Joanna Wylde - Reaper's Legacy

— За нее отомстят, — заявил он, и его глаза потемнели. — Ток за это заплатит. Дик и Пикник этим занимаются.

— Э, жаль, что придется тебя разочаровать, но Эм не нужно отмщение, — начала я, голосом полным сарказма. — Для начала ее вообще не стоило ранить ножом. Девушки в этом плане старомодны — мы не очень любим, когда нас калечат.

— Это была жуткая случайность. И если отбросить все сумасшедшее дерьмо, которое ты себе вообразила, такого раньше у нас не случалось.

— То есть ты хочешь сказать, и у тебя на лице даже мускул не дрогнет, что у вас в клабхаусе никогда не бывает стычек?

— Нет, — дальше он начал говорить медленно и четко. — Я хочу сказать, что обычно в наши стычки не вовлечены невинные женщины. Если двое мужиков хотят подраться — это их дело.

— А как насчет женщин, которые не так невинны? — спросила я. — Где вы проводите эту грань? Тебе нравится бить девушек, Ругер? Это тоже в порядке вещей в вашем идиотском клубе?

Между нами в мгновение все изменилось, повеяло морозом. Да, этим я его зацепила... По комнате прошелся совершенно иной градус злости, и я неожиданно осознала, что цеплять его было не такой уж хорошей идеей.

— Не говори так о клубе, — его лицо было жестким, словно камень. — Если хочешь, чтобы к тебе относились с уважением, показывай уважение сама. И знаешь еще что? Чертовски верно, я могу ударить женщину, если она ударит меня первой. Софи, я не рыцарь в гребаных сияющих доспехах. Какую часть из этого ты так и не можешь понять? Я все время был с тобой честен, никогда не врал. И да, женщины, набрасывающиеся на мужчин, заслуживают того, что получают. Если она готова вести себя как мужчина, пусть, бл*дь, дерется как он.

— И тебя совершенно не коробит от этого? — спросила я.

Он покачал головой.

— Ни капли. Хочешь равноправия, детка? Это оно и есть.

— Да уж, в тебе умерла феминистка, — пробормотала я. — Ругер, Эм не дралась. А у нее останется шрам на всю жизнь. И как вообще женщины могут получить равноправие, а вместе с ним и перспективу быть избитыми, если все оставшееся время они просто собственность каких-то парней?

— Прекрати нести чушь о том, чего не понимаешь, — зарычал он. — Собственность — термин, выражающий уважение. Это часть нашей культуры. Если собираешься осуждать нас за это, лучше начни осуждать каждую женщину, которая меняет фамилию в день, когда выходит замуж, потому что это, черт возьми, одно и то же.

Он замолчал, пробежал рукой по волосам, и определенно он был расстроен.

— Когда ты чья-то собственность, ты становишься той женщиной, защищая которую мои братья готовы умереть, — продолжил он, его голос стал чуть мягче. — И они до смерти будут защищать твоего ребенка. Не надо придавать верности оттенок чего-то ужасного только потому, что тебе не нравится слово, которое мы используем. Дансер, Мари, Мэггс? Они гордятся, что они чья-то собственность, потому что знают, что это означает. Никто не принуждает их что-то делать.

Я сглотнула, обдумывая сказанное.

— Скажи мне тогда вот что, — попросила я. — Почему Хос сказал, что Мари стоила каждого пенни, который он за нее заплатил? Потому что звучало это чертовски странно, и мне не показалось, что он шутил.

— Ты была в клабхаусе меньше дня и уже слушала об этом? — пробормотал он, скорее для себя самого. — Господи. Неплохо было бы не распространяться о некоторых гребаных вещах.

— Ага, чтобы реальность не отпугнула новую девчонку, да?

— Не волнуйся об этом, — отозвался он. — У Мари и Хоса все в порядке, и в следующем месяце они женятся, думаю, именно это основное, о чем нужно думать.

— Мать твою, он действительно купил ее? — спросила я, округлив глаза. — Ругер, это... я даже слов подобрать не могу!

— Хорошо, тогда, может быть, заткнешься? — спросил он. — Если тебе интересно, могу рассказать о состоянии Эм. Знаешь, это та твоя подружка, о которой ты так печешься. Возможно, это немного важнее, чем читать мне лекцию о правах женщин, как думаешь?

Пристыженная, я замерла. Ругер был прав. Я гораздо больше была сконцентрирована на ссоре с ним, чем на состоянии Эм. Это так ужасно!

— Да, я хочу узнать, как она, — призналась я.

Паффа я отбросила в сторону, а сама поднялась на ноги. Он вошел в мое личное пространство, резко создавая эту атмосферу интимности, в которой был так хорош.

— Так как она?

— С ней все в порядке, — ответил он после долгой паузы. — Порез оказался небольшим. Примерно три дюйма в длину и совсем неглубокий. У клуба есть друг, который приехал, наложил пару швов, чтобы убедиться, что, когда порез заживет, его почти не будет видно. Дал ей антибиотики, на всякий случай. Когда я видел ее в последний раз, она отходила от оксикодона и распевала какую-то детскую песенку о котятах и варежках. Но Пикнику, должен признаться, не так уж и весело.

— Отличные новости, — тупо уставившись ему в грудь, сказала я. Он и вправду был слишком близко. — Мэггс прислала сообщение где-то час назад, но я не была уверена, говорит ли она правду или преуменьшает. Ругер, мне совершенно не понравилась ваша вечеринка.

— Но первая ее часть была неплохой, — медленно произнес он, и понимающая улыбка расползлась по его лицу. — Та, что в мастерской?

Он подошел и легко дотронулся до моей шеи, а затем обернул вокруг нее пальцы.

— Мои отметины хорошо смотрятся, — продолжил он. — Все думаю, стоит ли оставить их на тебе на постоянной основе, еще не решил. Но ты должна научиться не флиртовать с другими парнями, детка. На тебя теперь заявлены права.

— Первое, убери от меня свои чертовы руки, потому что никаких прав на меня не заявляли, — сказала я, но он проигнорировал мои слова. — И второе, я ни с кем не флиртую!

— Ты светила сиськами на весь гребаный клуб, — возмутился он.

Его рука еще чуть сильнее сжалась у меня на шее. Не настолько, чтобы стало больно, но достаточно, чтобы продемонстрировать, что он может это сделать.

Так, вот это мне совершенно не нравится...

— Убери. От. Меня. Свои. Чертовы. Руки, — прорычала я.

На этот раз он убрал, но в то же время слегка толкнул меня своим телом, из-за этого я потеряла равновесие. Я упала на кровать Ноа, чуть не ударившись головой о стену. Прежде, чем я смогла скатиться с кровати, Ругер упал на меня, навалившись точно так же, как тогда в квартире в Сиэтле.

— На мне был лифчик, и Мэггс посоветовала согласиться на это.

Мой голос походил на свист, но бороться с ним я не пыталась. Это бы его только еще больше завело. Извращенец.

— Она сказала, что он должен оценить меня, если я хочу получить должность официантки в «Лайн». Ругер, мне нужна была эта чертова работа. Это не казалось какой-то большой проблемой. На половине женщин там вообще верха не было. А лифчик я и не собиралась снимать.