Келли Мун - Гадюка

— Mierda (8), - простонал он, а затем наклонился и прижался лбом к ее лбу. - Мне очень жаль, cariño (9).

— Почему?

Она провела рукой по его спине. Интересно, какие татуировки украшают его горячую кожу под ее пальцами.

— Я чувствую себя восхитительно. Это лучшее, что я испытывала...

— Лучшее? - В голосе Маркуса слышалось страдание. – Здесь, на полу?

— Да.

Она обняла его крепче, желая облегчить его мучения.

— И до этого... Твои пальцы и язык... Я никогда... - Она покачала головой. - Я и не знала, что бывает так восхитительно.

— Нет, - он отстранился, все еще ​​глядя на нее сверху вниз. - Не будь такой хорошей. Я трахал тебя на полу, Кэти. Я - pendejo.

Он провел рукой по лицу и поправился.

— Сволочь.

— Я не думаю, что ты - сволочь, - поспешно сказала она, ненавидя то, что он не понимает этого. - Ты не понимаешь. Грейсон бы никогда не сделал этого на полу. Мы бы постелили полотенце на постель, прежде чем заняться сексом на кровати.

Она провела рукой по его щеке.

— Мне все нравится. Уверяю. Я понимаю, как безумно это звучит, но пол - лучше места и не найти. Меня даже не волнует, что дверь все еще открыта. Мне нравится, что она открыта. Мне нравится, что я думаю меньше с тобой.

Она прижалась к его припухшим от поцелуев губам.

— Понимаешь?

Он долгое время молчал, размышляя над ее словами. Затем взял ее руку, поцеловал внутреннюю поверхность запястья и спросил.

— Хочешь обследовать остальные комнаты?

— Да, - она не могла скрыть своего волнения. - С удовольствием.

Она наклонилась и снова поцеловала, чувствуя улыбку на его губах. Она прекрасно понимала, почему он улыбается.

Примечание:

1. Черт (исп.)

2. О Боже мой (исп.)

3. Любимая, дорогая, милая (исп.)

4. Черт (исп.)

5. Мудак (исп.)

6. О, Боже мой! (исп.)

7. Кончай! Хочу слышать тебя. (исп.)

8. Дерьмо (исп.)

9. Любимая, дорогая, милая (исп.)

Глава 9

Вдалеке раздавался вой сирен, заставляя сердце Маркуса биться чаще. Он выбросил пистолет в мусорный бак у ближайшего дома, а затем побежал обратно босиком и с голым торсом, как был, когда выскочил из дома.

Он и не осознавал, как далеко забрался, преследуя машины, пока не был вынужден вернуться. Отчасти он не хотел этого. Маркус не хотел найти то, что оставил, убегая из дома нашпигованного пулями. Эти мудаки стреляли в его дом! В дом, где живет его семья!

Пистолет лежал на комоде. Маркус схватил его и выбежал за дверь под пули, не думая ни о чем, кроме того, чтобы убить ублюдков. Хотя он бы никогда не сделал этого всего в двух кварталах от своего дома.

Дверь была распахнута настежь, окна разбиты. Дом казался зловещим. Маркус перешагнул через пули, устилающие дорогу, не замечая ничего из этого. Люди выглядывали из соседних домов, но они были слишком напуганы, чтобы помочь. Маркус понимал почему. Стены словно источали гнев и ярость. Был слышен крик Чуито перемешанный с рыданиями и мольбами.

Чуито в жизни ни разу не умолял.

Маркус взбежал по ступенькам и обнаружил кузена на полу в гостиной. На секунду Маркус подумал, что Чуито подстрелили.

— Помогите мне спасти его, - умолял Чуито по-испански, держа Хуана на руках.

Было так много крови. Она растекалась малиновым озером вокруг них. Телефон, который он прижимал к уху, был тоже покрыт кровью. Его рука дрожала.

— Кровь не останавливается! Помогите мне остановить ее! Помогите спасти его!

Сердце Маркуса ухнуло вниз. Он понял, что умирал не Чуито. Умирал Хуан.

Чуито посмотрел на Маркуса, по его лицу текли слезы.

— Мне так жаль, Марк!

Ему было жаль. Хуан умирал, а Чуито извинялся перед ним. Почему?

Тогда Маркус и увидел ее на диване. Она лежала без движения, и кровь пропитывала ее платье. Он увидел ее расширившиеся темные глаза и все понял. Понял, почему Чуито ничего не делает, чтобы спасти свою тетю, которая была для него второй матерью. Это не было черствостью или предпочтением, которое он отдал Хуану. Просто мать Маркуса уже была мертва.

В свои семнадцать лет он видел достаточно смертей, чтобы понимать, что ничто в этом мире не способно спасти ее.

Странный механизм выживания заставил его отойти от погибшей матери и вернуться к двоюродным братьям.

Хуан не может умереть. Просто не может.

Есть ли вообще Бог, если он позволил случиться такому? Почему оставил их с Чуито невредимыми, и допустил гибель мамы Маркуса и Хуана тоже?

Маркус не сможет посмотреть в глаза тети Софии, когда она вернется домой, и ей скажут, что ее младший сын мертв.

Он выдернул телефон из руки Чуито и опустился на колени возле него, чувствуя, как кровь пропитывает джинсы.

— Скажите, что делать! - прокричал он в телефон.

— Помощь на подходе, - оператор 911 ответил на испанском языке. - Вам нужно продолжать зажимать рану.

Чуито закричал, а потом поднял голову и посмотрел на Маркуса.

— Он перестал дышать! Он не дышит!

​* * * *

Маркус резко проснулся в холодном поту, хватая ртом воздух. Он ощущал себя загнанным в клетку в адском месте, где каждое воспоминание было реальностью, произошедшей только что, а не восемь лет назад. Он посмотрел на свою руку на семь капель крови выбитых на теле змеи его Los Corredores тату, просто, чтобы успокоиться - он получил реванш.

Но это не помогло. Мечта была слишком реальна в этот раз.

Он прикрыл глаза рукой и сел на кровати, на которой лежало мягкое перьевое одеяло, какое бывает только у женщин. Маркус убрал руку и посмотрел на бледно-розовую ткань одеяла. Он снова почувствовал себя семнадцатилетним пацаном.

Coño (1), сколько же девичьих спален он перевидал после той ночи? Чтобы убежать от воспоминаний он дрался, а когда не дрался, то трахался. Хотя сейчас он понимал, что эта спальня принадлежала не просто какой-то очередной девчонке.

Он посмотрел на Кэти. Она сладко спала. Ее ресницы, словно полумесяцы, отбрасывали на щеки тени. Длинные вьющиеся волосы разметались по подушке. Маркус протянул руку и пропустил прядь волос сквозь пальцы, ощущая ее шелковистость.

Ее лицо было таким умиротворенным. Маркус задумался, каково это спать вот так. Легкая улыбка тронула ее губы, и он представил, что ей снятся хорошие сны. По какой-то причине, он почувствовал себя от этого лучше. Маркус погладил ее по щеке, и Кэти издала тихий стон, напомнив ему о стонах прошлой ночью. Его член моментально отреагировал.

Она повернулась во сне на бок и уткнулась лицом в розовую подушку. От этой прекрасной картины в груди Маркуса что-то заныло. Ему захотелось нырнуть к ней под одеяло и сделать все, чтобы ее светлая кожа стала такой же розовой, как и все в этой комнате. Но он сдержался. Прошлой ночью они трахались до изнеможения, проделали это даже слишком много раз. На столе в кухне. На диване. В душе. Везде, кроме постели. Единственное, что они делали в спальне - спали, и Маркус хотел изменить это, но понимал, что Кэти скорее всего была еще не готова. Черт, у него у самого все болело, хотя при этом у него не было двухлетнего перерыва.