивил уровень понимания проблем, которые поднимались во время работы секций. «…Идея заключалась в том, - подчеркивает Гессен, - чтобы сделать западных гостей соведущими секций… и помогали российским людям начать говорить на темы, на которые никто никогда в России не разговаривал. …Сначала американцы пытались обсуждать правозащитные вопросы на каком-то примитивном уровне. Но оказалось, что россияне им тут же отвечают на понятном образованном западном уровне».

Отмечая значимость питерского форума и степень интереса к нему, Маша Гессен напоминает, что «в Питере были несколько человек, которые приехали из Сибири. Они не знали точно, когда состоится конгресс, поэтому приехали недели за две до этого события, пришли домой к Ольге Липовской. Она их на две недели устроила в Петербурге, пока они нас ждали. Это люди, которые до сих пор активно что-то делают. Там были по два человека из Барнаула, Красноярска и Новосибирска…».

«В Москве получился только кинофестиваль, а вся конференция была провальная…» - отмечает Гессен.

…Помимо конференции в столице прошла первая гей-дискотека, а также несколько публичных акций – все это вызывало неизменный интерес у прессы. Сохранился замечательный снимок, ракурс которого передает ажиотаж вокруг международной тусовки «розовых» и «голубых» в бывшем логове коммунизма. Джулия Дорф и Маша Гессен застыли в публичном поцелуе напротив памятника основателю Москвы Дмитрию Долгорукому возле Моссовета. На заднем плане - тесный ряд фотографов и телеоператоров, словно у красной дорожки в Каннах.

Другой этап участия Маши Гессен в российском гей-движении – работа центра «Треугольник», деятельность которого стала возможна после отмены 121 статьи УК РФ. В том же году в августе состоялась и еще одна правозащитная конференция геев и лесбиянок, более скромная по размаху, чем форум 1991 года.

Маша Гессен отмечает, что отмена 121-й статьи стала результатом стечения обстоятельств. В новой России началась реформа уголовного законодательства. Некий «умный человек» из КГБ, вероятно, по словам Гессен, «стукач», преподавал международное право в одном из элитных московских вузов. Он написал об уголовном преследовании геев несколько научных работ и был включен в большую команду юристов, работавших над поправками в российский Уголовный кодекс.

Поправок было настолько много, что их в те времена принимали после одобрения экспертами, как говорится, не глядя. Так поправка, отменявшая наказание за мужеложство прошла несколько инстанций и, наконец, была принята вместе с другими Верховным Советом РФ.

«Принятия этой поправки поначалу мало кто заметил, - рассказывает Маша Гессен. – Документ появился среди других напечатанных мелким текстом в «Российской газете».

Никто не задумывался и о последствиях поправки, ведь в лагерях и тюрьмах томились сотни осужденных по 121-й статье».

Маша Гессен после опубликования поправок позвонила их «автору», который рассказал, что, не смотря на отмену карательных норм, до сих пор никто не удосужился сделать приказ по Министерству внутренних дел, на основе которого осужденные по 121-й статье могут покинуть места заключения.

Весной 1993 года Маша Гессен получила небольшой грант, чтобы вновь приехать в Россию и заняться вопросом с освобождением этих людей. Большие списки заключенных она получила от Валерия Климова, уральского гей-активиста, занимающегося вопросами реабилитации геев, побывавших тюрьме, а также всех, кто подвергался гомосексуальному насилию в местах заключения.