Джулианна Киз - Под вопросом

– Это мое второе имя, – говорит он, умудряясь выглядеть искренне раскаявшимся. Хотя любой выглядел бы сладенько, стоя рядом с Кросби, который, скрестив свои здоровенные руки на еще более здоровенной груди, самодовольно ухмыляется, наблюдая за неловким обменом репликами. Но Келлану не нужно изображать щенячий взгляд, чтобы выглядеть виноватым и вызывать желание простить, потому что он просто… такой… красавчик.

Ох. Нет. Забыть о красавчике. Я ищу надежности. Ответственности. Не того-с-кем-у-меня-был-секс-а-затем-он-забыл-меня. Черт, он сказал, что сам ищет именно этого. Но даже негодуя на его ложь, я понимаю, почему он так поступил. Если бы он подал объявление «Келлан МакВи ищет соседа по комнате», то получил бы миллион откликов. А на объявление, включавшее фразы «строгий комендантский час», «очень редкие гости», «любит делать домашнее задание!» прельстилась наверно только… я.

– Кросби не живет здесь, – говорит он, пихая друга локтем под ребра. – Он помогал мне перевезти кое-какую мебель, а теперь он уходит. И, возможно, даже вообще никогда не вернется.

– Вообще-то я думал остаться и помочь с собеседованием, – говорит Кросби.

– Ну уж нет. – В этом году я принимаю правильные решения и, столкнувшись с первым испытанием, не горю желанием принимать участие в «собеседовании» с двумя блядунами колледжа Бернема. Несмотря на итоговые отметки за прошлый год и приводы в полицию, у меня есть мозг , и он в состоянии узнать плохую идею, когда она возникает. В прошлом году я сделала все возможное и невозможное, чтобы разрушить свой школьный образ Норы-Боры 2, но в этом году она возвращается, чтобы остаться. Ну или, по крайней мере, чтобы окончить колледж и не загреметь снова в полицию.

– Исчезни, – приказывает Келлан, подталкивая друга к двери. Я шагаю в сторону, когда Кросби со смехом вываливается наружу. Он пахнет потом и стиральным порошком с ароматом лимона, а когда врезается в мое плечо, ухватывается за мое бедро, чтобы придержать, слишком сильно впиваясь своими большими пальцами, прежде чем отпустить.

– Извини, – говорит он, строя гримасу своему другу. – Это он виноват. Наверно, ты должна пересмотреть свое решение жить здесь. Он придурок.

Я не знаю, что сказать, поэтому не говорю ничего. Затем Кросби уходит, и остаемся только мы с Келланом.

– Прости за это, – говорит он. – Хочешь войти? Пожалуйста, заходи.

Я должна уйти. Он лгал мне, у него друг-тупица и он не помнит, что у нас был секс. А если у меня и были какие-то сомнения по поводу здравомыслия того перепиха, сорок пять минут спустя они укрепились, когда я обнаружила его с крайне усердной блондинкой за ну очень публичным минетом.

Того унижения должно быть достаточно, чтобы заставить меня пуститься наутек. Клянусь, я бы так и сделала, если бы только не встретилась вчера с четырьмя другими потенциальными соседями и не смогла сойтись ни с кем из них.

И если бы только мне не нужно было съезжать из моей тесной комнатки в летней резиденции к концу недели.

– Конечно, – говорю я.

Это предсказуемо милое жилище, выдержанное в том же стиле, что и остальные по соседству. Парадная дверь открывается перед крошечным холлом и лестницей, ведущей наверх в жилое помещение. Основное пространство занимает открытая кухня с барной стойкой, а в одной стене три двери, ведущие в две спальни и ванную, согласно объявлению Келлана.

Квартира светлая и просторная с паркетным полом и большими окнами. Никаких особенных наворотов, только стандартный набор бытовой техники, белые стены, и сейчас она обставляется мебелью, как Мэтью – Келлан – объяснил в своем электронном письме. Его родители согласились платить за это место в попытке удержать его подальше от вечеринок и с условием хороших оценок, но больше они ни за что не платят, вот он и берет соседа, чтобы покрыть текущие расходы. До сегодняшнего дня я считала, что максимум, на что тратится «Мэтью» – это корм для кота и новые настольные игры. Но теперь…

– Присаживайся, – говорит Келлан, жестом указывая на маленький деревянный столик, в данный момент стоящий на нейтральной территории между дверью, гостиной и кухней. Скорее похожей на коридор, если честно. А по мнению Келлана и Кросби – в столовой.

Я усаживаюсь, чопорно закидывая ногу на ногу, затем выпрямляю их и скрещиваю в лодыжках. Дергаю свой воротник, уверенная, что моя рубашка пытается меня задушить. В последний раз я надевала ее в период тусовок с пурпурным ажурным лифчиком, расстегнув четыре верхние пуговицы. Сегодня, однако, мне пришлось надеть ее со спортивным топом, чтобы пуговицы сошлись на груди. Четвёртый размер при миниатюрном строении усложняет процесс одевания.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спрашивает Келлан. Дождавшись, когда я покачаю головой, он садится и кладет руки на стол. Смущенная улыбка открывает его белые и ровные зубы, уголок рта чуть насмешливо изогнут с одной стороны, являя ямочку на левой щеке. Да, я знаю, что у Келлана МакВи есть ямочка на левой щеке. Все знают. Как и то, что он жмет двести восемьдесят, пробегает милю за пять минут, в прошлом году пришел третьим на национальных соревнованиях по легкой атлетике и учится на втором курсе, получая степень по социологии. Попросту говоря, он представитель элиты Бернема, и вот она я, в его гостиной. Столовой.

Нашей столовой.

Нет. Я не могу даже рассматривать такой вариант. Это заведомо провальная затея – в прошлом году у меня было столько неудач, что на всю жизнь хватит. По сути, у меня даже не будет жизни или будущего, если я повторю слабые показатели прошлого года, отсюда и выбор нового чопорного и правильного образа жизни. Нора-Бора – Обновленная версия. С особым акцентом на скучности.

Заставляю себя улыбнуться в ответ, затем изучаю свои не накрашенные ногти, стараясь сообразить, что именно сказать в подобной ситуации.

– Ты сказал… – начинаю я, и в этот же самый момент Келлан говорит:

– Я знаю…

Мы оба прерываемся, а затем неловко смеемся.

– Ты первая, – говорит он.

– В твоем объявлении было сказано, что ты серьезный и ответственный, – говорю я, ненавидя себя за то, как неубедительно это звучит. – Я на самом деле не представляла себе, ну, понимаешь… тебя.

Он вздрагивает.

– Знаю. Прости. Но это на сто процентов правда. По крайней мере будет. В прошлом году меня слегка занесло, чересчур много веселился, и это дорого мне обошлось. И не только в оценках, но и в соревнованиях. Я должен был победить и… – он обрывает себя, качая головой. – Это не важно. Смысл в том, что этот год станет новым стартом. Я переехал из дома братства и хочу жить с кем-то, кто стремится к тому же. Можешь смело отрываться на вечеринках – лишь бы не здесь, – он смеется, и я осознаю, что он находит забавной мысль обо мне на вечеринке.