Аманда Пэнитч - Слишком поздно

— Увидимся на испанском, Майкл, — сказала я и притянула его голову к себе. Он, не раздумывая, начал жадно меня целовать. Я отстранилась и встретилась взглядом с Эллой. Уверена, моё лицо светилось от триумфа. А её явно блестело от кое-чего другого. — Ещё увидимся, Элла.

На первой паре мне нужно было сделать домашнюю работу, — эссе по «Джейн Эйр 43». Я её никогда не читала и не имела на то никакого желания. Поэтому, к началу второго урока я была измотана. Однако, не настолько, чтобы не заметить взволнованный шёпот, которым встретили меня, как только я переступила порог. Он увеличивался с каждом моим шагом, достигнув своего пика в тот момент, когда я села за парту. Я моргнула раз... два. Нет. Этого не может быть.

Ава уже сидела на своем месте передо мной. Её новые сережки, отвратительный букет засохших цветов, которые роняли лепестки каждый раз, когда она дергала головой, доставали до самых плеч. Я постучала ей по плечу. Ава не шевельнулась. Я постучала сильнее. Наконец, она слегка повернула голову.

— Что? — прошептала Ава.

Я не понимала почему она шепчет. Урок ещё даже не начался, и ученики продолжали заходить в класс.

— Мне нравятся твои серёжки, — со всем возможным энтузиазмом выдавила я. — Гораздо больше, чем те, что с перьями. Они такие... ароматные. Как сухие духи. Как ты их сделала?

— Я занята, — сказала она, показывая пальцем на уткнувшегося в телефон синьора Голдфарба. Наверное, изучает сайт «ОцениСвоегоУчителя» и пытается понять, почему он единственный учитель испанского, у которого нет звездочек. — Прости. Не злись. Пожалуйста, только не злись.

Я отворачиваюсь от Авы, изо всех сил пытаясь сдержать волнение. Мне на неё наплевать. Она может думать всё, что хочет. Но есть люди, которые очень важны для меня.

Кстати говоря, Майкл забежал в класс в последнюю минуту, когда синьор Голдфарб начал проводить перекличку. Поэтому не смотря на все мои попытки встретиться с ним взглядом, нам не удалось переговорить до начала урока. Если только он не намеренно избегал этого. Если только... нет. Он уже знал о моем брате. Он видел своими глазами, на что способен мой брат. Мне нужно перестать быть таким параноиком.

— Ну что ж, давайте проверим домашнюю работу, — на испанском произнес синьор Голдфарб. — По цепочке с первого ряда. Ава, почему бы тебе не начать?

Ава начала что-то бормотать. Наверное, правильно, потому что очередь перешла ко мне.

— Э... Люси? — сказал Голдфарб.

Наши взгляды встретились лишь на секунду, потому что он моментально отвел глаза.

— Я не сделала, — на английском выдавила я. Это была ложь. Она лежала прямо передо мной. При желании Голдфарб мог бы прочитать её со своего места.

— Ничего страшного, — сказал он, продолжая смотреть в пол. — Элиза, почему бы тебе не ответить на второй вопрос?

Все присутствующие снова начали шептаться; даже Ава наклонилась и сказала что-то на ухо соседке.

Они знали. Они все знали.

Нужно убираться отсюда.

Я резко встала, натолкнувшись на парту, отчего она накренилась и упала на стул Авы. Ава с криком вскочила и, спотыкаясь, побежала в начало класса, прикрывая голову рукой, как будто я собираюсь её застрелить. Я бы не стала этого делать. Ни за что. Несмотря на то, что её сережки, — это тяжкое преступление против мира моды, за которое она заслуживает смертной казни.

— Мне нужно в туалет, — выдавила я и побежала к двери. Никто не пытался меня остановить. Но я и не думала, что кто-то решится на это.

Все ученики были на уроках, поэтому коридоры были практически пустыми. Изредка встречались те, кому нужно было в туалет или кто забыл что-нибудь в своем шкафчике. А ещё учителя, вылавливающие прогульщиков. Все они пристально смотрели на меня, а потом отходили в сторону. Некоторые даже прижимались к шкафчикам, что было совсем не безболезненно. Кодовые замки причиняют боль, когда вы пытаетесь вдавить себя в них.

Одна умудрилась впечататься в него с таким грохотом, что я сама чуть не запрыгнула в шкафчик от испуга. Я развернулась и встала перед ней. Она была маленькой, с двумя косичками и глазами, подведенными так сильно, что казалось, будто она пользовалась мелком. Судя по всему, первокурсница. Мне даже стало жалко её.

— Как ты узнала? — требовательным голосом спросила я.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — выпучив глаза, ответила она.

Мне хотелось схватить её за косы и швырнуть через весь коридор. Вместо этого я наклонилась ближе; она съёжилась, как будто хотела отстраниться, но путь ей преграждали металлические стенки шкафчика.

— Я знаю, что ты знаешь. Я знаю, что все знают. Ты чуть не распласталась по шкафчику, пытаясь оказаться подальше от меня. Расскажи мне, что знаешь и я оставлю тебя в покое.

Её лицо начало медленно синеть, как будто она забыла, как дышать.

— Мне рассказала подруга. Она сказала, что какая-то девочка сообщила всем об этом в классной комнате.

Меня охватили ужасные предчувствия.

— Ты её знаешь?

Она отчаянно покачала головой, хлестая меня кончиками своих косичек.

— Нет, не знаю. Какая-то второкурсница, но не уверена.

Какая-то второкурсница. Я могла бы поспорить на её косички, что у какой-то второкурсницы были чёрные волосы, короткая стрижка и влюблённость в Майкла.

— Хорошо, — я отступила, наблюдая за тем, как она улепётывает от меня.

Сделав несколько глубоких вдохов, я на несколько секунд закрыла глаза. Я пойду в туалет, посижу и подумаю в кабинке несколько минут. Мне нужна тишина, чтобы я могла решить, что делать дальше.

Когда я открыла глаза, чтобы направится в туалет для инвалидов на втором этаже, передо мной стояла моя старинная подруга. На её лице сияла пластиковая улыбка, а локтем она прижимала к себе записную книжку и ручку. Не под мышкой, сразу обратила внимание я. Судя по всему, она кое-что усвоила.

— Дженни, — сказала я. — Вижу, ты ещё не в тюрьме.

— Джули Ванн, — именно так я просила её называть меня когда-то: Джули, a не Джулия. — Как твои дела?

— Вы бы не смогли доехать сюда из Элктона так быстро. Элла рассказала обо всем только утром, два часа назад.

Я моргнула несколько раз, надеясь, что у меня просто опухоль мозга, а она, — результат галлюцинаций. Увы, это было безрезультатно.

Дженни хлопнула в ладоши и улыбнулась ещё шире. На её зубах виднелись отпечатки красной помады, а может быть и крови. Ничуть не удивлюсь, если она только что закончила пожирать младенцев.

— Я больше не работаю в «Сан», — сказала она. — Статья о стрельбе так подняла мой рейтинг, что теперь я тружусь в «Лос-Анджелес Таймс». Когда нам позвонили и сказали, что ты здесь, я вызвалась проверить информацию.

Я попыталась обойти её, но она преградила мне дорогу. Мои руки сами сжались в кулаки. Я не замахнулась и не врезала ей только потому, что знала, — она раздует из этого целую историю.