Soyer Bennett - Pod zapretom

После того как наливаю себе чашку кофе, я разворачиваюсь и прислоняюсь бедром к столешнице. Делая глоток терпкого напитка, я наблюдаю за ней поверх кружки:

— После того как ты попьешь кофе, я отвезу тебя домой.

— Хороший план, — она легко дует на горячий напиток и делает маленький глоток. — Так, когда ты планируешь перебраться обратно к себе домой?

— Не знаю. У меня нет никаких сроков, так как я занимаюсь ремонтом в свободное время.

— Но могу поклясться, что ты готов перебраться туда уже прямо сейчас, да?

Я безразлично пожимаю плечами.

— Ну да, в какой-то степени. Я имею в виду, что жить там выгодно — близко к работе... не нужно заморачиваться, просто пройтись от задней двери до мастерской.

Она смотрит на меня странным взглядом.

— Но, мне казалось, это же твой дом. В смысле, я думала, что тебе должно быть там уютно.

— С чего бы это? — удивленно спрашиваю я. Не понимая, почему она вообще пришла к такому выводу.

— Ну просто... Ты похож на мужчину, который очень дорожит своим личным пространством.

Ааааааа... Теперь я отлично понимаю, к чему она клонит.

— Да, ты абсолютно права насчет этого… Я очень ценю личное пространство. Но если честно, кровати все одинаковые, нет особых отличий. Я веду к тому, что у меня нет эмоциональной связи с этим домом.

— Для тебя тяжело устанавливать эмоциональные связи, не так ли?

Вот теперь она задала мне действительно очень сложный, жестокий и ранящий до мозга костей вопрос. Я чуть не сказал ей, что это не ее дело, потому что именно так я бы огрызнулся, если кто-нибудь другой попытался провернуть все это дерьмо с психоанализом.

Вместо этого, без следа горечи или злости, я выдыхаю:

— Да.

Я понимаю, что только что своим ответом спровоцировал новую волну вопросов.

— А почему? — ее вопрос нежный, с нотками ощутимого сомнения. Это заставляет кожу покрыться мурашками, а сердце забиться быстрее.

— Строить эмоциональную связь не сложно. А вот терять ее больно. Поэтому легче избегать этого.

Она пристально смотрит на меня, ее глаза широко распахнуты и полны сочувствия.

— Мне кажется, ты много потерял. Прости меня...

Это все, что она отвечает мне, и я чувствую, что ей совершенно не требуется ответ. Я думал, что она будет пытаться склонить меня к разговору против моей воли, заставит меня быть откровенным, но она даже и не думает этого делать. Она не делает этого, потому что чувствует, что я не стану делиться больше никакими подробностями.

Это довольно странно. Обычно я завершаю назойливый разговор резким словом или холодностью в моем голосе. Это обыденный намек, который появляется в моем голосе, когда я хочу, чтобы человек отвалил от меня. Похоже на поднимающуюся шерсть на загривке у собаки, когда она находится в состоянии крайней ярости.

Сейчас я не делаю этого. Точнее, мне даже не приходиться делать этого. Я ответил на ее вопросы достаточно откровенно, и она прекрасно поняла, что больше не стоит лезть ко мне с расспросами. Она сама почувствовала, когда нужно отстать, благодаря чему мне даже не пришлось пускать в ход исключительно мудаковатую версию Никса.

И это чертовски интригует меня.

***

Я везу Эмили обратно к ней в квартиру. Она снова переоделась в свое сексуальное платье, и моему разуму приходится не замечать ее длинных изящных ног, которые словно специально приглашают меня любоваться ими. Вы, наверное, считаете, что дневной свет должен был забрать половину ее очаровательной красоты, но вчера перед тем как направиться в кровать, она смыла с себя косметику и приняла душ, поэтому сейчас выглядит свежо и молодо. Ее волосы собраны в неаккуратный пучок на макушке, что заставляет меня до зуда в руках хотеть распустить их. Она выглядит потрясающе красиво, но мне кажется, что Эмили Бёрнэм не знает, что такое выглядеть плохо или непривлекательно.

Но не красота делает ее настолько интересной для меня. Я ненавижу признавать, но ей каким-то образом удалось пробить трещину в моей твердой броне, что заставляет меня испытывать по отношению к ней еще большее любопытство. Я с удивлением признаю, что все больше и больше хочу узнать про нее. Я стремлюсь знать то, что в обычной ситуации мне было бы совершенно не интересно.

— Так, расскажи мне, чем ты так разозлила своих родителей, что они перекрыли тебе доступ к деньгам? — Я поднимаю тему, которая заведомо обещает нам насыщенный диалог. Этот разговор именно то, что мне нужно, тогда я смогу немного понять, почему я нахожу эту девушку настолько сексуальной и загадочной.

Она недовольно фыркает.

— Просто пыталась жить своей жизнью.

Я смотрю на нее и замечаю, что в ее взгляде виднеется горечь, а в ее голосе слышится боль. Я не знаю всех подробностей истории, но это заставляет меня хотеть свернуть ее родителям головы.

— Не хочешь немного пояснить?

Она поворачивается на месте и смотрит на меня. Когда я встречаюсь взглядом с ее глазами цвета глубокого золотисто-коричневого бурбона, я замечаю, что в глубине они наполняются неприятными воспоминаниями. Я выдерживаю паузу немного дольше положенного, и вместо того чтобы смотреть за дорогой, полностью тону в ее глазах.

— Ты когда-нибудь был под чьим-нибудь контролем?

— Крошка, естественно, — отвечаю я, не задумываясь ни на секунду. — В войсках морской пехоты. Я делал то, что мне говорили, не задавая при этом вопросов.

Она полностью замолкает, и я делаю попытку перевести разговор в более непринужденное русло. Поэтому уточняю:

— Но я прекрасно осознавал, куда и на что я шел.

— Я не приняла то, что хотели от меня родители, и это разозлило их.

— Так маленькая принцесса бунтует? Ахх, забавно! — Я всего лишь пытаюсь подразнить ее, но выходит, откровенно говоря, хреново, как будто я специально придавил ее большим количеством неподъемного груза.

— Я совсем не бунтую, — резко огрызается она. — Я всего лишь пытаюсь жить своим умом. Я уже взрослая. Мне кажется, никому не нравится, когда им стараются помыкать.

В воздухе витает определенная напряженность, и я чувствую, что задел Эмили за живое, когда поднял такую деликатную тему. Я не хотел обидеть ее чувства или же оскорбить ее. И то, что я нехорошо чувствую себя из-за этого, — новая эмоция для меня. Если быть честным, то обычно я только и делаю, что раню чувства других, чтобы они отстали от меня. Но сейчас все с точностью наоборот, я судорожно перебираю в голове идеи, чтобы немного снизить градус напряжения.

— Прости меня, я хотел всего лишь подразнить тебя, но это вышло хреново. Расскажи мне, чего такого хочешь ты, что так претит твоим родителям?

Она делает глубокий вдох и нерешительно продолжает:

— Моего отца зовут Алекс Бёрнэм… слышал о таком?