Кристина Азимут - Жена для двоих. В клетке греха

- Кат-ти-и, - протянул предупреждающе Джеффри. – Мы ещё не выиграли, дорогая моя. Сиди спокойно.

Издав разочарованный, мяукающий звук, тем не менее, Катрина подчинилась, недовольно сжав губы, выпрямилась и положила ладони на колени. Но её взгляд затянутых серебристым маревом глаз не отрывался от моей открытой плоти… И с каждым мгновением всё сильнее хотелось прикоснуться к себе, утолить жажду наслаждения, сжигавшую изнутри. Пришлось вцепиться в сиденье, чтобы не дать рукам совершить предательское движение, стыд мешался с вожделением, и я уже погружалась в вязкий туман, часто дыша и мелко дрожа от напряжения. Только на Ричарда старалась не смотреть, чтобы не ощущать себя ещё грязнее и порочнее. Он ведь человек, а не такой, как эти.

- Рик, твоя очередь, - лениво обронил Марк, чуть повернув голову ко второму мужчине, но его взгляд не отрывался от меня.

Мне пришлось это сделать. Посмотреть на Ричарда, хотя внутри всё переворачивалось от стыда и острого осознания собственной испорченности, которую он сейчас видел. И… включится ли в игру?.. Что я знала о его намерениях, с чего взяла, что Ричард пришёл именно помочь мне? Может, он в самом деле любовник Катрины и друг Марка, пусть и человек? Ведь если его сюда допустили, значит, знали, кто он такой. Или… Эти нелюди не могли ощущать чужих? Боже, я совсем запуталась. Бродившее в крови возбуждение отвлекало, тревожные мысли растворялись в нём, как в горячем сиропе, и голова начала немного кружиться от переполнявших эмоций. Которые, не сомневаюсь, вскоре достанутся Джеффри и Джонасу. Они же говорили что-то об этом за обедом, что гости будут довольствоваться лишь моим телом.

Ричард склонил голову, будто раздумывая, погладил пальцами подбородок и произнёс:

- Покажи грудь, Мари. Пока только одну, - на его губах появилась усмешка, но… какая-то мягкая. – Можешь прикоснуться к ней, я вижу, тебе хочется, - добавил он.

Да, мне хотелось. Безумно хотелось прикоснуться к себе хоть как-нибудь, унять чувственный голод, пожиравший изнутри от одних только взглядов. От ощущения собственной беспомощности, открытости и покорности. Я горела в тёмном огне вожделения, мешавшемся со стыдом, и это придавало горьковатую нотку эмоциям. Мои пальцы потянули кружево, высвобождая острую, возбуждённую вершинку, я медленно обвела вокруг и едва не задохнулась от приступа наслаждения, другой рукой крепче вцепившись в сиденье.

- Смотри на меня, - вдруг властно приказал Ричард.

Властно, и вместе с тем – мягко. Я удивленно вздохнула, на мгновение замерев, и наши взгляды встретились. Показалось или нет, в самой глубине мелькнуло сочувствие и… сожаление? Реальность подёрнулась дымкой, отодвинулась, оставив нас на несколько мгновений наедине с Ричардом. Я не заметила, как мой палец оказался во рту, язык облизал, смачивая, и уже влажная подушечка коснулась розового бутона, нежа его и поглаживая. О да-а, я именно этого хотела. Напряжённый сосок требовал внимания, ласки, постреливая жалящими искрами, и я сжала его, мешая боль с удовольствием. А Ричард смотрел, удерживая мой взгляд, не давая погрузиться в вязкое болото осознания собственной распущенности. Я ласкала себя, пусть и не так откровенно, и на меня смотрели… чужие, незнакомые глаза. И мне это нравилось, боже мой. Кости плавились, низ живота пылал в огне, пожиравшем изнутри, и с губ сорвался короткий, тихий стон.

- Раздаём дальше? – раздался непринуждённый голос Джеффри, вырывая из сладкого марева.

Игра продолжилась. Тишина стала вязкой, плотной, её можно было резать пластами. Мой палец игрался с налившимся, твёрдым шариком, а перед глазами мелькали картинки, как к нему приникает чужой, жадный рот, втягивая, посасывая, прихватывая зубами и оттягивая. Причиняя боль пополам с острыми искрами удовольствия. И возбуждение лизало изнутри обжигающими языками, нежная плоть между ног пульсировала в такт прикосновениям, а бёдра сжимались, подаваясь чуть вперёд. Выдавая мои эмоции с головой. Мучительная пытка набирала обороты… Погружённая в собственные переживания, уже не глядя на Ричарда и вообще ни на кого, я не заметила, как закончилась вторая игра, лишь услышала довольный, предвкушающий голос Джеффри:

- Партия.

И следом радостный возглас Катрины. Я не хотела смотреть на неё, но болезненное любопытство подвело. Изогнувшись так, что сквозь натянутую тонкую ткань просвечивали тёмные ареолы сосков, она призывно облизнулась и проворковала:

- Я готова. Что вы хотите, чтобы я сделала, дорогие хозяева?

- Подними платье и покажи, как ты меня хочешь, Кати, - на лице Джеффри появилась хищная, порочная усмешка, а глаза начало заволакивать тяжёлое золото. А потом он глянул на меня. – Пусть моя любимая супруга тоже посмотрит, ей полезно поучиться.

От этих непристойных слов меня накрыла горячая волна, а пальцы снова сжали тугой, ноющий шарик, послав разряд болезненного удовольствия по телу. Оно неосознанно выгнулось, пока мой ошалевший от эмоций взгляд не отрывался от Катрины. А она, удобнее устроившись на стуле, тоже медленно улыбнулась, легко подняла подол платья, под которым, конечно, больше ничего не было, и поставив одну ногу на сиденье, другую широко отвела в сторону. Закинув руку за голову, прикрыв поблёскивавшие серебром глаза, Катрина выгнула бровь и проворковала:

- Смотри, малышка, как надо.

Тонкие пальцы коснулись кораллово-розовых, влажно поблёскивавших складок, раздвинули их, нежно погладили и… медленно скользнули дальше, внутрь.

Я не могла на это смотреть и понимать, что зрелище меня возбуждает до дрожи. И уже собственным пальцам хочется погрузиться, скользнуть по шелковистой плоти… А Катрина начала тихонько, томно постанывать, выгибаясь навстречу собственным ласкам, и мне казалось, лицо сейчас сгорит от стыда до костей. Послышался довольный смешок Джонаса и его голос:

- Кати, дорогая, сними платье. Без него тебе будет гораздо лучше.

Не прекращая двигать рукой внизу, гостья спустила лиф до пояса, выставив полную, высокую грудь с тёмными кружками ареол и коричневыми вершинками. Не сводя с меня взгляда, Кати медленно облизнулась, и её вторая рука начала повторять движения моей, играя с набухшим соском. И я смотрела на непристойную картинку, не в силах опустить глаза, и понимала, что моё дыхание учащается, а жар в крови усиливается…

- Раздаём, - коротко бросил Джеффри, и следующий круг игры начался.

Мне уже хотелось, чтобы снова выиграли Марк и Ричард, я жаждала, чтобы они разрешили коснуться себя или… сами прикоснулись. То, как Катрина извивалась под собственными пальцами, непристойно двигала бёдрами, выставляя себя ещё сильнее, как умело и явно со знанием дела поглаживала и перебирала складки, вызывало у меня острые приступы стыда пополам с нестерпимым желанием сделать себе так же, подхватить этот ритм и погрузиться в наслаждение. Я тонула всё глубже с каждым мгновением, даже не заметив, как моё собственное тело начало плавно подаваться вперёд, повторяя движения Кати…