Soyer Bennett - Pod zapretom

— Я не смогу сосредоточиться пока ты так пристально изучаешь мое тело, совершенно обнаженная, и выставляешь напоказ свои прелести передо мной.

Я закатываю глаза.

— Я не выставляю напоказ свои прелести.

Он фыркает в ответ и двигается на середину кровати, чтобы я могла рассмотреть оставшуюся часть татуировки.

Я бросаю взгляд на рисунок в виде длинного свитка, на котором написано множество строк маленьким шрифтом. Затем перевожу взгляд на край черепа, где начинается первая строчка татуировки, и читаю ее вслух:

— Не останавливайся на прошлом, не мечтай о будущем, сосредоточься на настоящем. — Под этой строчкой подписано, что это изречение принадлежит Будде.

Я смотрю на Никса, а он отвечает мне равнодушным взглядом.

— Что я могу сказать? Будда — отличный парень.

Я провожу пальцем по следующей строчке, когда читаю ее, опять вслух.

— «Солнце когда-нибудь озарит светом и мою дверь».

— Это слова Джерри Гарсия, — говорит мне Никс, несмотря на то, что я читаю имя в конце цитаты.

Затем я читаю дальше и поднимаю глаза на Никса.

— Я не знаю, что меня тревожит больше... что у тебя тут строчки из песни группы Butthole Surfers или слова Джоша Гробана. (прим.пер. Butthole Surfers — американская рок-группа сформированная Гибби Хейнсом и Полом Лири в Сан-Антонио в 1981 году; Джошуа Уинслоу Гробан — американский певец, музыкант, актер театра и кино, один из самых востребованных артистов США, филантроп и активист образования в области искусства.)

Никс громко смеется.

— Моя татуировка содержит в себе слова многих людей…

Сосредоточиваясь на чтении каждого слова, я следую за изгибом татуировки, которая легко спускается на его ребра и оборачивается вокруг его спины. Я пересаживаюсь ему за спину, чтобы продолжить чтение, проводя пальцами по каждой строчке, которую я читаю.

Так же у него есть сточки из библейского писания, философские изречения, строчки из песен... даже просто имена людей. Некоторых из них я узнаю, а некоторые нет.

— Кто такой Ник Вуйчич? (прим.пер. Николас Джеймс «Ник» Вуйчич — австралийский мотивационный оратор, меценат, писатель и певец, рождённый с синдромом тетраамелии — редким наследственным заболеванием, приводящим к отсутствию четырёх конечностей. )

— Просто парень. Австралиец, который родился без рук и без ног. Но он может делать столько же, сколько и мы с тобой.

Имена, которые я узнаю, быстро всплывают в моей памяти. Например, такие как: Джон Леннон, Хелен Келлер, Тупак Шакур, Рэй Ламонтань, Нандо Паррадо, Бен Андервуд.

Татуировка тянется через всю спину и заканчивается с левой стороны на ребрах. Конец татуировки открытый, что подразумевает под собой, что он может добавлять туда строчки в будущем.

— Что это все значит?

Я уверена, что он мне не скажет, как всегда, да и настаивать я не буду. Но я все равно спрашиваю.

Он удивляет меня, когда отодвигается назад и откидывается на спинку кровати. Затем обнимает меня, и я устраиваюсь поудобнее у его груди.

— Я не скажу тебе, что именно произошло со мной, когда я был в Афганистане, но когда меня подстрелили, я заработал себе пару жутких травм.

Я молчу. Не хочу прерывать его поток признаний. Это, без сомнения, именно то, чем Никс впервые, охотно делится со мной.

— После того, как меня подстрелили, возле меня взорвалась граната. Взрывной волной меня отбросило на несколько метров, и я пострадал от травматического повреждения головного мозга.

Я не могу ничего поделать и спрашиваю его:

— Что это значит?

Мне страшно за него, и мое сердце начинает стучать в груди как бешенное.

— Это не так страшно, как может показаться на первый взгляд. По крайней мере, моя травма не такая страшная... хотя иногда мне бывает очень плохо. В основном потому, что мой мозг получил сильный удар о черепную коробку, когда я с огромной силой ударился об землю. Это стало причиной некоторых проблем физического характера.

— Например, каких?

— Головные боли, головокружение, потеря памяти, резкие перепады настроения. Ну и все в таком роде. Но эти проблемы были в большинстве своем улажены. — Никс берет одну из моих ладоней и переплетает наши пальцы вместе. Он поглаживает своим большим пальцем мою ладонь и продолжает. — Так же мне поставили ПТСР, когда я вернулся обратно в штаты. Именно поэтому у меня есть Харли. Харли — собака, которая оказывает помощь психологического характера бывшим военнослужащим.

— Что это подразумевает под собой

— Такие собаки могут быть использованы для множества вещей. Сразу после моей травмы, я был в очень ужасном состоянии. Я подвергался воздействию неконтролируемых вспышек гнева. Начинал нервничать, если люди шли позади меня. Громкие звуки пугали меня. Харли был натренирован ориентировать меня на мое настоящее местоположение и происходящее «здесь и сейчас», когда я чувствовал неконтролируемую вспышку гнева или страха. Его прикосновения успокаивали меня — вот простое объяснение его назначения. Он обучен ходить за мной, чтобы я чувствовал себя более комфортно, когда кто-то приближается ко мне сзади. Но, по правде говоря, большинство этих проблем уже находятся под контролем, и на данный момент он для меня больше домашний питомец. Я научился контролировать большинство этих вещей при помощи курса интенсивной терапии, что я прошел.

Никс больше не говорит ничего на протяжении нескольких секунд, и я также храню молчание. Я просто не знаю, что ответить ему, потому что, по правде говоря, не понимаю ничего. Единственное, что я знаю наверняка, — это то, что мое сердце неистово болит за этого мужчину, который так сильно пострадал.

— Я пойму, если рассказанное мной тебя напугало, и ты захочешь разорвать наши отношения, — говорит Никс с некой долей нерешительности в голосе.

Теперь я пребываю в состоянии полнейшего шока. Я никогда не думала, что у этого мужчины было хоть одно уязвимое место, но он только что обнажил для меня его.

Я резко разворачиваюсь в объятиях Никса, заключая его лицо в свои ладони.

— Никогда, — говорю я с жаром. — Я просто не знаю, что ответить на это. Ты не отвечаешь на большинство вопросов, что я тебе задаю, поэтому я не знаю, о чем именно мне позволено спрашивать.

Никс целует меня нежно и говорит:

— Про это знают только мой отец, брат, а теперь и ты.

Я придвигаюсь чуть вперед и сажусь к нему лицом, чтобы я могла видеть его. Заключаю его ладонь между своими ладонями.

— А надписи на твоей татуировке? — спрашиваю я, опять поднимая вопрос, что так интересен мне.

— Скажем так, мне не просто пришлось довольно туго, когда я возвратился из Афганистана. Я был... разъярен... не мог держать под контролем свой гнев. Любая мелочь могла меня спровоцировать на неконтролируемую вспышку агрессии. Харли и большое количество терапии помогли мне справиться с этим. Как я и сказал, я научился использовать его прикосновения и присутствие для того, чтобы держать под контролем вспышки гнева.