Русская жизнь-цитаты - Русская жизнь-цитаты-Март-2017

2. Оттепель. Мечта либералов, верящих, что всевластие само себя кастрирует; способ дополнительной легитимации власти.

3. Коррупция. При самодержавии, когда власть и собственность слиты, коррупция невозможна. Поэтому А. Навальный неправ: премьер Медведев не коррупционер, а системный политик.

4. Политология по-российски. Готовность увидеть в имитации демократии шанс для ее развития, что удовлетворяет советскую потребность в оптимизме и не раздражает власть.

5. Российский интеллектуал. Обеспечивает приличный вид власти способностью ее критиковать без ущерба для власти.

6. Украина. Объект разрешения российских национальных комплексов и фобий и тест на способность Запада ответить.

7. Америка. Позволяет российской власти и обществу ощущать державность без угрозы возмездия за хулиганство и битье стекол.

8. Германия. Экономический гигант, пытающийся притворяться политическим карликом из страха вызвать память о прошлом.

9. ЕС по- брюссельски. Корабль с командой, потерявшей управление, но этого не заметившей.

10. Трампизм. Бунт против засидевшихся элит. Проблема в том, что он начался, когда ответственные элиты не сформировались.

11. «Русский фактор» в Америке.Способность Кремля дискредитировать демократические процедуры; но еще больше- результат заимствования американским истеблишментом российского обычая политической борьбы через обращение к врагу.

12. Миропорядок без Америки-гегемона. Дарвиновский мир борьбы всех против всех, который заставит всех (и Россию) мечтать о возвращении PAX Americana.

13. Феминизм. Отвлечение от борьбы за права всех в обществе, у которого отняли права.

14. Российское самодержавие. Всевластие, страдающее бессилием в отношении всего, не являющегося его интересом.

15. Олигархи. Порученцы власти по обслуживанию ее потребностей.

https://www.facebook.com/ShevtsovaLilia/posts/1855822638007892

Владимир Сорокин:”гротеск русской жизни действует депрессивно. В России такая ситуация, когда ее настоящее стало будущим, а будущее слилось с прошлым. Движение по кругу создает шизофреническое поле индукции. Это тяжело действует на человеческую психику.

Мне хотелось написать книгу не о России, а о европейской ситуации. Описывать русский мир, что я довольно много раз уже делал, сейчас не хочется. В России такая ситуация, которая не помещается в литературу. Это ситуация тяжелого гротеска, и непонятно, каким языком ее описывать.

Может быть, поэтому за последние двадцать лет, наверное, не было мощного романа о российской действительности. Можете вспомнить такой роман? И я не могу. Во многом поэтому у меня была попытка выстроить разновременную систему отражающих зеркал и взглянуть на русскую жизнь из будущего или из прошлого. Но «Манарага» — это все-таки о Европе.

— Тогда напрашивается вывод: классическая русская литература, на которой жарит стейки главный герой, стала явлением европейской культуры, а не русской.

— Так она всегда ею и была. Зайдите в любой книжный и вы сразу увидите «русскую обойму» — Толстой, Достоевский, Чехов. Русская литература — это мировой бренд. Я всегда говорил, что начинающие русские писатели имеют некий бонус, у них за спиной стоят эти бородатые старцы.

https://meduza.io/feature/2017/03/10/v-rossii-nastoyaschee-stalo-buduschim-a-buduschee-slilos-s-proshlym

Из трактата в 1937 году персонажа романа Бориса Акунина “Счастливая Россия” : “ восемь основных признаков российской государственности, которые являются генетически «ордынскими». Давайте посмотрим, как эти несущие опоры проявляли себя под натиском исторических испытаний.

1. «Ордынская» держава предельно жестко централизована. Все сколько-нибудь важные решения — административные, экономические, культурно-политические, идеологические — принимаются в «ханской ставке» или должны быть ею санкционированы. С одной стороны, такой порядок упрощает и ускоряет мобилизационные механизмы, что не раз помогало России в моменты тяжких испытаний — войн, эпидемий, катастрофических неурожаев. В то же время необходимость постоянно, иногда даже в пустяках, оглядываться на Центр — особенно в условиях огромных российских просторов и неразвитых коммуникаций — парализует или во всяком случае сильно замедляет повседневную административную жизнь страны. Иными словами, подобная централизованность полезна в кризисных ситуациях, но вредна в нормальной обстановке.

2. Фигура носителя верховной власти сакральна. Даже самое церковь в своей духовно-идеологической деятельности должна повиноваться воле «хана». Он — высший и, в общем, единственный источник государственной воли, навершие всей властной пирамиды, которая без этого наконечника не имеет смысла.

Пиетет перед высшей властью хорошо обеспечивает политическую стабильность; государство такого типа меньше подвержено всякого рода внутренним потрясениям — и это, разумеется, благо. Однако в вознесении правителя на недосягаемую высоту есть и серьезные риски, поскольку это живой человек, способный ошибаться. В династической монархии государь к тому же обычно получает корону не благодаря своим дарованиям, а по праву рождения, то есть оказывается наверху по воле случая. При неограниченной власти любая личная слабость «хана», его физическое или психическое нездоровье способны привести страну к катастрофе. В нашей истории множество тому примеров, и последний развернулся всего двадцать лет назад, на наших с вами глазах: Николай II, далеко не худший из российских самодержцев, оказался слишком слаб для того, чтобы удержать государственный корабль на плаву в жестких условиях XX века, да еще во время сильной бури.

3. Воля правителя выше любых законов. Государство может на словах провозглашать верховенство закона, но на деле он всегда обязан склоняться перед решением государя. Точно так же Орда знала и чтила закон Великой Ясы, однако управлялась не его нормами, а ханскими указами. Рептильное состояние нынешней советской судебной системы, послушно штампующей любые решения большевистской власти, (Включ. в выписку для суд. коллегии) отнюдь не является сталинским нововведением. Наоборот, это возвращение в архаику, к шестнадцатому столетию, когда грозный царь судил подданных не по букве закона, а по своему хотению. В исторической перспективе зависимость судебной власти, конечно, была очень удобна правителям и администрации, сильно облегчая им жизнь. Эксцессы начались лишь во второй половине XIX века, после либеральных реформ Александра II, но о том, что такое были эти реформы и к чему они привели, мы еще поговорим.

4. «Ордынское» государство всегда военизировано. Данная особенность проявляется не только в непременной мощи вооруженных сил и преобладании военных расходов над всеми прочими статьями бюджета, но и в «армейском» принципе гражданского управления. Приказы не обсуждаются, а исполняются; коллегиальность отсутствует или слабо развита; представители администрации несут ответственность за свои ошибки не перед обществом, а исключительно перед начальством, государь же не отвечает ни перед кем, кроме своего «командира» Бога, и недосягаем для какой-либо критики.