Ольга Грон - Квенты Винкроса. Восстание

Они уже достигли западных рубежей Элемара, скача по дороге вдоль

побережья Океана. Где-то там, на востоке, остался порт с его

белопарусными фрегатами. Они устремились туда, где лежали неведомые Нике

края, обгоняя друг друга.

Ника старалась выскочить вперед на более лёгкой быстроногой кобыле.

Наконец ей это удалось.

- Стайген! - смеясь, крикнула она, когда он в очередной раз обогнал

её. Он чуть снизил темп, и она опять сделала рывок.

- Я тебя обогнала! - рассмеялась она.

- Сейчас посмотрим, кто кого! - воскликнул он, натянув поводья.

Лошади их уже выдохлись, когда дорога закончилась обрывом. Внизу

открывался каскад водопадов на разноцветных скалах, где река бурно

впадала в небольшой морской залив. Волны не доходили сюда, а вода, как

зеркало, отражала все краски зимнего неба, по которому плыли розовые и

багряные облака.

Рядом у обрыва реки девушка увидела вход в пещеру, что скрывался за

высоким кустарником. Любопытство вновь взяло верх. Спрыгнув с лошади, Ника смело направилась туда, вглубь пещеры. Пещера освещалась странным

светом, что оказалось довольно неожиданно. Подняв голову, она обнаружила, что сверху в ней имеется просвет и через него виднеется вишнёвое небо. А

то, что Ника увидела дальше, поразило её ещё больше. В глубине пещеры

находилась огромная статуя красивой женщины, у которой за спиной было

подобие крыльев. Эти крылья были вовсе не такие, как у ангела, скорей, как у дракона. Женщина была наполовину обнажена.

Эта статуя выглядела очень древней. Мастерски высеченная из каменной

глыбы, местами она давно поросла мхом, но даже века не испортили

произведение великого скульптора. А ещё в пещере находилось каменное

возвышение, похожее на стол, также поросшее мхом. Всё это располагалось

так, что свет падал именно на этот самый стол.

Ника стояла, как вкопанная, пытаясь осознать всю глубину чувств, нахлынувших на неё.

- Сколько же ты тут простояла? - спросила Ника скорее у самой себя, -

и кто ты?

- Это урсулийская Лей, богиня любви и плодородия, жена Арона, верховного покровителя Урсула, - раздался голос позади. - Странно, почему

ты этого не знаешь.

- Она красивая, богиня любви Лей. Я хотела бы стать похожей на неё, -

тихо произнесла Ника, пытаясь не нарушить словами вековую тишину этого

места.

- А это её алтарь, - улыбнулся он, опёршись плечом об грань входа, и с

интересом наблюдая за Никой.

- И на нём совершались жертвоприношения? - пошутила она.

- Да, но не те, о которых ты подумала...

- А какие же? - поинтересовалась Ника у Стайгена.

Стайген загадочно улыбнулся, услышав этот вопрос, и вышел молча. Он

пошел к обрыву. Ника вновь взглянула на статую и вышла за ним. Осторожно

пройдя по краю обрыва, она остановилась на выступающей части. А Стайген

подошёл сзади, обняв её. Они стояли на самом краю, а под ними бушевала

водная стихия.

Ника почувствовала атмосферу этого удивительного места. Ветер развевал

её длинные волосы, и она подставила лицо навстречу ему. Стайген положил

руки на её талию, глядя с ней вместе на водопад и облака, несущиеся

навстречу им.

- Не в этом ли смысл жизни, Стайген?! - воскликнула Ника, подняв руки

вверх, забыв обо всем на свете, - Увидеть это хоть раз!

- А может в этом? - промурлыкал он, развернув ее и приникнув губами к

её чувственному рту, жемчужным зубам, разыскивая любопытный язык.

- Не знаю, - ответила она, освободившись от жадного поцелуя, и

спросила его серьёзно: - А ты сам, как думаешь, Стайген? В чём смысл

жизни?

Она широко открыла глаза, проводя взглядом по его точёным благородным

чертам лица.

- Смысл нашей жизни в том, чтобы при любых обстоятельствах оставаться

верным себе и своим принципам. В служении своему государству! - он сделал

небольшую паузу, - в том, чтобы держать данное тобой слово и отвечать за

свои поступки. В правде, в конце-то концов.

Он остановился, уткнувшись в её волосы. Ника, молча, смотрела на небо, пытаясь разогнать рой мыслей, возникших в голове.

- Правда бывает разная, Стайген! У каждого своя правда и свои цели! -

ответила она, наконец-то.

- Нет разной правды, Ника! Она всегда одна, независимо от того, хотим

мы этого или нет. А цели каждый ставит свои. Не так ли, дорогая? - он

вдруг больно сжал ей плечи, а Ника ощутила страх.

"А ведь он даже не подозревает, насколько он прав!" - промелькнула у

неё мысль. - "Что станет с ним, если у нас всё получится?!"

- Правда, может, и одна, но все зависит от того, с какого угла

смотреть на неё. Как свет в призме, который разбивается на радугу, кто-то

видит одно, а кто-то совсем иное. А многое вообще не видно, оно

ограничено возможностями нашего зрения, - ответила Ника.

"Кому я это говорю? Он ничего не поймёт!"

- Ты о чём? - действительно не понял Стайген. Ника вздохнула в ответ.

- Правда твоя есть лишь реальность происходящего. Но рассматривать её

можно по-разному. А твои цели лишь предлог и нежелание признаться, что ты

плывёшь по течению, в которое попал. Как эта река, - Ника указала на

бурное течение. - Почему бы не попытаться изменить себя и просто стать

счастливым?

- Главное счастье - это моя армия и моя страна. Мне не нужно ничего

больше. У меня всё есть, - твёрдо ответил Стайген, подняв голову. - Нам

нужно ехать обратно, Ника.

Она повернулась, обвив его обеими руками, и прильнула к нему, ловя

каждое мгновение этого дня с лучшим мужчиной её жизни, с тем, с кем

вскоре предстоит расстаться. Его невозможно переубедить, а её цели никак

не совпадают с его целями.

***

На следующий день совесть взыграла в ней с новой силой. Хватит

наслаждаться обществом врага! Эта игра заходила слишком далеко, ещё

немного - и она уже ничего не сможет с собой поделать.

Они вместе позавтракали в большом красивом зале, сидя по разным концам

огромного стола. После чего Стайген внезапно покинул Нику, уехав в город.

Никто не указывал ей, куда идти и что делать. В замке Ника первый раз

за всё время почувствовала себя немного свободной. Впервые она не ощущала

на себе пристального взгляда стражников и прислуги. Она не спеша обошла

почти весь замок, рассматривая и запоминая его бесчисленные коридоры и

залы. Годы правления арнианцев почти не испортили его красоты и былого

великолепия. И хотя все гербы и флаги Урсула давно сняли, все равно это

был её родной дом. И Ника ощущала себя здесь как дома.

Вернувшись в свои апартаменты, Ника ещё раз достала портрет Оливии и

долго рассматривала его, пытаясь вспомнить ещё что-нибудь из своего

детства, но ничего нового вспомнить не смогла. Лишь в груди щемило от