Брендон Сандерсон - Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей

— Вы свободны на весь вечер, — сказал он. — Завтра с утра дежурство в ущелье. Тренировку с мостом придется перенести на вторую половину дня.

Мостовики закивали, потом Моаш вскинул руку. Остальные, все как один, подняли руки и скрестили их в запястьях, сжав кулаки. Выглядело это так, словно они долго тренировались. Потом все быст­ро разошлись по своим делам.

Каладин вскинул бровь, запихивая полотенце за пояс. Тефт задержался рядом с ним, улыбаясь.

— Что это было? — спросил Каладин.

— Парни попросили о военном салюте, — объяснил Тефт. — ­Обычный нам использовать нельзя — копейщики и так уже думают, что мы слишком много о себе возомнили. Вот я и решил обучить их салюту, что был в ходу у моего прежнего отделения.

— Когда?

— Сегодня утром. Пока ты получал от Хашаль указания на день.

Каладин улыбнулся. Странно, он еще не разучился это делать. Поблизости девятнадцать других мостовых отрядов, участвовавшие в вылазке, складывали свои мосты один за другим. Неужели Четвер­тый мост когда-то выглядел как они, с их неопрятными бородами и замученными взглядами? Все молчали. Некоторые мимоходом поглядывали на Каладина, но прятали глаза, заметив, что он на них смотрит. Эти мостовики перестали презирать их отряд. Удивительное дело, но теперь они как будто относились к Четвертому мосту как ко всем остальным в лагере — глядели снизу вверх. Они спешили прочь, стараясь избежать его внимания.

«Вот бедолаги...» — подумал Каладин. Может, он сумеет убедить Хашаль, чтобы та позволила ему взять нескольких в Четвертый мост? Лишние руки пригодятся, и от одного взгляда на этих ссутулившихся бедняг у него сжималось сердце.

— Парень, это выражение лица мне знакомо, — сказал Тефт. — Ну почему ты вечно должен помогать всем и каждому?

— Вот еще, — отозвался Каладин. — Я даже защитить Четвертый­ мост не могу. Покажи-ка руку.

— Все не так плохо.

Каладин все равно схватил его за руку и размотал затвердевшую от крови повязку. Порез был длинный, но неглубокий.

— Нужен антисептик. — Сын лекаря заметил ползущих по краю раны красных спренов гниения. — И похоже, придется зашивать.

— Все не так плохо!

— Не возражай, — сказал Каладин и, взмахом руки велев Тефту следовать за собой, подошел к одной из дождевых бочек, стоявших по периметру лесного склада.

Рана была достаточно легкой, чтобы Тефт смог завтра во время дежурства в ущелье показывать остальным выпады и блоки с копь­ем, но это не повод дать ей загноиться или превратиться в шрам.

У бочки Каладин промыл рану дождевой водой и позвал Лопена.­ Тот стоял в тени барака, и Каладин велел принести свои медицинские принадлежности. Гердазиец снова отдал честь, хотя и одной рукой, и неспешным шагом отправился за мешком.

— Это самое, парень... — начал Тефт. — Как ты себя чувствуешь? Ничего необычного?

Каладин нахмурился, отвлекаясь от раны на руке пожилого мостовика:

— Забери тебя буря, Тефт! Ты задаешь мне этот вопрос в пятый раз за два дня. Ты на что-то намекаешь?

— Нет-нет!

— Тут что-то кроется, — возразил Каладин. — Чего ты ко мне пристал? Я...

— Ганчо, — сказал подошедший Лопен с мешком с медицинскими принадлежностями на плече, — вот, держи.

Парень посмотрел на него, с неохотой взял мешок и начал развязывать:

— Нам надо будет...

Тефт вскинул руку, будто желая ударить его кулаком.

Каладин, не думая, резко вдохнул и принял защитную стойку, выставив перед собой руки — одна была сжата в кулак, другая отведена назад, чтобы блокировать удар.

Что-то будто расцвело внутри его. Словно он набрал полную грудь чистейшего воздуха, а в его кровь впрыснули горящий спирт. По всему телу прошла мощная волна. Сила и осознанность. Это походило на естественную реакцию на опасность, только в сто раз сильнее.

Каладин молниеносным движением поймал кулак Тефта. Тот ­застыл.

— Что это ты делаешь? — требовательно спросил молодой мос­товик.

Тефт заулыбался. Шагнул назад, высвободил руку.

— Келек, — сказал он, качая головой, — ну у тебя и хватка...

— Почему ты пытался меня ударить?

— Я хотел кое-что проверить. Видишь ли, у тебя сейчас тот кошель со сферами, который принес Лопен, и еще твой собственный с нашими общими сбережениями. Больше буресвета, чем ты когда-нибудь носил с собой, по крайней мере в последнее время.

— А это тут при чем? — рассерженно спросил Каладин. Что за жар он чувствовал внутри себя, что за огонь в венах?

— Ганчо, — с благоговением проговорил Лопен, — ты светишься.

Каладин нахмурился. «Какая буря...»

И тут он все увидел сам. Свечение было очень слабым, но вполне реальным — от его кожи поднимались извивающиеся струйки мерцающего дыма. Словно пар от миски с горячей водой холодной зимней ночью.

Каладин задрожал и положил медицинский мешок на широкий край дождевой бочки. На миг его кожу обдало холодом. Что происходит? Потрясенный, он поднял другую руку и увидел, что она тоже испускает струйки дыма.

— Что ты со мной сделал? — спросил он у Тефта.

Пожилой мостовик все еще улыбался.

— Отвечай! — сказал Каладин и, шагнув вперед, схватил его за воротник. «Буреотец, сколько же во мне силы!»

— Парень, да ничего я не делал. Ты сам это делаешь вот уже некоторое время. Я случайно увидел, как ты питался буресветом, пока лежал больной.

Буресвет. Каладин поспешно отпустил Тефта и засунул руку в кар­ман в поисках кошеля со сферами. Выудил его и развязал.

Внутри было темно. Все пять самосветов оказались пустыми. Белый свет, который излучала кожа Каладина, слабо озарил внут­ренность кошеля.

— Это что-то новенькое... — раздался позади голос Лопена.

Каладин повернулся и увидел, что гердазиец присел и разглядывает мешок с медицинскими принадлежностями. С ним-то что случилось?

А потом Каладин понял. Он думал, что положил мешок на край бочки, но в спешке просто прижал его к стенке. Мешок прилип к доскам, словно его повесили на невидимый крючок. И от него шло едва заметное свечение, как от самого Каладина. Пока Лопен смот­рел, оно потускнело, мешок отклеился и шлепнулся на землю.

Каладин поднял руку ко лбу, переводя взгляд с изумленного Лопена на пытливого Тефта. Потом начал озираться как безумный. Никто из находившихся на складе на них не смотрел; в солнечном свете дымок был слишком бледным, чтобы рассмотреть издалека.

«Буреотец... что это... как это...»

Он заметил над собой знакомую тень. Полупрозрачная Сил лениво порхала, точно лист на ветру, то туда, то сюда.

«Это все она! — подумал Каладин. — Что она со мной сделала?»

Он ринулся прочь от Лопена и Тефта, прямо к Сил. С каждым быстрым шагом он преодолевал куда большее расстояние, чем следовало.

— Сил! — заорал он.