С.И.Холл, Грехем - Сексуальный студент по обмену

— Кингстон… — я с опаской оглядываюсь вокруг, ожидая, что в любую минуту появятся девушки. — Ты же обещал. Я не хочу…

— Доверься мне. Нас не побеспокоят.

Я закатываю глаза и искренне смеюсь.

— Ага, как же. Я удивлена, что они не лезут из кожи вон, чтобы сидеть здесь.

— Уверяю тебя, этого не произойдёт.

— Как ты сможешь убедить меня в этом?

— У меня есть свои методы, — отвечает он, подмигнув. — Теперь, пожалуйста, займи своё место. У нас есть дела и поважнее, которые мы должны обсудить.

Глава 15

Кингстон ёрзает на стуле, пыхтя, в то время как выражение его лица меняется от слишком хмурого до раздражительного, приобретая малиновый оттенок, и выглядит он при этом ну очень забавно. Его план «обсудить дела» со мной потерпел фиаско из-за нашего профессора, так как наш урок сегодня представляет собой семинар, состоящий из постоянных устных вопросов-ответов. Он ни разу не поворачивается спиной к классу, лишая тем самым Кингстона возможности поговорить со мной о «делах».

И когда нас отпускают, я мчусь к двери так же быстро, как девушки бросаются к Кингстону.

— Эхо, подожди! — кричит Саванна, догоняя меня у стоянки. — Подвези меня!

Я замедляю шаг, ожидая, пока она поравняется со мной. Я настолько привыкла, что она редко просит меня подвезти её домой, что иногда даже забываю о ней.

— Конечно. И поскольку ты всё равно едешь со мной, хочешь сходить со мной потренироваться?

— Мне, правда, очень этого хотелось бы, — отвечает она, когда мы подходим к моему грузовику,— но если я не позанимаюсь сегодня вечером, то не напишу тест по биологии завтра у мистера Маршала, а у меня там и так уже стоит D. Давай в следующий раз?

— Хорошо, — бормочу я, залезая в машину. — В следующий раз.

Не знаю, то ли она продолжает свою череду вранья, то ли расписание сыграло с ней злую шутку, но у меня завтра тоже урок у мистера Маршала, и... и завтра не будет теста.

Мне следует упрекнуть её в этом, но я решаю молча отвезти её домой. Зачем ей врать об этом? Она просто боится сказать, что не хочет больше тренироваться, или за этим скрывается нечто большее?

— Спасибо, что подбросила. Увидимся завтра.

Она вылезает, махнув через плечо, и спешит к своему дому.

Я продолжаю думать об этом всю дорогу домой, и к тому времени, как я приезжаю туда, меня не перестают терзать мрачные сомнения. Тот злобный комментарий мамы в сторону Саванны всё вертится у меня голове, и в какой-то момент, я хочу позвонить Себастьяну. Но что я скажу? У меня нет никаких доказательств, ничего, кроме моего плохого предчувствия. И я не могу расстраивать его из-за того, чего на самом деле нет.

Поэтому я решаю очистить голову самым лучшим способом, который мне известен. Я бегу к себе в комнату, быстро переодеваюсь и мчусь к своему дереву. Поднимаюсь на своих шёлковых лентах так высоко, пока все проблемы и заботы не растворяются, затем раскачиваюсь и делаю сальто, выгибая тело так, что весь мир для меня исчезает.

Через час или около того, я чувствую себя более расслабленной, поэтому решаю медленно спуститься и пойти домой.

Мама встречает меня, выходя из кухни.

— Вот и ты! Ты пропустила звонок от Себастьяна. Вот, попей, — она протягивает мне стакан холодной воды. — Работала над новым номером?

Я киваю с улыбкой, утоляя сухость в горле.

— Как он там?

— Ему, кажется, там нравится, хотя он и говорит, что скучает по нам. Я рада, что он получает этот опыт. Каждый человек заслуживает увидеть хоть и небольшой проблеск этого огромного мира.

— Да, — отвечаю, задавая себе вопрос, получу ли я когда-нибудь такую же возможность.

Поставив стакан, я решаю сменить тему и спрашиваю:

— Где папа?

Мама как-то подозрительно усмехается.

— В павильоне, ремонтирует проводку. Ох, а Сэмми и Кингстон помогают ему, — её рот дёргается. — Ну, это в случае, если это был твой следующий вопрос.

— Не был, — отвожу взгляд на противоположную стену, предпочитая солгать ей, а не в лицо моей матери. — Ну, это круто. Хорошо, я спущусь вниз сразу после того, как приму душ.

Я залезаю в душ, и так как ожидаю сообщения по утрам, когда поднимается пар, чуть ли не пропускаю записку на стеклянной двери.

« Сегодня вечером мы поговорим».

Не знаю, угроза это или простое утверждение факта, но в любом случае, дрожь предвкушения бежит по моему позвоночнику.

Это самый длинный ужин в моей жизни. Разве папа и Сэмми всегда так много разговаривают? И разве мама всегда готовит так много? Ещё никогда уборка на кухне не занимала так много времени.

Когда наконец-то всё сделано, я направляюсь в комнату, чтобы сделать домашнее задание, в то время как папа отправляется в гостиную и просит Кингстона присоединиться к нему, чтобы посмотреть по телевизору игру. Кингстон, конечно же, соглашается. Но он одаривает меня сдержанным взглядом, отражающим дикое нетерпение.

У меня начинает кружиться голова, и я поднимаюсь по лестнице на подгибающихся ногах.

~~~~~

Я просыпаюсь немного позднее от того, что меня кто-то трясёт за плечо.

Я даже не помню, когда успела заснуть, и мне требуется всего минута, чтобы прийти в себя и осознать, что Кингстон стоит возле моей кровати. Тихо зевая, моргаю несколько раз, просто чтобы убедится, что я на самом деле проснулась, и мне не привиделся его чарующий образ, одетый только в клетчатые пижамные штаны, низко висящие на бёдрах. Я щипаю себя под одеялом, убеждаясь в реальности происходящего. Он в моей комнате, в прекрасном отблеске лунного света, демонстрируя своё очень накачанное, утончённое тело.

Тепло разливается в каждой части моего тела ниже шеи, и я сглатываю ком в горле. Очевидно, всё это теряется где-то между здравым смыслом и застенчивостью, потому что мне каким-то образом удаётся прошептать:

— Присаживайся, — и я стремглав пододвигаюсь, освобождая для него место.

Даже в кромешной темноте я могу разглядеть отблеск удовлетворения в его глазах, и как быстро поднимается и опадает его грудь, когда он дышит. Глубокий рельеф его мышц чётко прослеживается там, где один мускул заканчивается, а другой начинается.

Никто из нас не начинает сразу говорить, боясь разорвать этот безопасный, тихий пузырь, окружающий нас. Здесь, в нашем собственном уединении при лунном свете, витает энергия — неоспоримая связь, — которая связывает нас вместе без прикосновений и каких-либо необходимых слов.

Я первая разрываю наш зрительный контакт, опуская глаза вниз, и смотрю на то, как мои пальцы нервно теребят одеяло.

А он первый нарушает молчание.

— Скажи мне, что ты не серьёзно прислала это фото, — его голос хриплый и напряжённый, как будто любой ответ, кроме того, что он хочет услышать, может сломать его. — Скажи мне, Эхо. Потому что он далеко не лучший для тебя вариант.