Джулианна Киз - Под вопросом

– Кросби… – начинаю я.

– Хэй, – говорит Келлан.

Рот Кросби приходит в движение, но пару секунд он не произносит ни слова.

– Я хотел вернуть твою игру, – наконец говорит он. Очень медленно он тянется, чтобы положить игру на шкафчик, и даже Келлан – восхитительно тупой Келлан – понимает, что что-то не так.

– Ты в порядке? – спрашивает он, опуская руки и делая шаг к другу. – Крос?

Но Кросби сейчас смотрит лишь на меня, в его карих глазах одновременно боль и недоумение. Я знаю, что у него никогда раньше не было подружки – не то чтобы я его девушка – поэтому он определенно не был в ситуации, когда ему изменяли. Но также я знаю, что он кореш в истории Келлана: Келлан получает Мисс Луизиану, Кросби достается Вице-мисс. Все эти вопросы на тему была ли я влюблена в Келлана или нет, наконец мне удалось их прояснить с ним, а теперь вот это.

– Кросби, – снова говорю я, но он лишь качает головой и сбегает вниз по лестнице, а секунду спустя дверь с грохотом хлопает, от ледяного ветра пламя свечей трепещет.

– Что, черт побери, это было? – спрашивает Келлан, пробегая рукой по своим волосам. – Я же сказал, что если он очень хочет, то может оставить у себя игру до завтра.

Я качаю головой и смаргиваю щиплющие глаза слезы вины. Наверно, мне следует отпустить его. Наверно, мне не следует гнаться за ним по морозу и умолять меня выслушать. Да и вообще в первую очередь не стоило все это затевать.

Но я это делаю.

Я мчусь вниз по ступенькам, замешкавшись лишь, чтобы втиснуть ноги в сапоги, и распахиваю дверь. От холодного воздуха перехватывает дыхание, но я замечаю его в полуквартале вниз по улице. Даже не думая, я перехожу на бег. Воздух кажется таким морозным, будто потрескивает. С голых деревьев осыпается легкий налет инея, блестя в свете уличных фонарей, прежде чем растаять на моих волосах.

– Кросби! – кричу я.

Вокруг никого, ни звука, ничего. Я знаю, он меня слышит, но не останавливается, даже наоборот еще больше сутулит плечи и ускоряет шаг.

– Кросби! – я увеличиваю скорость. Легкие горят от холода, и я не в форме, к тому же дрожу в своей тонкой кофте и леггинсах, чувствую, как волосы выбиваются из собранного хвостика и бьются о шею.

– Кросби! – кричу я. – Стой ! – я нахожусь от него на расстоянии трех машин, когда он, наконец, останавливается, однако не поворачивается. Его руки засунуты в карманы джинсов, и я вижу, как его учащенное дыхание выбивается частыми белыми облачками пара. Я задыхаюсь, когда, наконец, добегаю до него, хватаю его за руку, чтобы удержать равновесие и почти что падаю, когда он одергивает ее.

Я готова к его обиде, но не откровенной ярости на его лице.

– Кросби, – мой голос срывается на полуслове. – Это не…

– Не утруждай себя, Нора. – Он смотрит мимо меня, просто вдаль улицы.

– Я вернулась домой лишь две минуты назад, – говорю я. – И не знала, что он это планирует.

– Верно.

– Я думала у него свидание с Марселой.

– Ты говорила, тебе известно, что они не влюблены друг в друга.

– Так и есть. Они… Я не знаю. Я не знаю, Кросби. Но я не влюблена в него. И никогда не буду. Это правда просто неудачное стечение обстоятельств.

Он качает головой, но не двигается с места.

– Почему-то ты хотела держать нас в секрете. Это никак не было связано со мной или тем дурацким списком перепихов.

– Было, но теперь уже нет.

Его челюсть двигается, а ноздри шевелятся, когда он вздыхает. Он зол, но все еще стоит тут. Он слушает и хочет мне верить.

– Клянусь, – добавляю я. – Клянусь. Пожалуйста, не надо… – я осекаюсь, чтобы перевести дыхание и не начать плакать, что еще больше бы усугубило ситуацию. – Пожалуйста, возвращайся со мной.

– Зачем?

– Потому что больше нет никаких секретов. Чтобы мы все вместе поели спагетти. Это будет ужасно, но давай просто сделаем это.

Наконец он переводит на меня взгляд.

– Я никому не скажу, – говорит он.

– Что?

– Если ты делаешь это, потому что думаешь, я всем расскажу о том, что мы спали вместе, то я так не поступлю. Если ты хочешь быть с ним, если ты уже с ним, я не буду распространять слухи. Я это на хрен переживу. Не ври мне.

– Я никогда тебе не врала. – Я сглатываю комок вины. Недоговаривать это же не совсем ложь, верно? – И я не опасаюсь тебя. Ты мне нравишься. Только ты.

Он потирает рукой лицо и, наконец, замечает, что я морожу себе задницу. Руками я обхватила по-прежнему урчащий живот и подпрыгиваю на месте, чтобы согреться.

– Где твое пальто?

– Я не остановилась, чтобы прихватить его.

– Ну, а надо было. На улице холодно.

– Что ж, если выбор стоит между пальто и тобой, я выбираю тебя.

Это конечно мега банально, однако его лицо смягчается, а губы нехотя изгибаются. Он смотрит на меня сверху вниз и верит тому, что видит.

– Ладно, Нора. Пошли.

* * *

Пять минут спустя мы сидим за обеденным столом, чтобы принять участие в самом ужасном званом ужине в мире. Я вынесла для Кросби стул из своей комнаты, пока Келлан молча задул все свечи и поставил на стол третий прибор. Мы сидим перед тремя нетронутыми тарелками со спагетти и чесночным хлебом, не желая или не в состоянии встретиться друг с другом взглядом.

Келлан заговаривает первым.

– Серьезно? – бормочет он, качая головой. Хватает свой чесночный хлеб и откусывает большой кусок. – Вы вместе?

Мы с Кросби переглядываемся.

– Да, – наконец отвечает Кросби.

– Как давно?

Я грызу свой чесночный хлеб, как провинившийся кролик.

– С Хэллоуина.

– Хэллоу… – глаза Келлана округляются. Он пялится на меня, но указывает на Кросби. – Так это тот?..

Я знаю, что он говорит о презервативе, поэтому обрываю его.

– Да.

Он переводит взгляд на Кросби.

– Ты сказал, что трахнул Мисс Вашингтон!

– Ну, она из Вашингтона.

– Не могу в это поверить. У меня под носом.

Я тоже не могу поверить и в итоге начинаю смеяться. Так сильно смеюсь, что плечи сковывает, а глаза слезятся, и я даже немного пофыркиваю. Откидываюсь на спинку стула, запрокидываю голову и просто искренне, черт побери, смеюсь .

– Вы просто трахаетесь или все серьезно? По-настоящему парочка?

Вопрос очень быстро меня отрезвляет. Я выпрямляюсь на своем стуле, и мы с Кросби обмениваемся взглядом.

– Все серьезно, – говорит он тихо, беря в руки вилку и накручивая спагетти. От этих слов мое сердце сжимается, ведь я знаю, что он никогда раньше ни о ком такого не говорил. Как, впрочем, и я.

Келлан снова кусает свой хлеб и жует, изучая нас.

– Я знал.

– Ты знал? – переспрашивает Кросби с сомнением в голосе.

– Ага. Ты изменился в этом году. Я знал, что что-то происходит. – Он опускает голову, неохотно соглашаясь. – Я не знал, что дело в Норе, но понимал, что что-то было.