July - В начале фильма про Джеймса Бонда обычно все довольно предсказуемо, хотя и ничего не понятно

больше не общаемся.

-Почему?

-Это вас не касается.

-Простите, - согласился Алексей , - как давно вы расстались?

-Около шести лет назад.

-И с тех пор не виделись?

Я на мгновенье заколебалась.

-Нет.

-Ирина Дмитриевна, у нас есть сведения, что вчера он подвозил вас домой.

-Вы, что, следите за мной? - Уставилась я на него исподлобья.

-Вовсе нет. Насколько я знаю, вы не особенно таились.

Я усмехнулась.

-Эта встреча случайна. Я ловила машину, он проезжал мимо. Решил подвезти.

-И?

-И все. Нас уже много лет ничего не связывает, никаких отношений, ни любовных, ни

дружеских. Просто ноль, понимаете? Это был акт уважения, не более того.

-Ну хорошо, - Алексей поднялся, за ним встал и Максим, сегодня такой молчаливый, -

прошу вас хорошенько все обдумать, Ирина Дмитриевна. Ваше положение весьма

неоднозначно. Так называемое похищение скутера и последующий его возврат, необычные

знакомства... Кстати, вы ведь вчера приезжали к банку?

-И вы опять будете утверждать, что заметили меня случайно?

-Не буду. Хотя вы опять же не таились. Что вам там понадобилось?

-Просто проезжала мимо, решила посмотреть из интереса.

-Слышали о такой поговорке: преступник всегда возвращается на место преступления?

-Не надо вешать на меня всех собак. У вас есть запись ограбления, и меня там нет.

-Это еще не значит, что вы не соучастник. О чем вы говорили с консьержем?

Я даже не стала делать ремарку о слежке, и так все понятно: ходят за мной по пятам и не

скрывают этого. А я даже не заметила. Вот тебе и сыщик. Вознамерилась отыскать Бонда

раньше, чем он объявится. Доказать, что я крута. Дура набитая. Зато теперь понятно, кого

имел в виду автор ночной записки, когда писал о наблюдателях. Вот они, собственной

персоной.

-Мы встретились случайно, можете у него спросить, раз уж вы такие наблюдательные.

Немного поболтали о том, о сем, все-таки мы знакомы.

-Будьте осторожны, Ирина Дмитриевна, не играйте в опасные игры, - высказался

напоследок Максим, и они покинули мою квартиру. Я заперлась на все замки, прошла в

гостиную и рухнула на диван, хватаясь за голову. Мысли лезли всякие разные, и многие из

них были не самыми приятными. До сего момента я была так увлечена записками и

ограблением, что появление в моей жизни Вадима прошло как-то стороной. Я и не думала

соотносить его с этой историей, просто совпадение, что через него я могла добыть нужную

информацию. Но когда Алексей рассказал о банке...

-Это невозможно, - процедила я, хмурясь и грызя ноготь на большом пальце.

Но в моем воспаленном мозгу картина уже набрасывалась: Вадим мог организовать

нападение на банк с целью повысить рейтинги своего и занять лидирующее положение в

городе. Не думаю, что он планировал использовать меня, к тому же, как грабитель мог

знать, что я окажусь в нужное время в нужном месте? Тут я все же склоняюсь к

случайности. Но положим, он как-то узнает, что это был мой скутер, и заставляет его

вернуть. В его голове вполне может возникнуть идея, как можно обыграть сложившуюся

обстановку, и он начинает посылать мне карточки, написанные пером, ему достать данные

письменные принадлежности точно труда не составляет. Он даже мог предугадать, что я

появлюсь у него, потому и выставил, но приглядывать не перестал. И возможно, на улице

вчера появился неспроста. Мог ли Вадим разыгрывать какую-то комбинацию, используя

меня? Вполне. Как он раздобыл себе состояние, я не знала, но была уверена, что такие

деньги добыть честным путем невозможно. Хотя официально за ним ничего не водилось, и

он никогда не был запятнан связями с криминалом, я все равно не могла быть уверена, что

он сам вскарабкался на вершину успеха. К тому же, помнится, он организовывал какой-то

благотворительный фонд, и деньги шли как раз на детские дома и больницы... Все это

складывалось в моей голове в запутанную, но имеющую место быть историю. Выступать

пешкой в чужой игре не хотелось, и я решила расставить все точки над и. Взяла трубку и

поняла, что не знаю номера Вадима. Порылась в интернете, но ничего не нашла. Фирма в

воскресенье не работала, хотя я и позвонила по указанному телефону, выслушав долгие

гудки. Оставался один вариант: связаться с его родителями. Мои с ними отношения

носили специфический характер. Мать Вадима, Раиса Ильинична, меня терпеть не могла, будучи уверенной, что я испортила ее сыну жизнь. Я старалась не сталкиваться с ней во

дворе, потому что она непременно начинала совершать выпады в мою сторону. Какое же

было облегчение, когда я переехала на квартиру бабушки, ибо я была уверена: сколько бы

лет ни прошло, Раиса Ильинична не простила мне "загубленной" жизни сына. Отец

Вадима, Анатолий Михайлович, наоборот, относился ко мне на удивление хорошо, и

главное, из двух наших семей (включая меня с Вадимом) был единственным, кто сожалел

о расставании. Когда мы встречались на улице, он неизменно здоровался и расспрашивал, как дела. Про Вадима никогда не говорил, потому что знал, что это принесет только

ненужную неловкость.

Мобильного Анатолия Михайловича у меня, само собой, не было, но домашний номер я

помнила. Немного посомневавшись, набрала его и, конечно, нарвалась на Раису

Ильиничну.

-Будьте добры Анатолия Михайловича, - сказала я, стараясь изменить голос, кто знает, вдруг мой вырезан у нее на подкорке.

-Кто его спрашивает?

-Я звоню по поводу техобслуживания его машины. Мобильный почему-то не отвечает.

-Одну секунду.

Не знаю, насколько она мне поверила, но вот Анатолий Михайлович явно был в

недоумении, это было слышно по голосу.

-Слушаю, - сказал удивленно.

-Анатолий Михайлович, это Ира Рябинкина, - быстро заговорила я, - только не выдавайте

меня.

-Да-да, - кашлянув, ответил он, - считаете, надо заменить масло?

Судя по всему, женушка стоит над душой.

-Мне нужен номер Вадима.

-Да, одну минуту, я возьму документы на машину.

Я услышала какие-то шорохи, потом Анатолий Михайлович приглушенно спросил:

-Что случилось, Ирочка?

-Ничего серьезного, но мне бы хотелось поговорить с Вадимом, а достать его номер

оказалось весьма сложно.

-Погоди минутку, я возьму мобильный. - Я снова стала прислушиваться к шорохам. -

Записываешь?

Я написала номер в блокнот и стала рассыпаться в благодарностях.

-Да что ты, - отмахнулся он, - не говори ерунды, - и после паузы добавил, - кто знает...

Впрочем, о чем это я... Ладно, до свидания.

Повесив трубку, я посмотрела на записанный номер. Знал бы Анатолий Михайлович, в

чем я собираюсь обвинить его сына, вряд ли бы стал говорить о каких-то благоприятных