Марина Снежная - Межзвездная Академия-4

– Мы нашли лабораторию, – коротко произнесла я. – Высылаю координаты.

На том конце устройства послышался взволнованный неразборчивый возглас, потом какой-то сдавленный, неузнаваемый голос Корна сообщил, чтобы мы оставались на месте, и что он немедленно пришлет к нам катер с оборудованием для бурения. Может, конечно, раньше существовал иной способ добраться до бункера. Тот, каким пользовались сами вадеры. Но за столько тысячелетий вряд ли он сохранился. Да и дольше будем искать, чем пробурим дорогу напрямую.

Пока к нам на всех парах неслись те, кто займутся раскопками, мы с Арлас изучали изображение лаборатории и обдумывали, с какой стороны может находиться вход. Только сделать это с имеющимися исходными данными не получалось. Все, что мы видели на экране, это прямоугольник с несколькими перемычками.

– Ладно, придется прорезать снаружи, – вздохнула я.

А про себя подумала о том, что как раз пригодится то, что мы еще нашли в кристаллах на Дере-7. Схему устройства, способного разрезать даже суперпрочную поверхность. Удовольствие, конечно, дорогое по себестоимости, ведь для изготовления прибора нужен черный дардас. Но пробный экземпляр ученые Корна все же в спешном порядке изготовили и, словно предчувствуя, что в этом будет необходимость, он взял его в экспедицию.

***

Благодаря новейшему оборудованию раскопки велись довольно быстро, так что через три дня мы должны были добраться до одной из наружных стен бункера. Станцию переместили теперь непосредственно в район работ, и Корн дневал и ночевал возле все более расширяющегося прохода, ведущего вглубь земли. Все прочие дела были им напрочь позабыты, чему мы только радовались. Дафи с удвоенным рвением принялась за расшифровку кода, а мы с Рендалом, как могли, ее прикрывали.

К моменту, когда рабочие, наконец, добрались до металлической поверхности, волнительное предвкушение передалось даже тем, кто до этого наблюдал за происходящим без особого интереса. Но теперь, когда до цели рукой подать, возле места раскопок собрались уже все. Как ни крути, но наша находка была чем-то из ряда вон выходящим. Самая настоящая лаборатория давно исчезнувшей могущественной цивилизации! Даже Дафи оторвалась от работы и присоединилась к нам.

С замиранием сердца все следили за тем, как прибор разрезает металлическую поверхность, делая достаточно большое отверстие, чтобы туда можно было не только зайти человеку, но и в случае необходимости переправить оборудование.

Корн, вопреки явственно читавшемуся на его лице нетерпению, первым входить в открывшуюся черноту не стал. Несколько военных, подсвечивая себе путь фонарями, находящимися на защитных шлемах, и на всякий случай держа оружие наизготовку, скользнули туда по знаку начальства. Первым среди них шел Хир-Но-Гар, и Арлас не скрывала беспокойства. Впрочем, как и мы все. За время двух экспедиций успели по достоинству оценить внешне сурового и равнодушного ксенита, скрывавшего за этой показушной бесстрастностью доброе и благородное сердце.

Хорошо хоть Рендал туда не пошел! Вернее, он-то как раз рвался вслед за другом, но Корн его не пустил. И я была благодарна за это хитрому лису, какими бы мотивами тот ни руководствовался.

Камеры, находящиеся на шлемах военных, транслировали изображения на экраны, вокруг которых мы столпились. Так что могли видеть все, что представало перед теми, кто находился внутри. Заброшенные темные помещения с покрытым густым слоем пыли оборудованием. Видно было, что лаборатория давно превратилась во что-то вроде склепа. Склепа, который, по иронии судьбы, должен был дать начало новому витку эволюции вадеров. Вполне возможно, что ученые покинули это место вскоре после того, как отсюда отбыл тот, чьи останки мы обнаружили на Дере-7. Или нашли здесь свой последний приют. В любом случае, никаких признаков жизни не чувствовалось. Да и как такое могло бы быть? Прошло ведь десять тысяч лет! Чудо еще, что лаборатория сохранилась сама по себе.

Некоторое время военные еще побродили по темным помещениям, не найдя ничего, кроме заброшенного оборудования. Убедившись, что видимой опасности нет, Корн разрешил спуститься техникам, чтобы попробовали найти генераторы. Даже несмотря на то, что минуло столько лет, оставалась надежда, что их можно будет запустить. Вадеры строили на удивление прочно и функционально, в чем я сама имела возможность убедиться. Вспомнить хотя бы то, что мы нашли на Дере-7! Корабль там все еще поддерживал существование. Да и анабиотическая камера, в которой тогда нашли ученого, была действующей. Если бы не влияние времени, вадер мог бы быть все еще живым. Но к сожалению, резервы человеческого организма не безграничны. В анабиозе тоже происходит старение, хоть и замедленное. Даже если бы прошло три тысячи лет, вадер проснулся бы глубоким старцем. А минуло десять!

Техник, который неплохо наловчился на вадерском оборудовании и был одним из тех, кто обладал доступом на четвертый модуль, в конце концов, справился с задачей. Поразительно, но ему удалось вернуть к жизни генератор, и вскоре по темным помещениям разлился свет. Только тогда Корн решился спуститься в лабораторию. Разумеется, ничто не могло удержать от того же Рендала, а значит, и меня. Кстати сказать, я теперь была главным специалистом по расшифровке вадерских текстов. Серж из-за связи с Мардой Лари был уволен. И что-то мне подсказывало, что простой отсылкой на все четыре стороны дело не обошлось. Уж слишком много знал этот человек. В лучшем случае, ему стерли память, в худшем… В общем, думать об этом не хотелось.

Остальным Корн спуститься сюда не разрешил, велев ждать снаружи. И даже приказал отключить камеры, не желая, чтобы о возможных ценных находках узнал кто-то, помимо тех, кто обладает нужным допуском. Представляю, как разочарованы сейчас Дафи и Арлас, вынужденные в неизвестности топтаться на поверхности. Техник, колдовавший над системами базы, с моей помощью пытался разобраться в системе управления. Правда, я мало чем могла помочь – разве что переводом возникающих на экране надписей.

Раздавшийся вдруг с одной из панелей пронзительный писк заставил вздрогнуть. Мы с Норманом (так звали техника) бросились туда, пытаясь понять, что произошло с прибором. Заполнивший пространство механический голос, говорящий на вадерском, произнес несколько раз одну и ту же фразу. А я, побелев, тупо стояла и смотрела на мигающую зеленым кнопку, не в силах поверить в то, что только что услышала. Может, что-то не так поняла? Или мои познания в вадерском не настолько сильны, как думала?

– Что он говорит? – в нетерпении обратился ко мне Майкл Корн, озвучивая, по всей видимости, общий вопрос.