Эльвира Осетина - Я ненавижу тебя! Книга третья

- Что там было с Ларисой? Почему она такая странная была? – вдруг вспомнила Лина про напуганную блондинку, которую куда-то увели вчера Герман с Лисовским.

- А… какой еще Ларисой? – сонно пробормотал Герман.

- Медсестрой.

- Ах, этой…, - Герман скривился, вспоминая верещание тупоголовой дуры, когда он заталкивал ее в такси и отправлял домой от греха подальше, - не, она не пьяная была, просто сонная, чуть лекарство не перепутала, Влад заметил, что она колоть собралась что-то другое, он помнил назначения Палыча, ну и чуть не прибил идиотку.

- А что там было? – уже открыв глаза, с удивлением спросила Лина, и автоматически продолжила размышлять вслух: - Вообще для Лариски, это странно. Я давно с ней работаю, и знаю, что хоть она и та еще болтушка, однако лекарства никогда не путала, как бы сильно не хотела спать.

- Мда? – Герман тоже открыл глаза, и задумчиво добавил: - ну надо же, как интересно…

Лина пошевелилась, пытаясь выбраться из-под тяжелого тела мужчины, но сдвинуть его с места было невозможно.

- Герман мне собираться на работу надо, выпусти меня.

- Я тебя у Палыча отпросил, сказал, что ты опоздаешь, так что успокойся, время поспать у нас еще есть, - и Герман еще сильнее прижал к себе недовольно сопящую девушку.

Лина хоть и разозлилась, что Герман опять командует, но внутренне все равно была ему благодарна, и через две минуты не заметила, как с удовольствием расслабилась в объятиях мужчины и погрузилась в сладкую дрему.

***

Маша открыла глаза, чувствуя себя совершенно раздавленной. Осторожно пошевелившись и перевернувшись на другой бок, она поняла, что Влад так и не вернулся в кровать.

На душе стало почему-то холодно и грустно. Наверняка ему было противно спать рядом с эпилептиком. Эти ее приступы, любого испугают.

Грудь сдавило от жалости к себе. Она совсем никому не нужна в этом доме. Если бы не Линина поддержка ночью, она бы таких глупостей наделала, что наверняка уже и не проснулась бы сегодня живой.

Сев в кровати Маша подтянула ноги, и обняла колени. Хотелось позвонить и поговорить с Леной. Но она не знала, разрешит ли ей Влад.

- А что если связаться с комнатой Михаила Юрьевича? Может быть, он позволит? – шепотом спросила она сама себя.

И убедившись, что время уже десять утра, и она своим звонком случайно не разбудит мужчину, Маша с тумбочки взяла телефон.

На ее радость, Михаил Юрьевич очень быстро согласился ей помочь, и более того, даже дал пароль на Wi-Fi, чтобы Маша смогла воспользоваться интернетом.

Настроение у девушки сразу же поднялось в разы. И через час, она, уже приняв душ, и позавтракав в комнате, открыла ноутбук, и звонила по «Скайпу» дочери.

***

Утро у Гели прошло по старому сценарию. Дичайшая боль в ноге, это первое, что она почувствовала просыпаясь.

Вот только теперь она прекрасно понимала, что это за боль. Она отказалась от очередной порции обезболивающих, и вот, пожалуйста - результат.

Геля и не подозревала, что боль может быть настолько сильной. Это же, ни в какие ворота не влезает. Она скулила, стонала, кусая свою руку, и надеялась, что боль пройдет, или просто угаснет. Но этого не происходило.

Ощущения были такими, будто ее ногу опять невидимый маньяк пытался распилить ржавой тупой пилой, причем делал он это очень медленно, наслаждаясь каждой эмоцией своей жертвы.

Но выхода у девушки не было. Она прекрасно понимала, что не имеет права сдаваться. Наркотики уничтожат ее, как личность. А она больше не желает быть животным. У нее есть Инга, любимая работа. И возможно, что отец когда-нибудь примет ее обратно и простит. И вот теперь все насмарку? Вся ее работа над собой? Нет. Инга не могла отказаться от того, чего успела добиться, и поэтому должна терпеть. Она выдержит! Она очень терпеливая!

Собственные убеждения не очень сильно помогали снизить боль в ноге. Казалось, что с каждой минутой она увеличивалась в разы. И чтобы сдержать крик, Геля взяла подушку и накрыла ей свое лицо.

В этот момент она почувствовала чье-то прикосновение.

Это была медсестра.

Геля убрала подушку, и прикусила губу. Но слезы на щеках и красные глаза она спрятать от женщины не могла.

Медсестра смотрела на свою подопечную хмуро, в ее руке был шприц. Геля посмотрела на него и четко сказала:

- Нет!

Правда, скрыть предательскую дрожь в голосе не получилось.

Медсестра вздохнула и осуждающе покачала головой.

Закрыв иголку крышкой, она положила шприц на стол для лекарств, который находился в прямой видимости девушки, и вытащила утку.

- Да, хочу, - кивнула Геля головой.

Утренние процедуры немного, но отвлекли девушку от боли. Медсестра предложила ей инъекцию «Баралгина», это лекарство было обычным обезболивающим, и противовоспалительным, и после укола, боль притупилась.

Когда пришел Михен, Геля уже чувствовала себя более-менее сносно. И краснота под глазами исчезла. Поэтому блондин даже не заподозрил, что утром его гостья чуть с ума не сошла от болевого приступа.

- Привет, - улыбнулся мужчина, показывая идеально ровные белые зубы. – Я хотел бы с тобой позавтракать, ты не против?

- А если против? – недовольно буркнула Геля.

- Тогда можешь посмотреть, а я поем, - ухмыльнулся Михен, ставя столик перед ней и перекладывая туда тарелки с едой, со столика, который только что привезла медсестра. – Насколько я помню, высококалорийное лежачим больным нельзя. Так что буду вместе с тобой на диете сидеть.

Вздохнув, Геля взяла ложку и начала есть кашу, запивая ее какао с молоком. Да, в ее случае плотно кушать не имеет смысла. Чем меньше ешь, тем меньше ходишь в туалет.

- И откуда ты помнишь, про лежачих больных? – все же не удержалась и спросила она блондина, который молча уплетал кашу, между прочим, очень вкусную.

- У меня дед несколько лет назад с сердечным приступом целый месяц в постели провалялся, врачи говорили, что он не выкарабкается, - в глазах мужчины, Геля заметила промелькнувшую боль и даже вину, но он тут же будто смахнул с себя эти воспоминания и преувеличено бодро растянул губы в улыбке. – Но, слава Богу, все обошлось! Мы тогда вместе с мамой и бабушкой на больничную кашку подсели, так как практически жили в больнице, по очереди дежуря в палате деда. Мне тогда впервые пришлось много дел взять на себя. И решения принимать очень сложные…

Геля с удивлением увидела тепло и грусть в глазах мужчины.

- Ты очень любишь своих родных. Наверное, они тобой очень гордятся, – не удержалась и высказала она свои мысли, чувствуя легкую зависть к этому баловню судьбы.

- Вот ты знаешь, - Михен неожиданно посмотрел на нее серьезным взглядом, от чего стал выглядеть старше и мудрее, - на самом деле, до сердечного приступа деда, я был не особо образцовым внуком и сыном. Я вообще был тем еще уродом, - Михен хмыкнул не без горечи, и отвел свой взгляд, смотря куда-то вдаль, - и только лишь когда понял, что дед не вечен, да и родители тоже, … только лишь тогда задумался о том, что творю. Я после того случая сильно изменился. Ты даже не представляешь насколько сильно.