Игорь Литвин - Наш затерянный мир

В России есть честные и компетентные историки, их много. Но особенно в свете последних событий их накрывает целая волна «патриотического» подхода к истории. И разобраться в этой мутной воде простой обыватель зачастую не в состоянии, увы… Поэтому нам нужно думать своей головою.

Российская версия истории кроме империализма ничему не учит. Она воспитывает только империализм. Поэтому Россия раз за разом ходит по одним и тем же граблям, которые бьют по одному и тому же месту на лбу, периодически подставляя чужие, в том числе наш. Россияне, дай Бог им здоровья, для себя могут писать всё, что хотят. Для нас — не надо!

Может быть, нам, белорусам, за основу взять польский взгляд на историю? Увы. Польская историография создана в первую очередь в интересах Польши. И выглядит примерно так: немцы и русские — плохие, белорусы, украинцы и литовцы — люди ниже рангом. И только поляки лучше всех на свете. Только вот не понятно: если поляки такие замечательные и великие, почему они на столетия теряли государственность? Как по мне — польский шовинизм ничем не лучше российского империализма.

Кроме этого, польская историография имеет свои недостатки. Например, сплошь и рядом продвигается мысль, что российское (советское) государство держалось на «азиатской жестокости». Но ведь все империи строились на лжи и крови, и Российская не была исключением. Однако одной жестокости явно недостаточно, чтобы создать самое большое государство, — это просто нереально. Российские политики грамотно и последовательно использовали ошибки соседей. И уже потом, захватив чужие земли, жестоко подавляли народы, продолжая разваливать их национальную сознательность целым комплексом хорошо продуманных мер. И почти ничего нового они не придумали — все методики были давно известны, со времён Римской империи.

«Станчик». Фрагмент картины Яна Матейко, 1862. Шут — единственный человек на королевском балу, опечаленный новостью о взятии русскими Смоленска в 1514 году

Ещё поляки не любят говорить о собственных глобальных ошибках. Когда-то, после смерти Витовта, они видели свою главную задачу в том, чтобы земли ВКЛ были инкорпорированы Польшей. При этом поляки понимали, что проглотить такое государство целиком не получится, поэтому «ели слона по частям». При этом совсем не в их интересах было закрепление в составе ВКЛ православного Новгорода, Твери, Москвы, Пскова и т. д., так как в таком «союзном государстве» саму

Польшу могли со временем включить в ВКЛ. Поэтому они способствовали ослаблению и развалу Литовской Руси. И наличие пусть маленького, но агрессивного сепаратного государства — Московского княжества — вполне соответствовало интересам поляков. Вот только не осознавали, что Москва не остановится на окраинных землях, а пойдёт дальше, намного дальше. Ведь как говорят, аппетит приходит во время еды! Польское руководство само выпустило джина из бутылки. После потери Смоленска постепенно стало приходить понимание этого. Но только уж слишком постепенно. Даже королевский шут Станчик пытался донести до своей близорукой властной элиты, что со временем Москва может прийти «освобождать» и саму Польшу! Но его не слушали — «дурак, что с него возьмёшь!»

С Московией у Польши интересы нередко совпадали. Спор шёл в основном о том, где, по какой линии разделить белорусские и украинские земли. Ни белорусская, ни украинская государственность не были нужны ни полякам, ни россиянам. Беларусь нужна Польше только как бампер перед Россией. Всегда буду повторять: сильная, самостоятельная, отстаивающая собственные интересы Беларусь не нужна никому, кроме нас самих.

Современные литовцы тоже не могут «дать взаймы» нам историческую концепцию. Потому что они сами «приватизируют» наше историческое наследие, выхолащивая и вытравливая славянские корни из истории ВКЛ. При этом опасаются, что белорусы могут силой вернуть себе Виленский край. Но не задаются вопросом — зачем нам это делать? Чтобы, как русские, построить им промышленность, АЭС, а потом слушать проклятия? Посмотреть старый город можно и так, приехав на выходные.

По большому счёту я не вижу реальных предпосылок для того, чтобы в обозримом будущем мы и Литовская Республика стали одним государством. Здесь даже более вероятен вариант объединения с Латвией. Там сейчас бал правит идеология. А везде, где экономика является заложницей идеологии, рано или поздно возникают проблемы с государственностью. Наглядный пример того — Советский Союз. Ресурсы Латвии, в отличие от советских, бездонными назвать трудно. Поэтому, думаю, не так далеко время, когда экономические проблемы там подойдут к критическому уровню и понадобится какой-то выход, возможно, через объединение с более сильным государством. В Латвии живёт много русскоязычных людей, но жить в России они не хотят. Вот и мог бы стать таким выходом союз с Беларусью, только важно, чтобы это было нужно и нам. Но о каких-то долгосрочных планах можно говорить только тогда, когда мы сами крепко стоим на ногах, когда мы сами уверены в своём будущем. И тут нам никто не подскажет и не поможет. Надежда только на себя.

С какой стороны ни посмотри — нам нужна своя, белорусская концепция развития. И сформулировать её можно только самим, на основе объективного анализа своей истории в том числе. Но единого видения отечественной истории у наших учёных нет.

Когда-то, в начале 2000-х, с волновавшими меня вопросами по истории Беларуси я пошёл в Институт истории НАН РБ. Впечатление от этого осталось удручающее. Сначала завязалась дискуссия с присутствующими историками. Они всё жаловались на то, что нет денег на публикацию статей. Я предложил размещать их статьи в интернете за мой счёт, а там найдутся спонсоры. Оставил свой телефон и электронный адрес у них и на доске объявлений в фойе. Стоит ли говорить, что количество желающих оказалось равным нулю? Дальше разговоров дело не пошло. Потом заспорили об истории. Просто удивлялся — насколько они были зашорены российскими идеологическими штампами. Чего стоит только фраза «накануне Грюнвальда в поиске союзников Витовт сблизился с Москвой»! С кем с кем? Ещё как-то можно вести речь о «сближении с Москвой», касаясь периода, когда незадолго до отъезда из ордена Витовт выдавал свою дочь Софью за московского князя. Сам же Витовт, напомню, в это время был полупленником-полугостем в Тевтонском ордене. Немудрено, что на случай проблем с орденом он готовил себе запасной аэродром. В ВКЛ он вернуться не мог — там Ягайло. У Новгорода и Пскова под боком Ливонский орден. И если орден всерьёз «наедет», новгородцы или псковичи могут выдать его рыцарям. А вот у Москвы нет границы с орденом. Это и привлекло Витовта в данной ситуации. Накануне же Грюнвальда Витовт — повелитель огромного государства, де-факто империи. Он не может «сблизиться с Москвой». Точно так же, как современный президент США не может «сблизиться» с Кубой или Никарагуа. В силу своего политического, экономического и военного веса. Даже если в придачу к Кубе и Никарагуа взять Гондурас, Сальвадор и Панаму. Президент США, исходя из каких-то соображений, может лишь учитывать интересы Кубы. А может и не учитывать.