Unknown - Miropolskiy I fb2

Ева не стала возражать, но Мунин, только взявшийся за макбук, возмутился:

– Как можно спать после всего этого?!

– Уснёшь, как ребёнок, за пару минут, – пообещал Одинцов. – Давай-давай, откладывай игрушку свою. Есть такой способ «четыресемь-восемь». Медленно вдыхаешь на четыре счёта. Потом на семь счётов задерживаешь дыхание...

82. ДО СКОРОЙ ВСТРЕЧИ

В ночном разговоре Книжник с ходу огорошил Жюстину. – Всё прекрасно, ваши конкуренты пришли ко мне, – бодро сообщил он вместо ответа на приветствие. Жюстина только вернулась домой и прилегла на диван с планшетным компьютером в расчёте на спокойную неторопливую беседу. После реплики Книжника она рывком села, едва не уронив планшетник, с экрана которого смотрел учёный. – Кто это был? – хрипло спросила Жюстина и потянулась за сигаретами. Старик отказался раскрыть инкогнито посетителей: им известно про участие Интерпола в поисках Ковчега Завета, но не про личный интерес президента, – поэтому Жюстина тоже имеет право знать о гостях Книжника, но не об их именах. – Вы меня предупредили, что существует такая группа. Я плачу вам любезностью за любезность, но чужие тайны выдавать не готов. – Могу я хотя бы спросить, почему они пришли именно к вам и чего от вас хотели? – сделала Жюстина ещё одну попытку. – Обратиться ко мне им посоветовал... э-э... один профессор, наш общий старый знакомый. Он тоже участвовал в поисках Ковчега и внезапно умер. А хотели того же, что и вы. Совета, как подобраться к решению задачи. – Вы им помогли? – Я задал направление, но в целом скорее они помогли мне, чем я им, – признался Книжник. – У них накоплен и структурирован такой объём уникального материала, и они уже прошли такой путь... Впрочем, это к делу не относится. – Оцените двусмысленность ситуации, – продолжал он. – Я вынужден теперь лавировать между ими и вами, ведя разговоры на одну и ту же тему, но не имея возможности быть полностью откровенным. Мне такие закулисные игры не нравятся. Хотя, с другой стороны, в них есть и кое-что хорошее. Жюстина мрачно курила, Книжник же выглядел весёлым. – Во-первых, обеим сторонам известно про моё деликатное положение, – говорил он. – Это облегчает мою совесть. Во-вторых, мне приходится выбирать слова, а не болтать всё, что придёт в голову. Это дисциплинирует и заставляет лишний раз подумать. И в-третьих, ваш секрет – только ваше имя, при всём уважении к вам и вашей высокой должности. А для этих молодых людей жизненно важно держать в секрете само своё существование. Однако кое-чем я, пожалуй, всё же имею право с вами поделиться.

На экране планшетника Жюстина разглядела толстенную красную папку с жёлтой этикеткой Urbi et Orbi , которую старик поднёс поближе к веб-камере.

– Я давно живу на свете, кое-что повидал и кое-что понимаю, – сказал Книжник. – Если бы атомная бомба оказалась в руках даже очень хороших людей, стоило бы начать беспокоиться. А Ковчег Завета – штука намного более опасная. Можно представить, что начнётся, когда эти молодые люди его найдут. Так что ваше высокое положение может пригодиться. Чем больше таких тяжеловесов будут участвовать в битве за Ковчег, тем лучше. Это правило рычага. Система сдержек и противовесов, на которой строится любая власть, международная политика и мировой баланс в целом... Простите, если я вас обидел. – Я не обиделась, – сказала Жюстина. – Наоборот, я благодарна вам за прямоту и готова разделить ваше мнение. А что это за папка, и чем вы собирались поделиться? – Да-да, – спохватился Книжник и перелистнул несколько страниц. – Здесь подобраны материалы исследования, от которого мои гости отталкиваются в поисках Ковчега. Это работа сугубо научного свойства, не предназначенная для широкой огласки. Однако содержимое папки уже читали многие, и вообще предполагалось, что по этим материалам будет сделан публичный доклад. Поэтому вряд ли я сейчас выдаю большие секреты. Старик рассказал Жюстине о российских розенкрейцерах, которые с давних пор ищут разгадку какой-то шотландской тайны – мостика между Хаосом и Абсолютом. Не называя имени, рассказал про историка, чья работа обнаружила связь этой тайны с Ковчегом Завета. – Ведь Ковчег и есть мостик от хаотичного мира людей к абсолютным законам Вселенной, – заметил Книжник, откладывая в сторону увесистую папку. – Вернее, более корректно говорить о том, что это – мост от Абсолюта, который переброшен к нам три с половиной тысячи лет назад. Только дорога к нему потеряна. Задача в том, чтобы заново найти её и вырваться из Хаоса, в котором существует человечество. В гармонии с Хаосом трудно жить. – Теология и философия меня сейчас мало занимают, – резко сказала Жюстина. – В папке есть какие-то подсказки, где искать Ковчег? – Я только начал читать. Но прямых подсказок наверняка нет. Зато уже сейчас можно понять направление поиска. – И какое же? – Я сказал вам, что розенкрейцеры интересовались какой-то шотландской тайной, однако это не совсем так. Шотландцы к ней причастны, а тайна – именно российская. Её следы оставил потомок средневекового шотландского короля Брюса, который служил Петру Первому. Он возобновил поклонение Андрею Первозванному в России и внёс поправки в первую русскую летопись. Вы о ней чтонибудь знаете? – Вероятно, знала, когда училась в университете, – Жюстина наморщила лоб. – Сейчас не помню. – Я освежу вашу память, чтобы вы представляли себе масштаб бедствия, как у нас говорят. Стараниями Брюса в летописи появилось чёткое указание на равенство русских князей монархам Европы. Но ему было не менее важно подчеркнуть значение Андрея Первозванного для России. А в совокупности – зафиксировать официальную передачу эстафеты от второго Рима, которым стала Византия, к Третьему Риму, которому надлежало появиться на русской земле. – Ваш рассказ об этом я как-нибудь обязательно послушаю, – пообещала Жюстина, в нетерпении щёлкая зажигалкой. – А сейчас давайте вернёмся к Ковчегу Завета. – Мы от него и не уходили. У меня нет готового ответа, поэтому я нащупываю путь, который к нему ведёт. В летописи есть явный анахронизм, на который Брюс мог не обратить внимания из-за важности своей задачи, но, скорее всего, сознательно оставил его как маркер, – вспомнил Книжник словечко Евы. – Крещение князя Владимира летопись датирует девятьсот восемьдесят восьмым годом. Местом крещения назван город Корсунь в Крыму. Однако тогдашние византийские хроники наряду с другими зарубежными источниками сообщают, что русские взяли Корсунь только через три года. То есть летопись явно ошибается. Крещёному князю незачем совершать военный поход ради крещения. – И как это можно объяснить? – Вы же знаете мою позицию, – сказал учёный. – Историк должен быть независим от политики. Нельзя кроить историю под сегодняшние нужды, надо пытаться объективно реконструировать события прошлого. – Политика – это пропаганда, – продолжал он. – По телевизору и в газетах публикуют глупости или просто лгут. Огромная аудитория верит, поскольку ложь и глупости повторяются постоянно. У людской массы короткая память: люди живут одним днём и назавтра не помнят того, во что верили вчера. Но летопись – не газета и не телеви дение. Конечно, любой такой манускрипт носит отпечаток времени и места создания, но не решает сиюминутных пропагандистских задач. Летописи вообще не предназначены для массовой аудитории. Их веками читают единицы. Задача летописей – не пропаганду вести среди потомков, а отправлять сообщения в далёкое будущее. И хранить важную информацию, чтобы посвящённые могли воспользоваться ею через столетия. – По-вашему, в русской летописи анахронизм отмечает место, где сосредоточена такая информация? – Жюстина прикурила очередную сигарету и попыталась вернуть Книжника от общих рассуждений к интересующей теме. – Вы назвали это маркером. – Назвал не я, но так и есть. А вам придётся потерпеть ещё немного, потому что для понимания нужно представлять себе исторический фон. К концу десятого века Византийской империи серьёзно угрожало вторжение мусульман. Вдобавок начались внутренние мятежи, а один из полководцев объявил себя царём. Византия попросила помощи у Рюриковича, киевского князя Владимира. Он взамен потребовал отдать ему в жёны царевну Анну, потому что хотел стать роднёй императоров и уравняться с европейскими монархами. Правители Византии вынуждены были согласиться. – Войско князя целый год громило мятежников одного за другим, – продолжал учёный. – Однако обещанную царевну Владимиру так и не прислали. Он подождал до следующего лета, а когда в Европе над ним начали смеяться, сам пошёл в поход на византийскую колонию в Крыму, захватил Корсунь и силой заставил обманщиков сдержать обещание. Князь получил Анну и породнился с императорами, однако для этого вынужден был принять крещение: за язычника отдать царевну не могли, да и династические законы без этого не работали. – Зачем тогда нужно было писать, что Владимир крестился раньше? – недоумённо спросила Жюстина. – Религия от Андрея Первозванного передана одновременно со статусом императорского родственника... Всё сходится. – Ошибаетесь, милая барышня, – молодые глаза Книжника утонули в морщинках. – Сходится сюжет, но что мы видим? Князь на глазах Европы получает звонкие пощёчины от Византии, которая сначала обманывает его с невестой, а потом заставляет креститься. В этом случае Владимир – жертва обстоятельств. – Теперь смотрите, что сделал Брюс, – привычно поёрзав в кресле, сказал старик. – По его версии, князь без какого-либо давления, самостоятельно решает заменить язычество единобожием. Он собирает представителей всех авраамических религий и выслушивает каждого, чтобы понять: какая из них наилучшим образом подходит для России. В результате останавливает свой выбор на византийском христианстве, идущем от Андрея Первозванного. Чувствуете разницу? Это не вынужденное, а самостоятельное, продуманное и взвешенное решение. – Получается, императоры Византии просили о помощи христианина, крещённого по византийскому обряду, – закончил Книжник. – Вполне логичный выбор. А когда через несколько лет Владимир штурмует Корсунь – это уже совсем другой сюжет. Добывать себе жену мечом – обычное дело и во времена Рюриковичей, и во времена Брюса. Тут уже нет речи ни о какой пощёчине. Наоборот, князь ведёт себя, как настоящий воин, и заслуживает всяческого уважения. – Согласна, Брюс выполнил задачу, – сдалась Жюстина. – А теперь я вынуждена снова спросить: как всё это связано с Ковчегом Завета? – Ищем, ищем связь! – ответил учёный, досадуя на занудство собеседницы. – Я же вам подробно рассказал про всего лишь один маркер, а их множество, и каждый надо проанализировать. Вдобавок одной летописью дело тоже не исчерпывается, есть ещё внушительный корпус источников – русских, иностранных... Но согласитесь, что от апостола Андрея гораздо ближе до Израиля и времени пропажи Ковчега из Первого Храма, чем от князя Владимира и тем более Брюса, не говоря уже про нас с вами.