Владимир Кирсанов - 69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы

Приехав в Россию, Гессен немедленно разослала телеграммы во все колонии и тюрьмы, в которых, судя по спискам Климова, находились люди, осужденные по 121-й статье. В результате выяснилось, что многие данные Климова либо устарели, либо не соответствуют действительности. Примерный текст телеграммы, разосланной от имени Международной комиссии по правам человека, таков: «В связи с отменой 121 ст. 1 ч. УК РФ просьба сообщить статус заключенного такого-то…».

«Я уверена, что рассылка телеграмм там, где информация соответствовала действительности, имела положительный результат…» - говорит Гессен.

Результатом этой поездки Маши Гессен в Россию стала подготовка большого отчета по ситуации с правами человека для геев и лесбиянок.

В 1993 году после создания «Треугольника» Маша Гессен стала одним из сопредседателей (всего их было 8) организации, среди главных инициаторов создания которой были Евгения Дебрянская и Влад Ортанов. Отказ «Треугольнику» в регистрации властями России обратил на него внимание Европейской комиссии. Из Брюсселя была предложена новая версия «Треугольника» как международной организации, в которую вошли бы два российских гей-союза, московский и питерский, а также два прибалтийских. «Треугольник» получил финансирование, было снято помещение, разработан штат…

«Треугольник», считает Гессен, функционировал как обычный европейский или американский гей-центр. Он занимался мониторингом положения геев, издавал информационный бюллетень, пытался работать в направлении психологического и правового консультирования. Но деньги закончились. К тому же после истечения срока гранта произошел раскол, закончившийся скандалом.

С одной стороны оказался Влад Ортанов, который вышел из «Треугольника», и Кевин Гарднер, один из американских гей-активистов, приехавших в Россию. С другой – Евгения Дебрянская, Маша Гессен, Николай Нездельский… Вскоре выяснилось, что от имени одной организации в фонд «Евразия» поданы две заявки на новый грант. Денег не дали никому. Шел январь 1996 года.

«Мне кажется, - признается Маша Гессен, - что основной вклад «Треугольника» в гей-движение России заключается в том, что в центре было воспитано поколение людей с навыками и умениями, которые позже продолжили свою правозащитную работу, в том числе в других государствах бывшего Советского Союза».

«Никакого гей-движения после распада «Треугольника» в России больше не было», - говорит Маша Гессен. Но с тех самых пор она никогда не отказывает в интервью, вопросы которого тем или иным образом касаются жизни геев и лесбиянок на всем постсоветском пространстве. Гессен неоднократно помогала и российским геям, просившим политического убежища в США… «Но в какой-то момент я стала отказывать подобным просьбам адвокатов, - рассказывает Маша. - И это приходится делать все чаще. Да, я считаю, что люди имеют право жить там, где хотят. И когда уехать собирается молодой парень из Кубани, я помогаю. Потому что на Кубани жить гею совершенно невозможно. Но когда недавно появился такой молодой человек в Питере, я отказала. Если он просит политического убежища, потому что он пацифист и его заберут в армию, - пожалуйста. Но если только потому, что он голубой, то, поверьте, я не смогу написать ничего, чем будет отличаться его американская жизнь от российской. Разве что он поселится в Массачусетсе, где разрешены однополые браки.

Впрочем, возможно, кто-то считает, иначе. И он до сих пор не чувствует себя сексуально свободным в России по ряду каких-то непонятных мне причин – будь то образование, деньги, наличие гражданства другой страны и что-то другое».

«Не вижу, не слышу, не говорю…». Илья Абатуров (26 сентября 1968)

Илья Абатуров, чье имя неразрывно связано с таким гей-брендом, как «Три обезьяны», справедливо считается лидером клубного строительства в постсоветской России. Первый гей-клуб открылся в Москве в 1993 году. Впрочем, в начале 1990-х всего два заведения в Москве отвечали концепции клубного заведения. Это были «Арлекино» и «Премьера»… Последняя встречала своих посетителей после завершения вечернего спектакля в Театре киноактера на улице Воровского.

Окна театрального фойе закрывались темными шторами, расставлялась пластиковая мебель, вроде той, что сегодня используют летние городские кафе. Позже, когда было получено разрешение, оборудовали барную стойку и сцену.

«Премьера», проработавшая в стенах Театра киноактера чуть больше года, была создана усилиями Ильи Абатурова и его друга по имени Александр. Здесь многое случилось впервые в истории клубной жизни России. На подмостки впервые вышли российские трансвеститы – Дима Петрунин (Люся Сохатая) и непревзойденный мастер своего жанра, звезда травести 1990-х годов Лора Колли – заслуженный артист России Сергей Зарубин.

«Мы ничего не умели…», – признается Абатуров. Все пришлось начинать с нуля. Обращались за консультациями к немногочисленным специалистам, которых можно было отыскать в России. Например, Дольф Михель, шеф ресторана «Театро», самого дорого ресторанного проекта начала 1990-х годов, «консультировал официантов по поводу посуды»...

Владельцы «Премьеры», по словам Ильи Абатурова, «…делали все, чтобы гомосексуалы чувствовали здесь себя комфортно, в том числе с точки зрения безопасности». «Не нужно забывать, – рассказывает Абатуров в интервью журналу «Квир», – что мы открывали наш клуб в то время, когда 121-я статья еще действовала… А мы не просто заявили, что ориентируемся на гей-аудиторию, мы стали работать над специальными шоу для геев».

10 февраля 1994 года «Премьера» отметила год своего существования в стенах Театра киноактера и вскоре закрылась. Уже в апреле первых посетителей принял клуб «Три обезьяны» – до сих пор самый успешный клубный гей-проект в России, переживший несколько реинкарнаций, он менял свое расположение в Москве, но не принципы, воплощенные в названии. В бренде «Три обезьяны» заключалась идея закрытого клуба – «…ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Первая обезьянка закрывает глаза, вторая – уши, а третья – рот… Я придумал этот образ, – говорит Илья Абатуров. – Кроме того, я по гороскопу – Обезьяна, и два моих партнера тоже. Мы заказали на «Мосфильме» трех золотых обезьян, которые и переехали с нами в новый клуб…».

Кроме правильного расположения звезд успеху Ильи Абатурова в клубном бизнесе способствовал опыт общественной работы, который он получил еще в советские времена. Окончив педагогический институт, Абатуров должен был стать учителем географии... Но на «девчачьем факультете» мальчиков, по его словам, «ценили и «продвигали» в лидеры».

«Это «продвижение» совпало с моим комплексом: я очень не любил, когда меня «задвигали» и сам стремился занять лидирующее положение. Я тогда искренне верил в необходимость общественной активности…». В армии в конце 1980-х Абатуров стал кандидатом в члены КПСС. Политическая предприимчивость молодого кандидата, с одной стороны, одобрялась коммунистическими боссами, а с другой – вызывала раздражение. В желании разобраться, «что же это такое происходит» в стране, Абатуров дошел до секретаря РКП на Старой площади.